Братство. Дилогия - Уайт Кира - Страница 8

– Либо так, либо отправишься в соседнюю с Мэнди камеру в лаборатории, где будешь закрыта на замок, – впервые за все время в разговор вступает Кай.

Рыжий улыбается так, будто предложил мне что-то веселое. И… Мэнди? Любопытно, что он назвал Аманду именно так. Возможно, эту информацию можно будет как-то использовать. Правда, пока не знаю как.

– Отлично, – произношу как можно более язвительно и спрашиваю с издевкой в голосе: – А в комнате Эйдена я не буду закрыта на замок?

– Нет. Ты можешь посещать столовую и спортзал вместе со всеми. Будешь тренироваться, – пожав плечами, говорит Джон.

– Хорошо, – сдаюсь я, пытаясь смириться с тем, что мне придется делить одну комнату с незнакомцем, доверия к которому нет и в помине.

Да, мне предоставили выбор, но на самом деле, как такового выбора у меня не было. В голове крутится вопрос, с чего они вообще решили довериться мне, но я не буду его задавать, чтобы не вызывать подозрений. Вместо этого обращаюсь к Джону:

– Мне понадобится еще одежда. Кто, кстати, подобрал эту?

Тишина приводит в замешательство. А затем доносится неохотное:

– Я.

Маркус.

На губах против воли расплывается насмешливая улыбка.

– Спасибо. У тебя прекрасный вкус.

Его лицо краснеет то ли от злости, то ли от смущения. Но я уже не обращаю на него внимания.

– Также мне нужна какая-то обувь. Не могу же я все время ходить в носках.

– Думаю, с этим проблем не возникнет. Маркус, займись, – распоряжается Джон. – Что-нибудь еще?

Пару секунд смотрю на Маркуса, ожидая, что он начнет спорить, но придурок молчит. Правда, особо довольным при этом не выглядит.

– Можно еще вопрос? – Джон выгибает бровь и кивает. А я продолжаю: – Моя семья…

Мне не дают договорить. Кай перебивает, я слышу долю сочувствия в его голосе:

– Тебе нельзя с ними видеться. Ты же умерла, и они тебя похоронили, помнишь? Представь, каково им будет, если они увидят тебя снова. Да еще и с такими глазами.

Как ни прискорбно это признавать, тут он прав. Спорить не буду. Но это не отменяет того факта, что мне до невозможности грустно, потому как я не смогу увидеться с родителями и сестренкой. Хлое всего двенадцать. Представляю, как ей сейчас тяжело. Возможно, тяжелее, чем маме и папе.

– Ладно, – со вздохом говорю я, опустив голову и прикрыв глаза на пару секунд.

– Если больше нет вопросов, я, пожалуй, займусь делами, – сообщает Джон. – Эйден покажет тебе, что и где находится, чтобы ты не терялась.

После этих слов он встает и быстро выходит в коридор.

Дэн, так и не сказавший ни слова на протяжении всего разговора, тоже поднимается со своего места и выходит за дверь вслед за главным.

– Готова? – обращается ко мне Эйден.

– К чему? – спрашиваю с опаской, но уже догадываюсь, каким будет ответ.

– Покажу тебе лабораторию и возьму немного крови.

– Да, – с обреченным вздохом отвечаю я.

Выбора ведь все равно нет. Ставлю так и не открытую бутылку обратно на стол, поднимаюсь на ноги и иду прочь из гостиной вслед за ним.

Глава 5

Лаборатория находится сразу через стену слева от гостиной. По обыкновению, это оказывается просторное помещение с белыми кафельными стенами, вдоль них стоит множество шкафчиков, внутри которых лежат какие-то медицинские инструменты и ровными рядами стоят пробирки. На столе в углу центрифуга и, я так понимаю, другие приборы для проведения анализов. Ничего себе!

Справа темная дверь, которая ведет, как я полагаю, к камерам, про которые мне говорили. В одной из них скорее всего живет Аманда.

Эйден жестом предлагает мне сесть на одну из двух кушеток, а сам идет к узкому шкафчику и достает несколько пробирок, жгут, шприц с толстой иглой, а также берет градусник, тонометр и фонендоскоп. От всего этого мне становится не по себе, почему-то ощущаю себя пациентом, которому диагностировали неизлечимую болезнь. Несмотря на то, что папа работает в больнице, я никогда не чувствовала себя комфортно в подобных заведениях.

