Ложная девятка. Пятый том (СИ) - Риддер Аристарх - Страница 7

Тем временем, военные базы по всей стране проводят дополнительные инструктажи по безопасности, а командиры получили указания особо тщательно проверять все аспекты планирования тренировок.

Коллеги описывают всех шесть погибших офицеров как преданных профессионалов, которые служили примером для подражания младшим военнослужащим.

«Мы потеряли не просто офицеров, а лидеров и наставников,» — сказал генерал-майор Роберт Кингстон из Центрального командования специальных операций. «Их посвящение службе и стране будет помнится долго.»

В честь погибших на военных базах по всей стране приспущены флаги, а в их подразделениях проводятся поминальные службы.

Хотя расследования продолжаются, военное руководство подчеркивает, что подготовка высочайшего уровня остается критически важной для национальной безопасности, несмотря на связанные с ней риски.

«Наша обязанность перед павшими и их семьями — убедиться, что их жертва не была напрасной,» — заключил Симс. «Мы продолжим готовить лучших военнослужащих в мире, но сделаем это максимально безопасным способом.»

Патрик Тайлер освещает вопросы Пентагона для The Washington Post с 1982 года.

Глава 4

Прямо со стадиона, не дожидаясь окончания празднования, я поехал на Восточную улицу. Для всех остальных моих партнеров по команде, включая даже торпедовцев, сегодняшний финал — это очень яркое и запоминающееся событие. Ну а для меня это не более чем очередной этап моей новой карьеры.

По большому счету, если бы мне дали право выбора, я бы вообще не стал участвовать в этом чемпионате мира и предпочел бы отказаться, чтобы сосредоточиться на более важной, с моей точки зрения, задаче. А именно — на завоевании золотых медалей чемпионата Советского Союза сезона 1985 года и на выходе сборной Советского Союза в финальную часть нормального, взрослого чемпионата мира. Но меня никто не спрашивал, так что в результате я стал чемпионом мира среди молодежи.

А завтра меня ждет перенесенный матч 26-го тура чемпионата страны. И это не просто какая-то рядовая игра с условным «Металлистом», «Черноморцем» или «Кайратом». Это, можно сказать, главное дерби страны — матч с московским «Спартаком». Только статус этой игры вынудил меня и торпедовское руководство пойти на такой достаточно рискованный шаг, как попытка выпустить меня на поле уже на следующий день. Но в любом случае это еще было неточно, и нам с врачами и тренерами команды предстояло решить, выйду ли я завтра на поле.

В 22:10 я уже был на Восточной улице. Само собой, дороги в Москве сейчас свободные — и не только вечером, но и в принципе. Пробки в столице Советского Союза сейчас воспринимаются не иначе как научная фантастика. Машина довезла меня непосредственно к воротам, к ступенькам торпедовской базы и черпез пять минут вошёл в кабинет Эдуарда Анатольевича

Там меня ждал целый консилиум: сам Стрельцов, его верный помощник Воронин, а также начальник команды Виктор Иванович Золотов и врач Анатолий Георгиевич Прояев. Именно последнему и предстояло решить, приму ли я участие в завтрашнем матче.

— А вот и наш герой! — поприветствовал меня Стрельцов. — Проходи, чемпион, садись. Как самочувствие после бразильцев?

— Нормальное, Эдуард Анатольевич, — ответил я, хотя ноги, само собой, у меня были налиты свинцом, а в голове шумело.

Эдуард Анатольевич внимательно посмотрел на меня, потом повернулся к врачу:

— Анатолий Георгиевич, давайте осмотрите нашего героя, и будем думать, что делать с завтрашним днем.

Прояев тут же сделал небольшой экспресс-осмотр новоявленного чемпиона мира среди юниоров. Пульс — 68 ударов в минуту, давление как в аптеке — 120 на 80. В принципе, все в порядке, но по большому счету ничего сверхъестественного он вот так, за пять минут, и не мог узнать. Так что решение в любом случае надо было принимать по моему субъективному самочувствию.

А оно действительно было нормальным. Да, если бы прямо сейчас мне пришлось выходить против «Спартака», то это была бы не научная фантастика. А вот завтра уже проще. Так что именно это я и озвучил дорогим товарищам — тренерам, врачу и администратору команды.

