Ода Смятения (СИ) - Злобин Михаил - Страница 25

Вон тот гараж, к примеру, мы вскрыли, когда нам было по двенадцать лет. Нашли там мотоцикл «Иж Планета Спорт» и укатили его на продажу цыганам из частного сектора. Потом из-за нашей выходки чуть ли не гражданская война началась. Хозяин транспортного средства увидел своего похищенного железного коня под управлением смуглокожих молодых людей. Но привлекать представителей закона к решению ситуации не стал, а собрал два десятка дуболомов со всего двора. Народ наш терпеть не мог несправедливости, да ещё и подраться страсть как любил. Поэтому неудивительно, что вся ватага отправилась в цыганский анклав с целью устроить там погром. Кажется, об этом даже в местечковых новостях писали. Боги… вспоминаю, и будто бы кадры из чужой жизни смотрю. Но, тем не менее, это действительно было.

У сплошь заклеенного пёстрыми рекламными объявлениями подъезда меня встретил только ленивый кот, вольготно отдыхающий на козырьке. Он безразлично глянул в мою сторону и отвернулся, дёрнув хвостом с видом: «Шастают тут всякие…» Ну а я направился к истыканной окурками панели домофона, у которой на кнопках нельзя было различить ни единой цифры. Но пальцы всё же по старой памяти набрали нужную комбинацию с первого раза.

— Да? Кто там? — проговорил динамик смутно знакомым голосом.

— Егорка, это я.

— Кто я? — насторожились на том конце.

— Маэстро.

— Кхе… Саня? Какими судьбами?

— Так давай расскажу. Только не с улицы, если ты не возражаешь.

— А, ну да… сейчас…

Пискнул магнитный замок, и тяжелая металлическая дверь отворилась. Я вошел в подъезд, вдыхая запах сырости, пыльного бетона и почему-то старых газет. Точно такой же, как и двадцать лет назад.

Когда я поднялся на третий этаж, то мой давний приятель уже ожидал меня на пороге квартиры. Пусть и с некоторой неохотой, как мне показалось, однако он впустил меня в жилище. И должен признать, за минувший срок оно изменилось в лучшую сторону. Свежий ремонт, новая мебель, много света, безупречный ламинат на полу, забавная крохотная ключница в виде домика на стене. Тут всё буквально пышет уютом и теплом. Эх, вот что значит вовремя завязать с мутными схемами, которые наш коллективный разум генерировал быстрее, чем мы успевали воплощать в жизнь. Возьми я тогда пример с Егорки, так может тоже к настоящему времени жил бы в своём комфортном гнёздышке. И не гонялась бы за мной целая армия…

— Привет, дружище. Сто лет не виделись, — изрёк я, замечая, что старый товарищ не спешит заговаривать первым.

— Ага, и тебе не хворать, Сашок, — сдержанно отозвался хозяин квартиры.

— Не будет ли большой наглостью с моей стороны попросить зайти?

— Будет, но ты ж на том всегда и стоял, — усмехнулся Егорка. — Ладно, залетай.

— Я ненадолго. Максимум на часок. Просто подумать нужно в тишине, — зачем-то добавил я.

— Да без проблем, располагайся.

— Егор, это к тебе? — раздался из комнаты женский голос.

— Да, Свет, друг старый заглянул! — крикнул он. — Ты отдыхай, мы на кухне чуть-чуть посидим.

Махнув рукой, товарищ провёл меня по коридору и предложил угоститься чаем или кофе.

— Красиво ты тут обжился, — с лёгким оттенком зависти отметил я, рассматривая преобразившееся жилище.

— Мать как померла, так и убивать хату стало некому. Вот и решил ремонт забабахать, — пожал плечами приятель.

— Оу… так Тамара Сергеевна…? — я неловко замолчал, пытаясь подобрать слово. Но Егорка и без этого понял мой невысказанный вопрос.

— Да, в позапрошлом году ещё. Я до этого тут только наездами бывал, а теперь, раз уж квартира мне отошла по наследству, решил со Светой тут поселиться.

— Молодцы! — искренне похвалил я.

— Ну а ты сам-то чего, Горюнов? По глазам вижу, что последние годы нелёгкими выдались. Со старым ремеслом не расстался?

— Пытался, но оно обратно всегда затягивало, — грустно хмыкнул я. — Ты извини, что вот так ворвался без предупреждения. Не хотел тебе и твоей семье хлопот доставлять. Но так уж вышло, что больше некуда податься.

