Новый путь истории (СИ) - Ежов Сергей - Страница 40

Когда я рекомендовал такую комбинацию, ничего нового придумывать не пришлось — всё было придумано и внедрено англичанами в моём мире.

А вот систему образования мы во всех трёх державах будем внедрять прусскую, поскольку британская система, при всех своих достоинствах, является рассадником педерастии. Зачем нам столько педерастов? Их и в единичных количествах — слишком много. Нет, мне лично безразлично кто, как и с кем живёт, но ровно до тех пор, пока они сами не сделают свою интимную жизнь достоянием общественности. Я ведь свои пристрастия держу за закрытыми дверями, не так ли? Того же требую и от остальных.

Встреча властителей трёх цивилизованных держав проходила в течение двух недель, впрочем, я лично их делами не занимался: своих дел полно. Когда задавали вопросы — другое дело. Спрашивали именно у меня, ведь общее руководство над различными направлениями развития науки и техники было за мной.

Я продемонстрировал различные виды радиостанций: очень мощные передатчики для трансляции радиопередач на бытовые радиоприёмники. Продемонстрировал и сами бытовые радиоприёмники: от простейших «тарелок», памятных мне по фильмам про Великую Отечественную войну, до многоканальных аппаратов. Тут же были продемонстрированы и первые телевизоры, правда, очень маленькие и чудовищные как на вид, так и по изображению. Жидкими кристаллами сотрудники Лизы занялись не более двух лет назад, так что и результатов почти не было. А заниматься тупиковой ветвью электронных ламп я не стал. В сущности, электронные лампы я даже не разбирал в своих учебниках. Упомянул, да. Но сразу обозначил, что это тупик, и соваться в него бесполезно.

Радиостанции для военных, для моряков, для авиаторов, для гражданских потребителей. Большинство из показанной аппаратуры в том или ином виде было уже известно трём государям, и главный вопрос, что прозвучал, был не то что странным, а скорее просто неожиданным:

— Мессир граф, — поднял палец турецкий султан — читая прогнозы развития связи как отрасли, я обратил внимание на такой термин как сотовая связь. В той же записке был ещё один термин: «спутниковая связь». Не соблаговолите ли открыть нам, когда эти, вне всякого сомнения, важные и нужные отрасли связи будут внедрены в жизнь? И крайне важно узнать, что для скорейшего развития упомянутых отраслей связи должны сделать мы, присутствующие здесь монархи своих держав?

Я уважительно поклонился султану: вопрос он задал очень важный, своевременный и без сомнения стратегической важности.

— Вопрос, заданный Вашим величеством крайне сложен и противоречив. Я разделю его на две основные части: сотовая связь и спутниковая связь. Принцип построения сотовой связи не слишком сложен, но требует внушительных вычислительных мощностей. Иными словами нужны электронно-вычислительные машины, которые мы начали разрабатывать не столь давно. Должен вам сказать, что первые вычислительные машины будут весьма велики по габаритам, а потом начнут уменьшаться. В сущности, для потребителя сотовой связи это не страшно: ЭВМ будут стоять стационарно, а аппарат пользователя будет присоединен к машине при помощи радиосвязи. Но полноценной ЭВМ пока нет. Физически нет. Когда она появится? Думаю, в течение ближайших двух-трёх лет.

Я оглядел своих собеседников, попил воды и продолжил:

— Что касается спутниковой связи, то она во-первых, будет зависеть от ЭВМ в гораздо большей степени чем сотовая связь, а во-вторых, её передатчики и иная аппаратура должны находиться в безвоздушном пространстве, очень высоко над поверхностью Земли. Строго говоря, этой проблемой ещё не занимался никто. Какая помощь нужна от вас, государи? Начну с очевидного: денежные, материальные, научные и другие ресурсы. А главное — люди! Много людей, и все как на подбор, умнейшие люди эпохи. А из неочевидного, нужно благословление религиозных авторитетов — от руководителей религиозных конфессий, до благожелательного отношения богословов.

Глава 15

Онуфрий Егорович пришел сам, и привёл тяжёлую артиллерию, а в качестве тяжёлой артиллерии у него были Елизавета Алексеевна, Аня Рогожина и мой сын Паша.

— Ты, Сергеич, прежде чем ругаться, сначала выслушай, что умные-то люди говорят! — эдак задиристо зачастил он с порога, хотя я и поздороваться не успел с входящими, не то, что начинать скандалить.

