Регенерат (СИ) - Кароль Елена - Страница 4

И вроде не так давно завтракала, да и в кафе пирожным перекусила, но рот моментально наполнился слюной. Сама я была довольно посредственной домохозяйкой и частенько обходилась бутербродами и пельменями, но вкусно поесть всегда любила. И никогда не отказывалась, когда предлагали!

Правда, сейчас никто и ничего мне предлагать не спешил…

– Уленька, вернулась? - улыбнулась моей спутнице русоволосая женщина лет сорока с румяным добродушным лицом, одетая просто, но чисто и опрятно: в длинное коричневое платье, белый фартук и косынку. - Ещё и с подругой? Познакомишь нас?

– Это… - Уля почему-то замялась, начав стискивать пальцы, так что пришлось представляться самой.

– Полина Дмитриевна Ржевская, старшая дочь почившего графа.

– Как… - растерялась кухарка и даже присела на стоящий рядом табурет, часто-часто моргая и не находя слов. - А как же…

– Незаконнорожденная, - усмехнулась, ни капли этого не стесняясь. - Плод непродолжительной любовной связи графа и актрисы, Людмилы Трофимовны Шумилиной. Вчера мне позвонил нотариус и попросил приехать на оглашение завещания. Поверьте, я тоже не в восторге от происходящего и меня вполне устраивала моя серая обыденная жизнь. Но вот ведь в чем дело… - я подняла руку, привлекая внимание женщины к кольцу, - отец был так глуп, что оставил нам в наследство не заслуженные миллионы, а долги и проблемы. Будем решать их сообща. Вы ведь Дарья?

– Дарья, - всё ещё растерянно кивнула женщина. - Токмо я это… не “вы”. Прислуга я. А вы, теперь, значит, ваше сиятельство?

– Значит, - согласилась с ней. - Но, честно говоря, не вижу смысла в титуле, от которого одни проблемы. Зовите меня по имени - Полина. Договорились?

И посмотрела в том числе на Ульяну.

Та, уже сняв шляпку и жакет, откровенно тускло улыбнулась, кивая, но тут из соседней комнаты донесся приглушенный детский смех, и женщина, поспешно извинившись, отошла. Из любопытства заглянула в комнату, куда она направилась, и увидела там совсем небольшую каморку, где пожилой мужчина с седой бородой и забавными усами, слегка закрученными вверх, читал маленькой девочке книжку с яркими картинками.

Малышка была копией Ульяны: каштановые волосы, светло-карие глазки, но вместе с тем она отличалась от матери тем, что была жизнерадостна и беспечна, тогда как Уля выглядела откровенно замученной и блеклой, что стало ещё заметнее, когда она сняла шляпку с вуалью.

Не став навязываться, я вернулась на кухню и присела на стул у стены, чтобы не мешать. По уму мне стоило обойти весь дом, заглянув даже в самый темный угол, чтобы понять, есть ли тут хоть что-то ценное. На продажу.

Я ещё не хотела думать об этом всерьез, но уже понимала, что в самое ближайшее время всем нам необходимо из шкуры вылезти, но найти деньги не только на банковские платежи, но и на оплату расписок. Иначе будет плохо.

Всем плохо.

Но хуже всех будет тем, кто рискнет действовать грязно.

Я и в прошлой жизни не отличалась особым человеколюбием, а в этой и подавно.

– Полина, а вы теперь с нами жить будете? - обратилась ко мне Дарья, явно ощущая повышенную неловкость.

– Скорее всего да, - кивнула я. - Я работаю медсестрой в поликлинике при городской клинической больнице. Снимаю квартиру, живу с котом. Ни мужа, ни детей. Нет смысла тратить деньги на аренду, если есть свой дом.

– Дом, - хмыкнула Дарья и отвернулась к кастрюле, куда ловко ссыпала только что нарезанный картофель. - Знаете, не так уж и хорош этот дом. Да только Уленьке самой идти больше некуда.

– Я знаю, - согласилась с ней. - И хуже всего то, что теперь этот дом в равных долях принадлежит мне и Юле. И пока ребенку не исполнится восемнадцать, я не имею права его продать, чтобы избавиться хотя бы от залога. Хочешь не хочешь, а придется за него платить.

– Ох… - Дарья, явно будучи в курсе всего плохого, снова шмякнулась на табурет и уставилась на меня в откровенном ужасе. - Да как же так… Как так-то?

