Моя НЕвеселая ферма 2 (СИ) - Конычев Игорь Николаевич - Страница 53

— Твою ж мать-то, — практически простонал я и резко развернулся. — Ну конечно…

Дед Данталеи сидел внутри своего саркофага и зырил на меня горящими колдовским огнем глазами. Его челюсть беззвучно открывалась и закрывалась, истлевшее тело мелко дрожало.

— Чего встал? — я вскинул бровь. — Спи дальше. Меня тут нет.

— Зачем тебе то… — голос восставшего мертвеца звучал глухо, — … что принадлежит мне…

Тощая рука с длинными когтями указала на урну с пеплом феникса.

— Это? — я поднял ее чуть выше. — Это не мне. Это твоей внучке.

— Внучке? — огонь в глазницах трижды потух и загорелся вновь, будто мертвец моргал. — Малышке Данталее?

— Ну, теперь она не то, чтобы малышка, но да, ей самой. — Заговаривая трупу зубы, я продолжал пятиться назад.

— Почему она не пришла сама? — не унимался дед.

— Темноты боится, — я пожал плечами.

— Она всегда ее боялась, — кивнул мертвец. — Пусть феникс поможет ей и освятит ее жизненный путь.

— Ого, — признаться, такого я не ожидал. Даже остановился. — Значит, мне можно взять пепел и уйти?

Мертвец медленно кивнул.

— И ты не станешь проклинать меня, вылезать из склепа и пытаться оторвать мне руки?

— Зачем мне творить такое? — удивился восставший. — Я, по-твоему, кто? Варвар?

— Вроде не похож, — я облегченно выдохнул. — Ну, извини, не хотел задеть за живое… ну или за неживое. Пусть тебе тут хорошо лежится. А мне пора…

Отвернувшись, я ускорил шаг.

— Постой. — Окликнул меня мертвец и, судя по лязгу костей, выбрался из саркофага. — Насчет твоего предложения…

— Какого? — я замер и обернулся через плечо.

— Того, где я гоняюсь за тобой и пытаюсь оторвать конечности, — напомнил мне дед Данталеи.

— Да я как-то не помню, чтобы предлагал тебе подобное…

— В любом случае, — оживший мертвец сделал шаг в мою сторону. — Я жил так, как предписывал кодекс поведения аристократа. Так почему бы не повеселиться после смерти?

— Давай как-нибудь без меня, — я, в свою очередь, продолжил двигаться в сторону выхода.

— Но кроме тебя тут никого нет! — мертвый старик ускорил шаг, клацая по каменному полу.

— Кто-нибудь обязательно придет. — Уже не стесняясь, я перешел на бег.

— А ну стой! — завопил мертвец.

— Сам стой! — в тон ему отозвался я, уже несясь по коридору.

За моей спиной раздалось какое-то нечленораздельное бормотание, после чего саркофаги на пути начали разлетаться на части, а выбирающиеся из них мертвецы так и норовили схватить меня за одежду и задержать.

— Отвалите! — прямо на ходу я пнул чей-то череп, который с хрустом оторвался от тела, врезался в стену и разлетелся на куски.

— Да как ты смеешь осквернять благородные останки! — завопил дед Данталеи.

— Это самооборона! — парировал я, на ходу призывая силу ледяного дракона.

Преградившая мне путь дюжина скелетов мигом покрылась инеем. Проскользив по устлавшему пол льду я врезался в них и разбил на мелкие кусочки.

Страйк!

— Разбойник! — взвыл преследующий меня дед, за что получил огненным шаром прямо в жбан.

Взрыв оказался такой силы, что старые стены склепа затряслись, а половина его и вовсе обрушилась. К счастью для меня, прямо на самую древнюю часть помещения. Вот только на этом обвал не закончился. Склеп продолжал разрушаться!

Перескакивая сразу по несколько ступеней, я на крейсерской скорости буквально пролетел по темным коридорам и выскочил на свет как раз в тот миг, когда вся конструкция ушла под землю.

А тут меня уже ждали.

Но не только Люциан и Данталея. Рядом с ними замер целый отряд закованных в доспехи рыцарей. Копья и арбалеты были красноречиво обращены на меня.

— Вы обвиняетесь в нападении на лавку достопочтимого Горциуса, — пророкотал один из воинов. — И в пособничестве бесчестному Таросу, опозорившему не только свой род, но и все рыцарство. А еще… — взгляд мужчины поднялся выше меня, — за надругательство над местом упокоения благородных жителей королевства. Идите с нами или будете убиты на месте.