Неуверенно прохожу к указанному месту и сажусь, стараясь дышать ровно, чтобы не выдать волнения. Эйден кладет все приборы и инструменты на металлический столик, стоящий рядом с кушеткой.

– Зажми кулак, – командует он, и мне ничего не остается, кроме как подчиниться.

Эйден накручивает жгут на мою руку и через какое-то время прокалывает вену, собирая кровь в приготовленные пробирки.

Преодолевая тошноту, наблюдаю за процессом. С кровью явно что-то не так. Никогда не видела, чтобы она была настолько густой и текла так медленно. Но Эйден никак не реагирует, словно так и надо. Значит, скорее всего, это тоже результат действия сыворотки. Думаю, процедура затянется надолго.

Не знаю, чем себя занять. Сначала разглядываю помещение, а потом переключаю внимание на парня. Он стоит так близко ко мне, что я чувствую, как от него пахнет мятой, корицей и чем-то еще немного горьковатым. Необычное сочетание, интересное. Боже, о чем я вообще думаю?

Чтобы отвлечься, задаю ему первый пришедший в голову вопрос:

– И часто ты так делаешь?

Эйден поднимает голову, слегка склонив ее набок и чуть нахмурив брови, будто его удивляет не вопрос, а сам факт того, что я с ним заговорила. Смотрит прямо мне в глаза и спрашивает:

– Делаю что? Беру кровь?

– Нет, – отвечаю с тихим смешком. – Бросаешь копье в спину своей жертве, а потом притаскиваешь сюда.

Эйден несколько раз моргает, потом тихо смеется, качая головой. Его поведение настолько непринужденное, будто я и правда здесь гость, а не пленница. С очаровательной улыбкой, немного сбивающей с толку, он наконец отвечает:

– Во-первых, это было не копье. А во-вторых, не так уж и часто. Мои братья в основном сразу уничтожают таких, как ты. А я… иногда даю шанс. Тебя вот убивать не собирался, хотел просто вырубить. Я чаще даю шанс девушкам. Вы более спокойны и устойчивы к действию сыворотки.

Застываю, ощущая, как внутренности сковывает ледяной страх. Они убивают людей.

Чтобы не показывать, что испугалась, спрашиваю первое, что приходит на ум:

– Почему остальные не такие добренькие, как ты?

И меня действительно интересует этот вопрос.

Что ими вообще движет? Эйден только что спокойно и без сожалений признался, что они убивают людей. Мне уже стоит удариться в панику? Потому что кровь стынет в жилах от реальной угрозы жизни. Нет никакой гарантии, что меня вообще оставят в живых.

Эйден внимательно смотрит на меня, как бы раздумывая, говорить что-то или нет. А это еще больше настораживает. Спустя несколько секунд он принимает решение и все же признается, чуть понизив голос:

– Пару лет назад один парень из измененных «Равенством» убил одного из наших. Нашего брата… – он замолкает и на мгновение отводит взгляд, а потом снова возвращает его ко мне. – Поэтому чаще всего мы не даем второго шанса.

Вижу, что ему тяжело было признаться в этом, и сама ощущаю странную горечь. Чтобы немного сменить курс разговора, спрашиваю:

– Зачем было бросать в меня копье?

Он вздыхает и настойчиво повторяет:

– Это было не копье, а стрела. Я выстрелил, чтобы отвлечь тебя. И это сработало. Ты ведь отвлеклась на торчащую из груди стрелу, и я смог вырубить тебя.

Изумленно смотрю на него. Для него это в порядке вещей, для меня же… мозг кипит.

– Серьезно? Стрела? Это что еще за стрела великана?

Он снова изгибает уголки губ, меня же это злит. Я что – похожа на клоуна?

– Обычная увеличенная стрела для арбалета, – тем временем поясняет Эйден.

Арбалет? Жесть.

– Значит, ты ходишь с арбалетом по кладбищу? – иронично замечаю я, окончательно растеряв весь свой страх. – Интересно, а если тебя кто-нибудь с ним увидит, что ты будешь делать, как объяснять, что решил поиграть в Ван Хельсинга?

– Меня не увидят, – самоуверенно заявляет Эйден, игнорируя мое замечание про охотника на вампиров.

– Ты так уверен в этом? Ах, ну да, вы же «Призраки», – делаю воздушные кавычки одной рукой, так как вторая занята, из нее все еще по капле течет кровь. – И как вы остаетесь невидимыми? У вас есть типа костюмы, как в том фильме про невидимку?