— Могу играть, Эдуард Анатольевич. Могу. И если нужно — сыграю.

— А вот молодой человек сказал очень правильную вещь, — вступил в разговор Золотов. — А нужно ли завтра нам Славу выпускать на поле? Все-таки отрыв от «Динамо» большой. И даже если проиграем, то шесть очков как минимум будет. Да и не факт, что «Динамо» воспользуется этой оплошностью. Может быть, как раз наоборот. Пусть молодой человек посидит в запасе, отдохнет.

Золотов говорил размеренно, взвешивая каждое слово:

— Тех же братьев Савичевых, которые вообще на год старше, вы, Эдуард Анатольевич, не собираетесь выпускать на поле. А ребята в одинаковой ситуации. Что Слава играл в финале с бразильцами, что Юра с Колей. Однако же братья сидят и отдыхают, а мы с вами сейчас обсуждаем вероятность появления Славы в составе на завтрашней игре.

— Конечно, можно и обойтись без него, — тут же согласился главный тренер. — Виктор Иванович, вы правы. Отрыв у нас все равно есть, и он очень хороший. И даже завтрашнее возможное поражение мало что изменит. Но если всё-таки обыграем «Спартак», то практически со стопроцентной вероятностью мы — чемпионы.

Стрельцов повернулся к своему помощнику:

— Потому что… — он замялся, — что у нас там с календарем, Валера? Посмотри, пожалуйста, чтобы я не ошибся.

Воронин тут же зашуршал бумагами, разложенными на столе. Спустя несколько минут он ответил:

— Смотрите, у нас после матча со «Спартаком» девять игр. Из них что можно выделить? 7 октября — тбилисское «Динамо», в ноябре Зенит, и тогда же в ноябре «Днепр». Вот, на мой взгляд, это наиболее опасные с точки зрения потери очков игры. Все остальное куда проще: «Черноморец», «Кутаиси», «Арарат», «Нефтчи», СКА, «Факел». У них труба пониже и дым пожиже.

Воронин отложил бумаги и посмотрел на Стрельцова:

— И я с тобой, Эдик, полностью согласен. Если возьмем два очка у «Спартака», то можем вешать себе на грудь золотые медали. Даже если мы проиграем три игры — вот как раз те, которые я перечислил, — то все равно отрыва от «Динамо» нам хватит с запасом. Да и не факт, что Киев пройдет оставшийся отрезок чемпионата без потерь.

Воронин поднял глаза на меня и внимательно посмотрел:

— Так что если бы речь шла обо мне, я бы, конечно, сказал, что играть буду.

— Валерий Иванович, вы так говорите и так смотрите, как будто я отказываюсь, — ответил я, в том числе и на его выразительный взгляд, в котором мне действительно виделось сомнение.

Как будто Воронин и правда сомневался в том, что я хочу играть в завтрашнем матче. А я играть в завтрашнем матче очень хотел. Я люблю играть против «Спартака». Я всегда любил играть против «Спартака» — и в торпедовской майке, и в своей будущей, ну или прошлой, карьере.

«Спартак» для меня всегда был раздражителем. И не потому, что какие-то особые теплые или, наоборот, холодные чувства я к нему испытывал. Нет. Потому что «Спартак Москва» — это имя. Это знаковый клуб как для российского футбола, так и для восточноевропейского, да и в принципе для футбола в целом. Это команда, против которой нужно играть с особым настроем. И он у меня всегда был.

Так что я посмотрел внимательно на Воронина, перевел взгляд на Стрельцова, потом снова вернулся к Воронину. И, набрав побольше воздуха в грудь, сказал:

— Конечно, я хочу играть. И я буду играть, если нет никаких возражений со стороны вас, товарищи тренеры.

После этого вопрос о моем участии в завтрашнем матче был закрыт. Но одно дело — сказать, а другое дело — подготовиться.

Сразу же после разговора в кабинете Стрельцова я с Анатолием Георгиевичем отправился в медицинский блок торпедовской базы. Помещение было оборудованы по последнему слову советской спортивной медицины: современные кушетки, холодильники с лекарствами, ванны для водных процедур, небольшая парилка.