— Ладно, на этот раз не сразу стану ругаться. — согласился я — Только и ты, Егорыч, не забудь то главное, ради чего пришел. Чай будешь?

— Буду. Со зверобоем! И чтобы ты сам заваривал! У тебя, Сергеич, душевный чай получается, вот и угости старика.

Через селектор заказал у секретаря самовар, самый большой из заварных чайников, а сверх того, набор трав и чая. У меня сейчас образовался перерыв, и время, чтобы ублажить капризного старикана имеется. Гости разместились за угловым столом, я пристроился к ним. Процесс заваривания чая не терпит торопливости и пустых разговоров, о чём я и сообщил Егорычу, когда он в пятый раз попытался завести речь о причине визита. Просто велел ему повременить с разговором, а сам, с видом завзятого японца, священнодействовал с заваркой и кипятком.

А то! Я тоже умею быть вредным. За те пять минут, что я заставил Егорыча молчать, он окончательно извёлся, и начал выкладывать свою задумку сразу, не мотая мне нервы своими закидонами. Тут ведь главное точно уловить точку перелома настроения у деда. Отметив тонкий момент созревания фрукта, я разлил чай по стаканам в подстаканниках, и разрешил:

— Чем ты решил меня удивить, Егорыч?

— Видишь в чём дело, Сергеич, Елизавета Алексеевна начала проектировать большую электронно-вычислительную машину, правда пока всё находится на стадии предварительного обсуждения и прикидок. Ну да, ты и так всё знаешь. Пока выясняется, что сама машина будет очень большой, хотя бы потому, что детали для неё, в силу своего несовершенства, очень велики.

Я кивнул. Первые транзисторы получились величиной с кулак, довольно капризные, и при этом склонные к нагреву. Второе поколение полупроводниковых приборов уже было величиной с пуговицу, и намного разнообразнее по виду и по назначению.

— Кроме всего прочего, есть великая трудность с охлаждением машины — продолжил Егорыч — что влечёт за собой очередное увеличение габаритов и вопросы с очисткой воздуха, подаваемого в систему охлаждения.

— Да, проблем с вычислителем множество, и эти проблемы нужно решать по мере развития машин, так сказать, поколение за поколением. И ещё: я уже не раз говорил, мне удобнее пользоваться термином компьютер.

— Как скажешь, компьютер так компьютер! Ты прав, Сергеич в том смысле, что машины, то есть компьютеры, будут развиваться. Так оно и будет. Но вот что мне пришло в мою глупую головёнку: а не разделить ли нам компьютеры на два главных направления. Первое направление, это так сказать компьютеры для одиночного пользователя. Это устройство массовое, маленькое по габаритам, связанное с другими устройствами в единую сеть, как ты и описывал. А на другой чаше коромысла весов — архисложный, архивеликий компьютер, что занят едва ли не вопросами мироздания. Не сразу, не вдруг! Мы ещё не знаем, какие задачи будем ставить перед столь великой и сложной машиной! Но ясно, что это будет гигантская машина, которую начнём строить мы, а наши потомки продолжат строить и совершенствовать.

— Ну, ты даёшь, Егорыч! Размах твоей идеи меня впечатлил, но ответь мне на два вопроса. Первый: чем принципиально твоя супермашина будет отличаться от того, что строят сотрудники Елизаветы Алексеевны. Второй вопрос такой: как ты собираешься обойти проблемы с размерами и охлаждением, что стоят перед обычными машинами.

— Вот! За что я тебя уважаю, Сергеич, так за умение взглянуть сразу не суть вопроса! Отвечаю сразу на оба вопроса. Главное отличие будет в совершенной нечувствительности нашей гипотетической машины к размеру деталей и их требованиям к охлаждению. Вторым отличием будет возможность решения множества параллельных задач. Грубо говоря, выглядеть будет так: пользователи будут вводить свои задачи в машину, а та, используя свободные в этот момент мощности, решать эти задачи. И таких пользователей может быть и тысяча, и миллион, а с развитием системы — и на порядки больше. Теперь о габаритах системы. Посмотри в окно, Сергеич! Видишь море? Море, как ты сам говорил, после определённой глубины, имеет одинаковую температуру, что на экваторе, что на полюсе.