Сказки печали и радости - Стрельченко Дарина - Страница 12

– Знаете, в чем суть сердцецвета в механике, Вольяна? Так ваш муж писал в научной работе, стоящей на почетной полке у Цесаревича. Автомат с таким камнем перенимает не только ум, но и нрав владельца. И принимает решения, которые принял бы он. Поднимаем.

Ветреницу просить не пришлось: рассыпалась ветром, обняла лед, схватила – и вот глыба на палубе, прозрачная, голубоватая. Человека было легко разглядеть. Смуглый юноша в странной одежде: пестрые узоры, деревянные бусы рядов в пять. Волосы черные, до пояса. Взбудораженная, Ветреница лисой завилась рядом. Вольяна тронула лед пальцем.

– Сколько он так… бедный.

– Видать, сотни лет, – бросил пират. Подполз к прутьям, сощурился. – Необычный лед. Колдовской. Древний.

– Крас-савец. – Царь-Девица не унималась. – Как бы вынуть…

– А если замертво упадет? – боязливо спросила Вольяна.

– Если просто растопить, – точно упадет, – подтвердил Бессчастный. Он смотрел на лужу, медленно натекающую из-под глыбы. – Мы низко. И солнце сегодня…

Палящее. Золотое. Похоже, Буян близко. Говорят, так оно светит лишь там.

– Эй! – окликнули их. Вольяна повернулась. Пират снова сунул меж прутьев нос. – Вообще… я могу попробовать расколдовать. Если выпустите. Топить – не морозить, но я в общем справлюсь, думаю.

Вольяна опять посмотрела на Бессчастного, сжав губы. Вспомнила свои же слова, про «отвечать головой». Ответила уже, когда защитила? Ну нет! Хватит с нее.

– Может, и руки развязать? – мрачно осклабился Бессчастный, подступая.

Пират взгляда не отвел, только вздохнул.

– С руками попроще. Но просить не буду. Все понимаю.

– Что понимаеш-шь? – вмешалась Ветреница, грозно скалясь. – Что я тело твое заберу, едва ты в их сторону чихнешь?

А ведь правда. Она может. Но Гроза Морей упрямо качнул соломенными волосами.

– Что жизнь за жизнь. Они меня тебе не отдали. Теперь и я их не отдам никому.

Щеки его вдруг заалели. Хохотнув, Ветреница подмигнула Вольяне.

– Я же говорила!

Мужчины их, конечно, не поняли.

– Ну смотри… – Бессчастный снял с пояса ключ, отомкнул клетку. Кортиком перерубил веревки, упала к ногам мешковина. Вольяна едва дышала. Ветреница щерилась. Бессчастный выжидательно скрестил руки на груди. – Вылезай.

Гроза Морей ступил наружу, нетвердо выпрямился. Только тут Вольяна осознала: в низкой клетке-то он этого не мог. Качнулся. Встряхнулся. Шагнул вперед, еще, еще… будто забыл обо всех. Задумчиво улыбнулся, разминая плечи.

– Хорошо как…

Никому неволя не нравится. Как вообще он это вытерпел? Может, на его месте Вольяна бы на тюремщиков и бросилась.

– Ну, – пробормотал пират, шагая к глыбе. Приложил ладони, дохнул. – И тебя освободим.

Лед замерцал лазурью, загудел.

Др-р-р-у-р-р-рд.

И начал испаряться как дым, а солнце засияло еще ослепительнее. Корабль ускорился.

Зыбкие зеленые земли уже темнели на горизонте.

Остров пленял. Берега пестрели цветами; песок блестел сахарным золотом. Лесистые голубоватые горы – все в крупных искрах самоцветов. Облака низкие, пухлые, странные, будто хочешь – попрыгай на таком или вздремни.

Подлетая, корабль зашелся ритмичным «тук-тук», окутался красно-розовым сиянием и забуксовал, точно увяз на пять секунд в густых сливках, но проскочил. Барьерные чары? Вольяна из любопытства спросила у Грозы Морей:

– А вы как сбежали?

