Система Геном. Том 2 (СИ) - Белин Лев - Страница 34

«Нахер! Мразь! Не приближайся!» — мысли метались, как загнанные звери.

И тут он коснулся губ. Рот сам собой раскрылся, и щупалец вполз внутрь! Я чувствовал, как он извивается, словно змея, пробирается вглубь, заполняет потаённые уголки тела. А потом оторвался и растворился во мне, оставив лишь омерзительное послевкусие, будто проглотил гниль.

…

Сначала я не мог даже думать. Мозг сковало, как и тело, будто его залили жидким свинцом. Мысли путались, обрывки воспоминаний мелькали, как в сломанном калейдоскопе. А затем накатил страх — липкий, всепоглощающий, въедающийся в кости.

— АААА-АААА!!! — истошно завизжал я, и крик разорвал тишину.

Тело не принадлежало мне!

Я не мог умереть!

Я был в ЕГО власти!

Он шептал мне на ухо, и голос был холодным, как могильный ветер: «Теперь ты часть бесконечного. Часть великой силы. Часть меня». Каждое слово вонзалось в тело импульсом дрожи, боли и омерзения, раздирающего душу.

«Отпусти! Прошу! — мысленно взмолился я, как жалкий мальчишка, а не закалённый воин. Этот страх, эта боль — человеческий разум не создан, чтобы такое выносить. Я сходил с ума! — Сурья! Вытащи меня! Прошу! Я сделаю всё!» Но чем громче я кричал внутри, тем тише становились мои мысли, и тем оглушительнее был ужас, пропитывающий кости, мышцы, саму душу. «Система! Помоги мне!»

Но ответов не было.

Я остался один. Абсолютно, невыносимо один.

И тогда миллион голосов загремели в ушах.

«Просто живи по совести», — сказал Андрей, и его голос был тёплым, но далёким.

«Не ссы, прорвёмся!» — кричал Рыжий, и я почти ощутил его ухмылку.

«Я знаю, что делать, а ты прикрывай», — уверенно бросил Савва.

«Ты куда лучше, чем думаешь», — прошептала Крис, и её слова кольнули сердце.

Голоса сотен, миллионов людей вливались в меня, но постепенно затихали. И на их место пришёл другой — мой, но искажённый, ядовитый:

— Признай, тебе же нравится убивать?

Нет!

— Слушать их крики и мольбы.

Закрой пасть!

— Ощущать, как их жизнь лежит на твоей ладони, словно букашка.

Ты не я! Я не такой!

— Ты ненавидел их и продолжаешь ненавидеть. За их тщеславие, лицемерие и эгоизм.

Тебя не обмануть! Я знаю, кто я!

— Андрей предал тебя. Он сдох ради собственной совести. Он просто боялся вины. Он не любил тебя.

Ты ответишь за это! Я прикончу тебя, обещаю! Ты будешь визжать от боли!

— А Кристина? Думаешь, она любила тебя? Нет. С тобой было безопаснее. Удобнее. Такой вот сторожевой пёс.

Ты ничего не знаешь! Прекрати лезть мне в голову!

— Возомнил себя героем? Спасителем человечества? Ты не Шварценеггер, не Норрис. Ты даже не Ван Дамм. Ты жалкий Ваня из подворотни.

Сука… Ты не представляешь…

— Ещё как представляю. Ты дрался. Сбивал кулаки об слабаков. Ты просто боялся. Боялся, что не будешь никому нужен, что все отвернутся. Ты пробуждал страх только потому, что не мог пробудить ни одного другого чувства.

Я… нет… Я не поэтому…

— Каждое твоё высокомерное слово — жалкий обман. Бахвальство — детская неуверенность. Недоверие — понимание собственной ненужности. Жестокость — единственный способ защиты.

…

— Ты жалкий. Маленький. Трусливый мальчишка.

Я молчал. Возразить было нечего. Перед глазами мелькали драки, смерти товарищей, уход родителей, смерть брата. Моя жизнь раскололась, как стекло в калейдоскопе, и каждый осколок резал по живому.

Свет погас в глазах.

Первым, что я услышал, был истошный крик:

— АААА-АААА!!!

Огромное пространство пылало. Пламя пожирало шадов, и их крики сливались в жуткую какофонию, от которой кровь стыла в жилах. Они корчились, сдирали с себя доспехи, но агония не отступала. Десятки силуэтов падали, как подкошенные. Тело дёрнулось назад — огромный шад с топором пронёсся мимо, едва не разрубив меня пополам. Но щупальца уже вонзились в его голову, пробивая череп. Я хлопнул крыльями и взмыл вверх, в едкий, пропитанный гарью воздух.

