Глаз идола (сборник) - Блэйлок Джеймс - Страница 6

Инспектор Марлебоун, лорд-мэр и делегация его канцелярии тряслись в своем брогаме, следуя за толпой. Как нередко случается при подобной путанице, многие участники погони почти ничего не знали об объекте своего преследования. Слухи об инопланетном вторжении к тому времени обрели размер лавины, но часто подвергались осмеянию, уступая в популярности молве о приближении армии исламистов или даже о том, что стены психушки Колни-Хэтч могли каким-то чудом рухнуть, выпустив на волю целую орду буйнопомешанных. Марлебоун побледнел при виде мелькавших в толпе дубин и вил, а лорд-мэр, сраженный ужасом при мысли о том, что Лондон мог учинить подобный бунт на виду у посольства, прибывшего из глубин космоса, велел Марлебоуну немедленно пресечь это безобразие. Разумеется, сделать это было невозможно; оставив всякие попытки урезонить толпу, оба сосредоточились на том, чтобы попросту прорваться в первые ряды и укротить буйство страстей любыми доступными средствами. Эта задача диктовала выбор в качестве маршрута окольных путей, заведших брогам в несколько тупиков и едва не вызвавших столкновение с молочным фургоном, но в итоге заезд завершился благополучно: с заметным креном одолев поворот на перекрестке Бессборо с Гросвенор-стрит, они узрели двух чудаковатых бегунов, преследуемых огромным скоплением людей, растянувшимся от дворца до набережной. Здесь кучер и осадил лошадей.

Решимость лорда-мэра несколько пошатнулась при виде размера и настроения бегущей толпы; его также поразил устрашающий вид резво и неумолимо приближавшегося тандема хранителей инопланетных коробок. Однако всем, кто еще помнит Джереми Пайка (он же лорд Бестэйбл), который занимал должность лорда-мэра начиная с 1889 года и почти до начала войны, известно об отважном сердце и о крепости духа этого джентльмена; кроме того, он всегда имел наготове вдохновляющую речь — для любой, даже самой невообразимой аудитории.

И вот лорд-мэр, в сопровождении неотступно следовавшего за ним Марлебоуна, ступил на середину улицы и поднял обе руки ладонями вперед, каковой жест всегда и повсюду означает только одно: ни шагу дальше. Усматривать особый смысл в том, как повел себя верно уловивший значение этого сигнала Ньютон, я считаю абсурдом вопреки даже разошедшимся в печати измышлениям двух выдающихся астрономов, поскольку их теория о буквально вселенской универсальности жестов опирается на прибытие Ньютона из иных миров, а это, как нам известно, постулат ошибочный. В любом случае оба беглеца сбавили темп; и по той же самой причине, как мне кажется, в миг встречи лорда Плейсера с представителями властей его глазные яблоки прекратили беспорядочно вращаться в орбитах, а сам он, по-видимому, начал «приходить в чувство». Психологическое потрясение неявной природы, каковое пережил бы любой в подобных обстоятельствах, всё еще владело им, но лорд Плейсер был достаточно благоразумным человеком, чтобы осознать: поезд, как говорится, прибыл на конечную станцию. Когда же он прекратил бежать, его примеру последовал и Ньютон, вполне довольный, можно не сомневаться, окончанием бессмысленной погони.

За считаные минуты толпа поравнялась с официальной делегацией, и в скоплении лондонцев на набережной Темзы вздулась приливная волна желающих забраться повыше: люди карабкались на ближайшие деревья или на плечи соседей, тянули шеи, чтобы насладиться зрелищем. Марлебоун тем временем с подозрением рассматривал лорда Плейсера, пока не выкатил глаза, всё же признав под слоем зелени этого достойного джентльмена.

— Ха! — взревел инспектор, лихорадочно роясь в карманах мундира, где надеялся отыскать наручные кандалы.

Фыркая и отплевываясь, лорд Плейсер простер свою коробку на вытянутых руках, но струйка изумрудных испарений и щелчки регулирующего подачу механизма вызвали у Марлебоуна стон: «Вот же черт!», а из передних рядов толпы — вопль: «Бомба!», что заставило всех отступить на шаг в ожидании взрыва, будучи на грани полнейшей паники. Еще один выплеск зелени, впрочем, показал всем, что устройство со своей задачей не справилось, и из толпы донеслись свистки, смешки и улюлюканье.