Тот отчего-то смутился, помедлил, но признался:

– Дельфина прикормил. Когда маленький был. – Закусил губу, пышные волосы поникли. – А потом мои же пираты… его загарпунили, когда он за судном увязался, сказали, хитрая тварь, утопить может.

Вольяна вздрогнула.

– Сразу надо было от них бежать, – бросил Бессчастный, но продолжать не стал.

Остров плыл внизу. Свесившись через борт, Вольяна ловила взгляды: буянцы, едва на них падала тень, задирали головы, разевали рты. Люди вроде обычные, разве что больно нарядные, красивые. Все дети, юные, молодые. Глаз радуется… но радость оказалась недолгой. Рядом охнули, что-то упало, и Вольяна отвлеклась.

– Ой, голубка…

Ветреница точно потеряла грациозную бесплотность, стала просто обожженным трупом. Не парила – лежала, а глаза меняли цвет медленно, мутно. Бессчастный склонился к ней.

– Мы близко, – прошелестела она, приподнялась. – Но видно, мне с борта лучше не с-сходить. Тяжело будет рядом с тем, из-за кого я… мы… нас… память. Давит.

Впереди, на островке, парящем над большим чистым озером, уже маячил замок – белый, окольцованный радугой. У ворот выстроились люди – безмолвные витязи в лазурных плащах, золоченых кольчугах. У фланговых были знамена на тонких древках: на правом незнакомое голубое, с летящей птицей, а на левом – серп на зелени.

Герб Империи. Гостей ждали.

– Хорошо. Не сходи. – Вольяна дала руку, но пальцы прошли сквозь пальцы. – Посмотришь за здоровяками, их выпускать Цесаревич не велел… – Она имела в виду конвой, который еще после знакомства с Ветреницей как-то сник и чаще отсиживался в каютах. – И за нашим замороженным приглядишь. А ну как проснется, расскажет что?

Юношу из глыбы они благополучно вынули. Он дышал, но глаз пока не открыл. Царь-Девица не доверила его увальням, сама подхватила ветром и доставила на самую мягкую койку в самой удобной каюте. И теперь вот все время летала проведывать.

Ветреница встала, уцепилась за борт.

– А за тобой кто приглядит? – Спохватилась: – Ты мне тело обещ-щала!

– Я пригляжу, – бросил Гроза Морей, покосился на Бессчастного, вызывающе улыбнулся: – Ты-то сойдешь или лиха какого боишься?

Бессчастный фыркнул. Он уже встревоженно наблюдал за каким-то движением в рядах витязей. Они расступались, пропуская кого-то.

– Я сам – Лихо. Если ты не забыл. Разумеется, сойду.

От альбатроса – тусклой, невзрачной птицы – в смуглом и златоглазом короле не было ничего. Одеяние его пестрело сложной мозаикой узоров, в черных кудрях сверкали цветные кристаллы и кораллы, на руках стучали и звенели браслеты.

– Ну здравствуйте! – смешливо пропел он, едва корабль сбросил на парящий остров трап и гости сошли. За узкими плечами короля стеной сомкнулись пустоликие витязи. – Здравствуй и ты… беглец.

Гроза Морей ступил вперед и поскорее упал на колени. Где только вся бравада?

– Ну… – Король подступил. Склонил голову к плечу. – Понравилась человечья доля?

В ушах пирата испуганно звякнули серебряные кольца, спина напряглась. С ответом он долго медлил, наконец глухо выдохнул:

– Недурна. Хотя не без горечи.

Вольяна захотела вдруг подойти и ободрить, поймала схожий порыв в Бессчастном, но оба заробели. Ее руки сжались в кулаки, его – стиснули оружие. Королю, видно, не очень понравился ответ: он покривил рот, но смолчал. Смягчил тон:

– Ла-адно… признавайся, обижали тебя? – Он зыркнул на Бессчастного, задержал взгляд на Вольяне. – Эти, например?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.