Кобчик (СИ) - "Alchy" - Страница 28

— Герман, ты уже рассказывал про мак и выработку из него сильнейшего средства! И у тебя сейчас наблюдаю описанные побочные эффекты от злоупотреблением этим снадобьем! Все запасы у Аксиньи подъел?

— Осталось ещё немного… — Действительно, переусердствовал я слегка, мысли путаются и в сон клонит неудержимо. — Главное, как я и говорил — палками бить тех, кто этим злоупотреблять вздумает!

К одиннадцати вечера, когда весь дом с домочадцами погрузились в крепкий сон — пришел в себя, действие макового отвара прекратилось, а вот зубная боль вернулась в полной мере. Если не усилилась. Сна ни в одном глазу, зуб не дает покоя — так всю ночь до утра и промучился, то прополаскивая рот солью, то содой, а потом и найденная водка пошла в ход. Лекарь, которого мой ночной променад несколько раз разбудил, посулил зловещим шепотом:

— Я, как опекун, имею право вас принудить! Завтра же идем к кузнецу с утра!

— Идем, идем! Только не совсем с утра, я вначале до Аксиньи сбегаю! А потом обязательно к вашему Гавриле, пусть режет!

Уже на собственном опыте пришел в логичному выводу, что лучше ужасный конец, чем ужас без конца. А ведь совсем недавно искренне поражался тому, как люди добровольно идут к этому Гавриле, чтоб без всякого обезбола согласиться на хирургическую операцию, чем по сути и является удаление зубов. Не зря целое направление существует в мое время — челюстно-лицевая хирургия. Мне меньше суток острой боли хватило, чтоб смириться и согласиться на поход к кузнецу…

Под утро я немного переусердствовал с полосканиями водкой и осенило: а почему мой Антон Сергеевич не занимается стоматологией? Сам ведь сказал, что изучал всё это в студенчестве! Так что первым делом, едва мой опекун проснулся — насел на него с этим, аргументирую тем, что мне самому будет спокойней на душе, если удалением моего многострадального зуба займется профессионал. Да и инструменты должны быть специальные, а то чем там этот кузнец зубы выдирает, клещами?

— Даже и не проси! — Отрезал Антон Сергеевич. — Я два года как этим не занимаюсь и не собираюсь! А по поводу Гаврилы не сомневайся, он и без меня успешно зубоволочением занимался, и я его научил всему, что знаю. И инструмент у него мой, так что никаких отговорок!

— Ладно-ладно, не стоит так горячиться! Я сейчас в госпиталь, дождусь Аксинью из церкви и сразу домой, пойдем к коновалу этому.

— Не задерживайся только, — кивнул лекарь. — сегодня суббота, к обеду кулачный бой, а Гаврила один из первых бойцов, ни за что такое не пропустит! Впрочем, я Глашку пошлю его предупредить!

— И стерилизацию инструмента надо провести обязательно, Антон Сергеевич! — Напомнил о необходимой процедуре.

— Давно уже извещен об этом Гаврила, не волнуйся! Он и раньше зубной ключ, щипцы и крючки на огне прокаливал, а сейчас кипятит!

— А крючки-то ему зачем? — Проявил я неуместное любопытство, о чем сразу же и пожалел, после ответа лекаря.

— Так десну разодрать, чтоб зуб легче выдернуть!

Быстро обернуться туда и обратно не получилось: пока Аксинья до своей богадельни сходила, потом варили в сарае мак — около часа прошло. Заодно с Демьяном поговорил, поинтересовался у него, почему это наш лекарь с таким предубеждением относится к стоматологии. Демьян покряхтел, помялся и признался:

— Так ить я тоже никакого интереса теперь к зубоволочении не испытываю… Энто как приехал Антон Сергеич токма, у Александры свет нашей Максимовны Лугининой соизволил зуб разболеться. Вот как у вас, барин, харя опухла, не в укор будь сказано!

— Так-так, трави дальше прохладную! — Поощрил Демьяна, не торопящегося рассказывать про суть дела, чувствую — занимательная тогда история приключилась!