К этому моменту лорд Плейсер вполне оправился от былого потрясения. Он лихо надвинул на лоб ночной колпак и несколько раз многозначительно подмигнул Оливии, стоило той пробиться через ряды зевак, чтобы встать рядом с отцом. Приняв это утешительное подмигивание за некий лицевой спазм, Оливия жалобно вскрикнула, но Джек Оулсби, молодец хоть куда, сам подмигнул лорду и, благочинно взяв Оливию под руку, что-то зашептал ей на ушко. Меж тем отец ее даже пальцем не шевельнул, чтобы стряхнуть с лица хлорофилловую маску.

Лорд-мэр отважился шагнуть вперед и, отвесив церемонный поклон, принял блистающий прибор-аэратор из протянутых рук лорда Плейсера. Он поднял коробку над головой, убежденный, что получил редкостный дар, явно непостижимый в своей ценности для земных умов. Покрутил ручку. Когда коробка выпустила новую струйку зелени, толпа разразилась овацией и, охваченная весельем, пустилась в пляс.

— Друзья-лондонцы! — возопил лорд-мэр, срывая с головы шляпу. — Грядет воистину исторический момент!

Ответом ему были радостные рукоплескания, каковые подвигли застывшего в сторонке Ньютона в свою очередь протянуть (а почему бы и нет?) лорду-мэру собственную затейливо декорированную коробочку.

Слегка опешив от подобной загвоздки, но готовый, с другой стороны, к переговорам с этой заросшей мехом тварью, также явившейся, что казалось очевидным, из космических глубин, старина Бестэйбл благосклонно принял предложенный дар. Эта коробка вовсе не походила на предыдущую, и украшавшие ее бока картины, довольно вычурные сами по себе, изображали разнообразных животных в весьма необычных видах и обстоятельствах: бегемотов в париках и с кожаными саквояжами, слонов, правивших уморительно маленькими двуколками, огромных жаб в турецких шароварах и рабочих кепках, равно как и прочих существ в том же роде. Не находя иного объяснения, лорд-мэр натурально предположил, что подобное искусство, судя по всему, имеет широкое хождение средь жителей далеких звезд, — и с витиеватым взмахом правой кисти, словно нанося дополнительный штрих на уже завершенное полотно, принялся крутить ручку и этой второй коробке.

Толпа обмерла, затаив дыхание. Даже те из присутствующих, кто стоял слишком далеко, чтобы видеть описываемые события, по напряженности самой атмосферы могли судить, что обещанный «исторический момент» наконец настал. Бедняга Хорнби, с гудевшими от никчемной утренней беготни ногами, в изумлении таращился на происходящее с кромки внутреннего круга зевак; лорд Плейсер же — пожалуй, единственный, кто в тот миг отважился шевельнуться, — бочком отодвинулся к парапету.

Бешено хрустнули шестеренки, взводимые туго завернутой пружиной, — и вот, с потрясшим толпу звонким щелчком, крышка ларчика распахнулась: вверх подскочила крошечная мартышка в нарядном вызолоченном халате и, подумать только, в ночном колпаке, наподобие головного убора лорда Плейсера, набекрень. Зависнув перед откинутой крышкой, фигурка громко пропищала строку из Геродота — столь же каверзную, сколь и нетленную: «Да не устрашись сего чуда, афинский незнакомец!» Едва успел отзвучать финальный слог зловещего предостережения, механическая обезьяна словно бы по волшебству бросилась назад в ларец и скрылась в нем, не забыв захлопнуть крышку.

Лорд-мэр с откровенным недоверием воззрился на Марлебоуна. Оба так и стояли, охваченные благоговейным страхом, когда лорд Плейсер все-таки не выдержал напряжения (а каждый новый инцидент усугублял его скорби), бросился к ступеням лестницы, ведшей к тротуару у ограждения набережной, и, вмиг преодолев их, поскорее устремился к дому. Примерно половина толпы, вновь проникшаяся духом погони, пустилась ему вслед. Когда же жертва скрылась на миг из виду, испытавший озарение свыше Джек Оулсби выкрикнул: «Там он, шельма!» и, возглавив бегущих, повел их вокруг медицинского колледжа и тем самым обеспечил лорду Плейсеру благополучное спасение. Марлебоун и лорд-мэр ухватили за шкирку Ньютона, с виду тоже готового дать стрекача, но столкнулись с двумя запыхавшимися констеблями, доложившими ни много ни мало о похищении космического судна неким бородачом в белом халате, который совал всем под нос официального рода бумаги и заявлял, что является музейным работником. Запихнув Ньютона в брогам, встречающая делегация устремилась к месту происшествия; погоняя лошадей, они пронеслись по набережной до самой Хорсферри-роуд, обогнули здание Вестминстерской больницы и покатили на север по Виктория-стрит, даже не сознавая, что гонятся за призраками: никто из них не имел ни малейшего представления о том, в какую сторону мог скрыться таинственный воришка.