— Понимаю, — спокойно кивнул Егорка. — Опять от кого-то скрываешься?

— В точку, — ухмыльнулся я. — Как же ты хорошо меня знаешь…

— Ну а ты чего хотел? С первого класса ж вместе, как-никак… — пробормотал мой давний товарищ, параллельно ковыряясь в телефоне. Но вскоре он отложил трубку, сосредоточившись на мне одном. — Давай, выкладывай, что у тебя там творится? Заодно, если знаешь, расскажешь и про наших пацанов? С кем-нибудь связь поддерживаешь?

Я решил начать со второго вопроса. Об общих друзьях мне было известно многое. Но, к сожалению, большинство из тех новостей носили траурный окрас. Кто-то спился, кто-то сгинул в колониях, кто-то стал инвалидом после серьёзного избиения. Счастливчиков, подобных Егорке, набиралось как-то уж до обидного мало.

От звуков знакомых имён и прозвищ мой товарищ постепенно втянулся в диалог. Не прошло и десяти минут, как мы уже увлечённо вспоминали наши общие приключения, дополняя повествование деталями, которые отпечатались у одного, но уже успели позабыться вторым. И те давние события, запечатлённые в сознании, вдруг расцветали множеством новых оттенков.

Мы с Егоркой и смеялись в голос, и грустили. Иногда спорили, а иногда и молчали. Но тишина между нами не казалась неловкой. Скорее какой-то тёплой и живой, как старый, но любимый плед. Особенно странно было осознавать, как по-разному мы смотрели на одни и те же ситуации. То, что для меня было рядовой выходкой, для Егора стало поворотным моментом. Или те эпизоды, где я пожимал плечами, дескать: «Да ладно, не так уж и страшно было!» товарищу запомнились звенящей смертельной угрозой.

Но всё же каждая новая история извлекала на божий свет целые пласты моей жизни, которые я считал утерянными. И это помогало мне взглянуть на самого себя под другим углом. Оценить своё поведение и поступки с высоты полученного опыта. А заодно я заново узнавал и Егорку. Не того, каким он был раньше, а того, кем он стал за эти двадцать лет.

Неожиданно раздавшаяся в прихожей трель дверного звонка заставила меня и приятеля вздрогнуть. Я вопросительно посмотрел на товарища, а он отчего-то стыдливо вильнул взглядом в сторону.

— Ждёшь кого? — с недобрым предчувствием осведомился я.

— Да… там должны были зайти… не заморачивайся, я всё решу! — сбивчиво затараторил Егор и убежал с кухни.

Вот только вернулся он уже в компании трёх росгвардейцев, облачённых в бронежилеты и сферические шлемы с прозрачными забралами.

— Он там! На кухне! — без особой надобности подсказал хозяин квартиры, маяча за спинами стражей порядка.

— Руки за голову, лечь на пол! — распорядился первый боец, тыча в меня стволом автомата.

— Егор, это ты их вызвал? — безжизненным тоном спросил я, игнорируя выдвинутые требования.

— Выбора не было, Сашок. Твоя физиономия во всех новостях и по всем каналам. Говорят, террорист ты. Ты извини, но я такое покрывать не буду! Делай, что тебе приказывают, и всё закончится хорошо.

— А если не стану? — с вызовом глянул я на росгвардейцев.

Те сразу же вдавили приклады в плечи и приготовились к стрельбе:

— Лечь на пол, руки за голову! — повторил тот же приказ другой воин.

И всё бы ничего, но у него при этом так сильно дрогнул голос, что он, наверное, и сам устыдился. Как же, всё-таки, они меня боятся…

— Сашок, не глупи! — уже запаниковал Егорка. — Мне тут ваши разборки вообще не упали! Я всеми ремонтами по горло уже сыт. Поэтому выходи по-мирному на улицу, и там…

— Так ремонт — это всё, что тебя на самом деле беспокоит? — удивился я.

— Разговоры! Мордой в пол или стреляю на поражение! Считаю до трёх! Раз…

— Не надо стрелять! — вскинулся хозяин жилища.

— Два!

— Вы что, не слышали меня⁈ Я запрещаю устраивать в моей квартире…

— ТРИ!!!

Не знаю, показалось ли мне, но оглушительный хлопок первого выстрела как будто бы раздался чуточку раньше, нежели финальный отсчёт. Тем не менее, я готовился к этому, и передо мной материализовался непробиваемый купол «Чешуи». Пули бессильно ударили в него и отскочили, калеча столь дорогой сердцу Егорки ремонт.