Как пятое колесо (СИ) - Сысолов Дмитрий - Страница 69

Свою любовь к свободной и практичной одежде я пытался привить и остальным (недаром, первое, чем я озаботился для своей армии, это форма), но прекрасно понимал, что это дети. И им нужен какой-то клапан, стравливающий желание покрасоваться. Этим клапаном я сделал медали. Хочешь покрасоваться? Заслужи медаль. Надень её и красуйся сколько влезет. А вот эти браслетики... Ну да, красиво. Ну и что? Меня они оставили совершенно равнодушными.

А вот вторая девочка протянула мне стопку каких-то цветных салфеток.

– Что это? — не понял сразу я.

– Салфетки, — стеснительно сказала девочка, так и норовящая спрятаться за Сову. — У меня мама цветные салфетки сама делала. Хендмейд. Ручная работа. Ну и я ей помогала. А тут Соня спрашивала о том, кто что может делать, вот я и попробовала. Получилось.

– Подожди-ка, — не мог поверить я. — То есть, ты сама сделала эти салфетки? С нуля?

– Ну да, — с капелькой гордости кивнула девочка, — ну не совсем с нуля, из бумаги же и делала. Из старых газет и вообще старой бумаги. Из деревьев я делать не умею. А так, да. Сама.

– Офигеть! — только и смог прошептать я. Сегодня просто Праздник какой-то. Столько ценнейших специалистов нашлось!

Глава 30

Нет, на салфеточки-то мне было, конечно, глубоко пофиг. Баловство. Вот только помяв их в руке, я понял — да это же готовая туалетная бумага! Очень уж напоминает по фактуре. А то старые запасы туалетной бумаги уже плавно подходят к своему концу. Местные детишки как-то не особо умеют задницу подтирать ни подорожником или лопухом, ни даже газеткой. Не хотелось бы говорить избалованные, скорее просто... Блин, не знаю как и сказать-то. Наивные, что ли, в таких вот бытовых вопросах. Неподготовленные.

Нет, понятно, что если возникнет нужда, то научатся. Поморщатся, покривятся и научатся. Но вот именно до такой нужды-то доводить и не хотелось бы. И как вовремя эта девчушка попалась со своими салфетками! Ну красители — это лишнее, даже отбеливание можно опустить. Форма... В рулонах, конечно, всем удобнее, но что-то я сомневаюсь, что девочка сможет такое осилить. Но и такими листками вполне подойдет!

Затащив Виталю (Виталину, так-то) с собой внутрь палаты я подробно расспрашивал её об технологическом процессе. Ну, в принципе, ничего особо сложного. Нарвать макулатуру помельче, засыпать в блендер или кухонный комбайн, долить воды, измельчить всё в однородную кашицу, перелить в ванночку, зачерпывать из ванночки специальной формой с сеточкой (чтоб лишняя вода стекала), разравнивать, и на полотенце. А дальше сушить. Форму снимать очень осторожно, пока масса с водой она очень, ну просто очень легко рвётся. Так что за краями следить очень внимательно. Потом губкой собрать лишнюю воду. Потом накрыть (промокнуть) вторым полотенцем. И потом отправлять досушиваться куда-нибудь на солнышко. На стекло, или на печку. В общем, процесс увлекательный (на первый раз-два, пока всё в рутину не превратится) и трудоемкий.

К идее делать, таким образом, не салфетки ручной работы, а банальнейшую туалетную бумагу Виталя отнеслась без особого энтузиазма. Могу себе представить. Это ж, получается, адский труд. Пришлось убеждать. Сулил ей натурально золотые горы. Должность командира взвода, начальника производства (это в десять-то лет, ага) штат подчинённых, дефицитную электроэнергию, сепаратор из СельХозТорга вместо блендера, и вообще деньги, почёт и уважение. Не без колебаний, но девочка согласилась. Похоже она, уже заранее чувствовала какой геморрой сваливается на неё, но найти причину соскочить в сторону не нашла.

Я же, закончив с Виталей, снова лёг в кровать. Эта «прогулка» далась мне неожиданно тяжело. Вот, вроде, сколько я с народом общался? Часа два, не больше, а вымотан так, словно двое суток без перерывов мешки разгружал. Мне поспать бы, но на приём, чуть ли не с боем уже рвётся Эльба. Что-то ей от меня край как нужно. Не ладится у неё что-то с финансами.