— Ну и позвали нас, стало быть, зубик у Александры Максимовны дергать. — Демьян от смущения принялся бороду оглаживать. — Антон Сергеич даже инструмент применить не успел, токмо начал осматривать, как она вцепится ему зубами в руку! Антон Сергеевич кричит, Александра Максимовна мычит, но хватку не ослабляет! Чудом божьим обошлось всё тогда, зато с тех пор Илларион Иванович и госпиталь поставил, и помогает всяко!

— Психолог вам нужен обоим, вместе с Антоном Сергеевичем! — Вынес я вердикт. — А Александре ремня хорошего! Вы что, не знаете как челюсть разжать что-ли? Двумя пальцами нажимаешь вот так и все, рефлекторно разожмет!

— Как не знаем, знаем, но то ведь Александра Максимовна! А пороть её почитай кажную неделю порют…

От души посмеялся над историей, заодно в очередной раз убедившись, что мне мало того, что какой-то неликвид пытаются втюхать под видом невесты, так ещё и психически неуравновешенную особу в придачу. Хотя, если бы меня пороли каждую неделю, тоже с психикой проблемы начались, однозначно…

Допил, пока не остыло, отвар, чуть горчащий и больше отдающий на вкус прелой соломой и отправился до дому, быстрей бы уже со всем этим покончить. Меня уже ждали, Митрич запряг лошадь в сани, на мой робкий вопрос, к чему такие церемонии — Антон Сергеевич приободрил:

— Не все после Гаврилы своим ходом уйти могут…

Смирившись с необходимостью предстоящего нелегкого испытания — залез в сани и тронулись, зелье начало действовать, но почему-то боль так и не прошла толком. Зато побочные эффекты проявились в полной мере, а я ведь ещё ночью прикладывался к водке, немного, но всё же. Как бы тут не отъехать по дороге, глаза непроизвольно закрываются, как же измучился за эти сутки с небольшим…

Едва показалась кузница, как сработала психосоматика по полной — боль как по волшебству ушла и в голову закралась мысль: «А может всё не так уж и плохо, стоит ли под нож ложиться, а вдруг само пройдет?» Пришлось прибегнуть к самоубеждению:

— Я мужик, я смогу!

— Герман! — Поразился Антон Сергеевич. — Вы заговариваетесь, какой же вы мужик, вы дворянин!

— Да, я дворянин! Я смогу! Я мужик!

Подобие стоматологического кабинета было устроенно прямо на улице, что учитывая отсутствие нормального освещения — было оптимальным вариантом. Кресло заменяло бревно у стены кузни, а саму стену украшали основательно вбитые скобы, к которым меня тут же и привязали, несколько успокоив — видно, что дело знает Гаврила туго, сейчас главное пережить пять-десять минут позора и всё кончится наконец, вымотал этот зуб проклятый!

Эх, сейчас бы стиснуть зубы… Гаврила споро крючком обработал десну, вооружился какой-то приспособой (видимо, это и есть зубной ключ) больше по форме напоминающей большой штопор с обрезанной спиралью, так, что остался лишь крючок — зацепил за зуб, немедленно отозвавшийся вспышкой и стал его расшатывать. А я непроизвольно зарычал, вызвав одобрительный комментарий кузнеца:

— Как волчонок!

Что характерно — недавно выпитый в качестве обезболивающего отвар практически не действовал. Гаврила чуть не свернул мне челюсть в попытке выдернуть зуб, вполголоса выматерился и по новой начал расшатывать. А я догадался, что опять всё пошло не по плану, кроя в три этажа про себя всю ранее прочитанную литературу про попаданцев — задергался, мыча и пытаясь вырваться. Но тщетно, привязали на совесть. Наконец кузнец оставил в покое мой зуб и вытащил зубной ключ, чем я тут же воспользовался, закрыв рот и сжав зубы, с твердым намерением прекратить этот балаган.

— Не поддается, Антон Сергеич, — с некой растерянностью доложил Гаврила. — я и так, и эдак, а он как влитой сидит!