«Что происходит?» — подумал я, оглядывая бескрайнее поле боя.

В центре возвышался монолит — чёрная громада, окружённая тысячами воинов. Шады наступали волнами, взрывы рвали землю, крики боли и ярости заглушали всё. Вдалеке, за морем наступающих, стояли артиллерийские пушки, изрыгая снаряды. А из монолита, как из разверзшейся пасти ада, текли мертвецы — бесконечный поток.

«Тело… оно вообще мне не подчиняется», — понял я, и холодок пробежал по спине.

И тут я спикировал вниз! Сила хлынула в мышцы — это точно [Концентрация силы]. Руки вспыхнули, и пламя вырвалось наружу, поглощая визжащих шадов, обращая их в пепел.

Свист прорезал воздух, и всё вокруг замедлилось, стало текучим, как расплавленный металл. Глаза поймали ракету, летящую прямо в меня. Тело среагировало само: крылья сомкнулись, и многослойная [Энергозащита] вспыхнула передо мной.

БАА-ААМ!!!

Взрыв швырнул меня назад, тело врезалось в землю, сбивая противников. Но я тут же вскочил, и лазерный меч с шипением ожил в руке. Четверо шадов ринулись на меня. Щупальца молотили, как хлысты, меч рассекал плоть и сталь, а из другой руки хлестало пламя. Я был в эпицентре безумного вихря смерти.

«Он использует мои способности! Все мои способности!» — ярость вскипела во мне, смешавшись с обидой. — «Это, блять, моя сила!»

Рука метнулась, отправляя меч к шее шада. Моя рука! Я сосредоточился и рванул её в сторону. Она подчинилась — всего на сантиметр, но подчинилась! И тут копьё пронзило меня насквозь, холодная сталь вгрызлась в плоть.

«Так-то, сучара! Думал сломить меня⁈» — я мысленно расхохотался.

Глаза опустились к груди. Рука сжала копьё и вырвала его с хрустом. А затем голова шада слетела с плеч.

— Это тело больше не твоё, — ровно, без эмоций, произнёс мой голос, но не я.

И с этими словами вернулся страх.

«Нет… — мысль вспыхнула вместе с уколом паники. — Только не снова…»

Первобытный ужас накрыл меня, как волна. Он просачивался в каждую клетку, заполнял разум.

«Прошу! Сука! Не смей! Прошу!» — я визжал внутри, пока тело продолжало кромсать поле боя, оставляя за собой горы трупов.

Калейдоскоп закрутился снова. Образы — реальные, живые — встали перед глазами. Смерти. Сотни смертей. Андрей, Кристина, Рыжий, Савва — все они умирали тысячами способов, и каждый был мучительнее предыдущего.

«Прекрати! Остановись!» — кричал я, но голос тонул в пустоте.

— Это только начало. Скоро ты подаришь нам всего себя.

Образы поглотили всё. Я мог лишь смотреть, кричать, плакать и визжать, пока моих близких убивали снова и снова.

Я не знал, сколько прошло — дни, недели? В бесконечном сером пространстве я смотрел, как брат набрасывает петлю на шею. Рядом Кристина сжимала нож, её глаза были пустыми. Я больше не отводил взгляд. Я смотрел. И начал видеть.

— Ненастоящие. Как бы ни были реалистичны, вы уже мертвы. Все вы, — сказал я, подходя к виселице. — Ты бы никогда не сделал этого. Слишком был силён. С такой верой, как у тебя, ты бы не наложил на себя руки.

Я взглянул на Кристину. Её лицо казалось маской, лишённой жизни. Но я знал правду.

— Ты никогда не теряла надежды, — сказал я, опускаясь на корточки. — Такая бестия. Даже в последнем бою ты верила в победу. Лучшая! — я улыбнулся, и в груди потеплело.

Я встал и пошёл дальше. Смерть окружала меня — крики, мольбы, слёзы, всё в голосах самых близких. Но это была ложь. Грёбаная фальшивка.

Я задрал голову к серому небу.

— Не верю, ублюдок! — рявкнул я. Страх всё ещё шевелился внутри, но его хватка слабела. — Я ТЕБЕ НЕ ВЕРЮ! ТЫ ГРЁБАНЫЙ ЛЖЕЦ!

Небо сверкнуло. Мир вокруг задрожал, начал расплываться, как мираж.

— Это моё тело! Моя жизнь! Моя чёртова судьба, сучара! Я доберусь до тебя, и, поверь, ты пожалеешь, что связался со мной!

Иллюзия рушилась, трескалась, как стекло.

Улыбка растянула губы.