— А еще варианты есть? — я взглянул на Данталею.

Женщина подошла ко мне, забрала из моих рук урну и прошептала:

— Я что-нибудь придумаю. Но прошу, не сопротивляйся. Даю слово, иначе Люциан может пострадать.

— Ладно, — мои руки поднялись вверх, ладонями к рыцарям. — Вяжите. Но учтите, я все делал один.

— Твой друг иного мнения, — воин грозно взглянул на побледневшего Люциана. — Он говорит, что во всем помогал тебе.

— И вы верите менестрелю? — я громко рассмеялся и незаметно подмигнул барду.

Люциан нехотя, но все же кивнул и заикаясь подыграл мне.

— Ну, может я преувеличил… немного… самую малость. Знаете, как говорят? Не солжешь — не получишь красивую историю.

— Ясно. — Рыцарь дал знак своим людям, и они тут же ловко заковали меня в кандалы. Предводитель же обратился к Люциану. — Наказание за ложные сведения — тридцать плетей. На первый раз ты прощен, менестрель. Но больше не попадайся нам на глаза.

— Очень постараюсь, — клятвенно заверил рыцаря Люциан и печально взглянул на меня. — А куда его ведут?

— В тюрьму, — бодро отозвался предводитель и радушно улыбнулся мне. — А потом к палачу.

— А ты ничего не забыл? — набычился я. — Как насчет суда?

Ответ рыцаря меня не слишком обнадежил:

— Не думаю, что тебе повезет настолько.

25. Героями не рождаются

В прошлой жизни в тюрьме мне бывать не приходилось. По молодости и глупости приводы были, но за драки и мелкое хулиганство. А вот чтобы по серьезному залететь на нары — такого со мной не случалось. И дело вовсе не в везении. Пусть характер у меня и паршивый, но человек я законопослушный.

Почти.

И вот, новая жизнь. Дорога приключений привела меня в скверное, темное и неприятное место. Даже в недавно посещенном склепе было как-то уютнее и гораздо тише. Здесь же то и дело орали и ругались другие арестанты. Судя по их разговорам, контингент здесь собрался мерзотный донельзя: воры, душегубы, налетчики и другие бандиты с большой дороги всех рас и мастей. Таким в тюрьме самое место. Пусть, как говорится, сидят за решеткой в темнице сырой.

А вот мне надо выбираться…

Только как?

В очередной раз подойдя к стене, я коснулся холодных камней и посмотрел на голубоватые искорки, брызнувшие во все стороны. Так тут функционировала защита от магии. Все без исключения заключенные содержались в камерах с защитными чарами. Внутри не работали никакие сверхъестественные силы. У меня даже охладиться при помощи силы ледяного дракона не получалось. Приходилось медленно запекаться в каменном мешке с единственным крохотным окном, за которым раскинулось бескрайнее голубое небо.

Вход в камеру представлял собой решетку с толстенными прутьями. Время от времени мимо нее проходили охранники, внимательно следившие за заключенными. С собой они таскали длинные искрящиеся палки. Этими причудливыми копьями они пользовались при каждом удобном случае, чтобы утихомирить особенно буйных арестантов. Судя по воплям и характерному жужжащему звуку, работало оружие как электрошокер.

Но это лишь догадки. Проверять их на себе у меня не имелось ни малейшего желания. Я тихо-мирно сидел в уголке и размышлял о том, как мне отсюда выбраться. Об адвокатах тут слыхом не слыхивали, как и о правах человека. Управляющий тюрьмой сказал, что слово мне дадут только на суде, если тот, конечно, будет.

И вот с такими вводными меня и заперли в четырех стенах. Остаток вчерашнего дня прошел за скудным тюремным ужином и размышлениями. Потом я воспользовался выработанной солдатской привычкой засыпать в любой ситуации и скоротал время до восхода солнц. Дальше по расписанию шел утренний марафет. Но про личную гигиену тут, видимо, никто не слышал, как и про сытный завтрак.

Подошедший надсмотрщик скукурузил рожу настолько угрюмую, что на ней отражалась вся скорбь этого мира. Сплюнув на пол, он сунул между прутьев кривую кружку с водой, миску сухарей и кусок чего-то отдаленно напоминавшего вяленое мясо.