Как оказалось, основных проблем с финансами было две. Первая — недостаток наличности, а вторая, недовольство людьми расценками за работу.

Ну, с первым-то понятно. Мы изначально, когда закладывали в план количество потребных «банкнот», взяли по самой низкой планке. А ведь они рвутся, снашиваются (смешно такое говорить всего через неделю использования конечно, но всё-таки) и самое главное: с появлением собственной денежной единицы на руках появились желающие накопить этих единиц побольше. И самые деловые принялись их копить, тем самым, выводя их из оборота. Немудрено, что денежной массы стало резко не хватать. Но был и ещё один путь оттока наличности...

Пытаясь решить проблему недостатка денежной массы Эльба запустила в оборот «иностранные деньги», за что ей по ушам бы надавать. Ладно, князевские литрики. Всё-таки твёрдая валюта. С привязкой к конкретному материальному ништяку. Это понятно. Но, как раз, князевских денег у нас и самих не много. Дороги они. А вот «северские рубли» хлынули на наш рынок полновесной рекой. А вот они-то, как раз, ничем и не обеспечены. И Север может наштамповать таких «деняк» куеву тучу. Он инфляции не боится совершенно. А за свои фантики хочет вполне материальных благ. И обрушивая курс собственных дензнаков, выкачивает ими наши! Вполне себе обеспеченные (ну, по крайней мере, по сравнению с его бумажками.) Вот и уходят наши единички за кардон, к Северу.

Всё это я попытался втолковать Эльбе. Бесполезно!

– Но ведь наши единички ценятся у него! Он изначально за одну единичку по сто своих рублей давал, а теперь за неделю они в семь раз подорожали! Теперь уже семьсот, а то и восемьсот рублей дают.

– Дура! — не сдержался я. — Это не единички дорожают, это его рубли обесцениваются! А на одну единичку, как ты могла только раз позавтракать неделю назад, так и сейчас можешь. Ничего не изменилось!

– Так зачем Северу собственную валюту обрушивать? Е же уважать не будут?

– А чтоб настоящие деньги за них себе откачивать. Как ты не поймешь-то? Ему наплевать на курс своей валюты. Это инструмент для откачки ништяков в свою сторону. А ты, такая «радостная», впустила его бумажки на наш рынок! Короче, северские рубли в магазинах и столовых не принимать! Только наши единички! Это, с одной стороны, обрушит курс этих бумажек ещё больше, а, во-вторых, заставит задуматься тех, кто их бездумно покупает, а надо ли оно ему? Те, кто ими затарился, пускай сами решают, как их дальше обналичивать. Но в официальных заведениях они под запретом! Категорическим!

– Но нам же не хватит своих единичек.

– Напечатать ещё! Удвоить, утроить, если понадобится, количество единичек. Ввести кроме единичек еще и трёшки. Дизайн мы с Васькой еще в тот раз обсудили.

– Но если удвоить нашу денежную массу, то чем мы будем от Севера отличаться?

– Не мгновенно! Не разом. Поэтапно. Но ты же сама твердишь, что наличности не хватает. Значит нужны вливания. Но плавно. Постепенно. Чтоб не было перегрева экономики (блин, какие слова я знаю, оказывается. Еще бы быть уверенным, что я их в правильном контексте произношу).

Устроив разнос Эльбе (девчонка чуть не расплакалась и всё порывалась отказаться от почётной роли главного казначея. Ага, так я пущу на эту должность кого-нибудь такого, кто деньги реально любит... Воровать же будет так, что Толстый скромником покажется). Я чуть успокоился и дальше мы работали уже более продуктивно.

Тем более и тема была не менее принципиальная, но куда более сложная в плане реализации. Распределение этих самых единичек. Установка тарифов для всех работающих. А то возникла ситуация, что молодёжь, при должном старании, могла получать больше, чем полноценные работники (3 за учебу + 3 за практику-подработку = 6. Против зарплаты в 5 суточных простого работника). Разумеется, это было несправедливо. И если урезать малышам я не собирался, то вот всем остальным зарплату просто необходимо было повысить. Причём, кому-то в полтора раза, кому-то в два, а кому-то и в три! Ну, согласитесь: несправедливо, когда высококлассный специалист вроде Щепы, Пышки или Малинки, да даже Винтика, получает столько же, сколько и простой работник сельхозроты с тяпкой в руках.