– Кхм-кхм, - прокашлялся вышедший к нам мужчина, тяжело опираясь на массивную трость, зажатую в правой руке. - Позвольте представиться, барышня. Прохор Кузнецов, дворецкий его сиятельства. Ульяна Васильевна уже рассказала мне, что вы - старшая наследница графа. Извольте узнать ваши намерения на наш счет?

Внимательно изучив мужчину и видя, что при желании могу серьезно помочь ему со здоровьем, которое под старость лет шалит чуть ли не в каждом сантиметре тела, задумалась над его словами и только потом ответила:

– Мне нечем вам платить. Думаю, вы знаете это и сами. Сейчас передо мной стоит первоочередная задача закрытия просрочки перед банком и разбирательство с кредиторами, которые угрожали Ульяне, но я буду искренне вам благодарна, если вы останетесь жить в доме. Самой мне не нужен ни титул, ни особняк, ни тем более долги отца, но так или иначе теперь это и мои долги, а долг главы рода… - я невесело хмыкнула, - велит разобраться с его проблемами.

– Как и долг верного слуги рода, - удивил меня своим ответом Прохор, отрывисто склоняя голову. - Рад знакомству, ваше сиятельство. Желаете осмотреть дом?

– Да, буду признательна. - Я мигом ухватилась за его предложение и весь следующий час Прохор водил меня по закрытым, а порой и запертым комнатам.

На первом этаже не нашлось ничего интересного: большая часть помещений были пусты, а редкая мебель не заслуживала особого внимания. Даже если раньше это и был антиквариат, то пыль и сырость не пошли им на пользу, сделав из всего этого обычную рухлядь.

Неужели всего за одну зиму?

– И давно дом запущен? - уточнила аккуратно, когда мы отправились наверх по жутко скрипучей лестнице.

– Лет тридцать уж как, - с нескрываемой грустью вздохнул дворецкий, довольно сильно прихрамывая на правую ногу.

И пускай я уже несколько раз ненавязчиво коснулась его руки пальцами, потихоньку подправляя организм, начав с сердечно-сосудистой системы, это было самое начало из всего того, что требовало внимания. А торопиться я не хотела. Это убивая, можно расшатать всё, что только вздумается, а вот лечить - это уже ювелирная работа.

– Как старый граф почил, так и всё. Всё пошло… - он шумно вздохнул, - по одному месту.

– Почему? - не сдержала любопытства.

– Проклятие Ржевских, - коротко хмыкнул Прохор и я заинтересованно вскинула брови. - Знаю, сочтете меня пустобрехом, но оно и впрямь существует. Стоит графу выпить хоть раз - и его уже не остановить.

– Алкоголизм - это не проклятье, это болезнь, - покачала я головой.

– Дык я и не про алкоголизм, - усмехнулся дворецкий, жестом показывая мне идти налево. - Проклятье это проявляется в том, что только подшофе Ржевский может стать гением, тогда как в трезвом виде - это обычный заурядный человек. Вот только чем больше пьешь - тем короче приступ гениальности. А стоит перейти невидимую черту - как пропадает и она.

– Любопытно, - усмехнулась тоже, пока не зная, как отнестись к таким откровениям. То ли и впрямь некое раздвоение личности, то ли банальная шизофрения… А может и что-то более непонятное - магическое?

Изучали мы в колледже сущей. Те ещё фантомные твари. Какие-то из них - банальные энергетические пиявки. Какие-то уже посильнее и тянут на звание персонального греха. Гордыня, злость, чревоугодие, похоть - всё это сущи, присасывающиеся в энергетической оболочке человека и вызывающие соответствующие эмоции и желания.

Это лечится. Не сразу и не легко, но лечится.

А есть такие сущи, которые сливаются с личностью жертвы и нашептывают им… всякое. Иногда кажется, что гениальное, но в итоге всё и всегда заканчивается плохо: сумасшествием, а то и самоубийством.

И ладно ещё, если просто самоубийством!

Как нам говорил преподаватель по этой непростой дисциплине, многие маньяки и тираны прошлого были заражены именно подобными сущами.

Так может и у Ржевских есть своя, семейная?

Это, конечно, нонсенс, но… Кто сказал, что абсолютно невозможно?

Тем временем мы дошли до очередной комнаты, дверь в которую была особенно представительна и массивна, а в центре круглой ручки я увидела небольшую выемку.