Кобчик (СИ) - "Alchy" - Страница 30

— Гавриле рубль передай, и благодарность от меня! Да два куска мыла заверни, туалетного и хозяйственного! Завтра или послезавтра, как получше станет — будем детское мыло варить, покажу что и как…

Неожиданностью стал визит Степана, казацкого старшины, заявившегося в компании моего сверстника, которого тут же представил:

— Ларион Максимович Лугинин, херр Герман Фальке! Прослышал о ваших с нами занятиях и тоже изъявил желание принять участие! Мы вашей Марфе, херр Герман, осетра передали небольшого, от всех казаков! Пост, стало быть, кушайте и выздоравливайте!

С любопытством посмотрел на парня, который с не меньшим интересом изучал меня: открытый взгляд, ростом чуть пониже меня, одет скромно, совсем не так я представлял себе купеческого внука. Протянул руку:

— Просто Герман, Ларион, если позволите.

— Да, конечно же херр, то есть Герман! — Ответно пожал руку и сознался. — Это дед меня послал к казакам и вам, а то в Преображенском полку служу, а службы и не видел!

— Ларион Максимыч преуменьшает, — усмехнулся в усы десятник. — успехи его в верховой езде несомненны, как и в обращении с белым оружием.

— А правда, Герман, — непосредственно полюбопытствовал Ларион. — что ты к нашей Александре свататься намерен⁈

— Неправда! — Поспешно, даже излишне, открестился я. — Я её ещё в глаза не видел, а нас уже поженили! Планирую личную жизнь устраивать по велению сердца, а не по чужим хотелкам!

— А коли опекун твой распорядится⁈ — В глазах Лариона восторг напополам с опаской плескались.

— Да хоть кто! — Отрезал я. — Сам решу!

— Тогда, Герман, — Посоветовал новый приятель, проникнувшийся ко мне самой искренней симпатией. — Сашку не советую! Она и некрасива, и вредная! — Глянул на свой кулак, зачем-то лизнул и добавил. — Сегодня она Николеньку с утра отлупила, а я ей задал взбучку в ответ!

Я поспешил увести разговор с неприятной темы, эта Александра уже заочно подбешивала, поинтересовался что Ларион умеет и как до этого занимался. Ну что, действительно — Ларион старший прочит своих внуков в дворяне через службу в Преображенском полку: все три брата свободно разговаривают по немецки и французски, занимаются под руководством нанятых наставников верховой ездой, обращению с оружием и прочими науками, включая этикет и правила хорошего тона, принятые в высшем обществе изучают, без всяких поблажек. Думаю, что мне совместные занятия с Ларионом немало полезного принесут…

Ларион, как приехавший из столицы — порадовал нас новостями, самыми значимыми из которых оказались полет на воздушном шаре в прошлом году во Франции и указ российской императрицы о присвоении городу и крепости Ахтияр в Крыму греческого названия Севастополь.

— Впрочем, Герман, видно тебе про Крым неинтересно? — Что-то углядел в моей мимике Ларион.

— Отнюдь! — Запротестовал я. — Просто подозреваю, что турки нам долго ещё Крым не простят, да и местная шваль там совсем не рада видеть нас, веками кормились на страданиях русского народа… Вы верно думаете что раз я немец, то интересы империи меня не касаются? Так это не так, связав свою судьбу с этой страной — обязан быть патриотом своего нового Отечества! Немного стихосложением балуюсь и как раз на взятие Крыма пишу оду, «Крым наш», не желаете послушать?

Ларион со Степаном желали и я продекламировал:

'Словно уд дроченный в гузно содомиту,

Рать России в Крым вошла!

Карта басурман отныне бита,

Не помог поганым их Аллах!'

Степан закашлялся, скрывая смущение, а Ларион, углядев на столе бумагу и письменные принадлежности — с горящими глазами попросил соизволения записать только что услышанное.

Достаточно долго поговорили ко взаимному удовольствию, прежде чем я, вспомнив о правилах приличия — кликнул Глашку, предложив гостям хоть чаю попить. Оба синхронно отказались и засобирались на выход, не желая обременять выздоравливающего, на прощание пожелав скорейшей поправки. Знакомством с одним из внуков купца оставило самое благоприятное впечатление: вполне нормальный парень, не кичится капиталами семейными, да и скорое получение дворянства — ничуть не мешает ему с тем же Степаном общаться ровно, без всякого пренебрежения и не свысока.

Под вечер заглянул Дитрих, в чрезвычайном возбуждении:

— Герман, я имел с самим Илларионом Ивановичем длительную беседу!

— Зер гут, Дитрих, зер гут! Все идеи выложил⁈

— А что? — Растерялся Дитрих и тут же с энтузиазмом щенка, которого потрепал хозяин, продолжил. — Илларион Иванович выказал неподдельный интерес ко всем нашим работам! Разве что опыты получение соды из соли и известняка раскритиковал, убыточно выходит…

— Ты же сам говорил, что у него фабрики по производству ткани есть? Заелись, значит соду втридорога покупать не убыточно, а передовой метод — дорого⁈ Разбаловало вас доступность поташа, не понимаете, что без соды никуда!

В общем — пока всё идет по плану, сейчас ещё выдержать паузу, не бежать вприпрыжку самому на поклон к Лугинину, с просьбами. И тут как нельзя кстати недавняя операция, с чистой совестью можно заняться пробной партией свечей стеариновых, до визита к купцу, да мысли привести в порядок, отговариваясь болезненным состоянием…

Уже после бани, побритый, протерев голову и лицо водкой — с любопытством наблюдал, как Антон Сергеевич нарезает круги вокруг меня.

— Что, к купцу в гости надо идти?

— Да, Герман! — Обрадовался лекарь. — Невежливо тянуть с этим, к тому же приглашены и не раз уже!

— Ну вот в среду и пойдем, завтра ещё кой-чего сделаю в госпитале, чтоб не с пустыми руками идти, в порядок себя сегодня привел, так что послезавтра с визитом нагрянем…

Подготовка к посещению усадьбы не обошлась без нервотрепки, Антон Сергеевич критически осмотрел меня со всех сторон, сетуя, что так и не обзавелся я приличным гардеробом.

— Скоро! Аксинья со своими подопечными шьет одежду по моим фасонам! И свитер свяжут, на локти кожаные нашлепки пришьют — сносу не будет!

По дороге к особняку, скрывая нервозность по поводу предстоящего знакомства — зател светскую беседу:

— А чего, Антон Сергеевич, вы все в церковь так часто ходите, чуть ли не каждый день?

— А куда нам ещё ходить? — Сбавив шаг, удивился лекарь. — Купцы о делах договариваются, Марфа новости узнает, где это ещё делать, как не в храме, перед и после службы?

— Так в трактире же, за кружкой пива! — Парировал я, на что доктор хмыкнул.

— Ты в нашем трактире пиво видел? Мы там с казаками сидели, разогнав тех завсегдатаев, при которых за карманами следить надо. Да и потом, Герман, в заводе множество поборников старой веры самого разного толка, кои церковь не посещают, тех же казаков взять; работники по выходным тоже пренебрегают посещением службы, норовя в трактир заглянуть, а Никодим кляузы строчит то в епархию, то исправнику жалуется. Вот и ходим…

Сегодня нас почтила встречей сама Татьяна Терентьевна, вместе с уже знакомым мне Ларионом. Лекаря куда-то в дом увлекла, а мне проворковала, указав на Лариона:

— А вы, херр Фальке, познакомьтесь пока с детьми, Ларион вас проводит!

Начинается… Ларион, едва бабка с Антоном Сергеевичем ушли — засыпал меня вопросами: