Фау-2 (ЛП) - Харрис Роберт - Страница 34

Вдруг на фоне серого неба появились чёрные пятна — вспышки разрывов, словно брызги чернил каракатицы. И тут же донёсся далёкий пум-пум-пум — это открыли огонь зенитки с позиций в Остдейне.

Он вскочил на ноги.

Тактика бомбардировочного налёта в исполнении «Спитфайров» заключалась в том, чтобы подойти к цели с высоты примерно 8000 футов, визуально её подтвердить, затем перевернуться вверх колёсами и устремиться в пике — в строго выстроенном строю, под углом в 75 градусов, — до высоты 3000 футов. Там сбрасывались бомбы практически в вертикальном положении, первым — ведущий. После этого пилоты резко тянули на себя штурвалы и уходили вверх на полном газу. Именно это маневрирование 602-я эскадрилья отрабатывала последние дни над болотами Восточной Англии — и именно эту сцену наблюдал в то ноябрьское утро Граф: четыре точки выпали из облаков с севера, строго в линию, быстро увеличиваясь в размере и громкости. Завывание пикирующих машин нарастало до предела. Они летели прямо на него.

Точность была поразительной — громкие поршневые удары знаменитых двигателей Rolls-Royce Merlin не походили ни на что из услышанного им прежде. Инженер в нём застыл на месте, даже когда он увидел, как бомбы отсоединились от крыльев. Только когда в воздухе раздался их пронизывающий свист, до него дошла опасность.

Он швырнул себя на землю, уткнулся лицом в мокрую траву и накрыл голову руками — как раз когда взрывы начали перекатываться через озеро. Каждая детонация вибрировала в его животе. Он чувствовал себя ужасно уязвимым, лежа спиной к небу. Он вообразил, как рисунок попаданий всё ближе подползает к нему. Всего он насчитал восемь. Когда последний гул затих, он пролежал ещё минуту, прислушиваясь к удаляющемуся звуку моторов «Спитфайров» и к грохоту зенитных пулемётов им вслед.

Он поднялся. Над лесом на другом берегу озера поднимался чёрный дым. Некоторые тонкие сосны у кромки воды полыхали с головы до пят, как гигантские факелы.

Уж не всё ли? В Пенемюнде бомбёжка длилась почти час, волна за волной. Он вгляделся в небо, но увидел только несколько грязных коричневых завихрений — остатки разорвавшихся снарядов, уже исчезающих.

Он пошёл по дороге. Завернув за изгиб, он увидел несколько десятков людей в серых комбинезонах, выходящих с боковой тропы, ведущей к палаткам технического взвода. Они пересекли улицу и собрались у берега, глядя на озеро. За ними посигналил «Кюбельваген», пробивая себе путь. Из переднего сиденья выбрался полковник Хубер, с другой стороны — лейтенант Кляйн. Сзади спрыгнул Бивак. Последним выбрался оберштурмбаннфюрер Дрекслер, неловко протискиваясь наружу. Хубер поднял бинокль и стал наблюдать за огнём. Граф колебался, стоит ли подходить, но Дрекслер его заметил и поманил.

— Доктор Граф — вы в порядке?

— Да, всё нормально. Есть пострадавшие?

— Это мы и выясняем.

Хубер всё ещё смотрел в бинокль:

— Полкилометра ближе — и нас бы просто стерло. — Он повернулся к Кляйну: — У нас были запасы в том районе?

— Насколько я помню — нет, полковник.

Хубер снова уставился в бинокль:

— Вроде никого там нет. — Он передал прибор Дрекслеру. — Надо убедиться. — Заметив Графа: — И вы поезжайте с нами.

Они снова залезли в «Кюбельваген». Граф втиснулся на заднее сиденье рядом с Биваком. Возможно, это было ему лишь мерещилось, но партийный офицер, казалось, демонстративно его игнорировал. Кляйн, до войны бывший механиком, вёл быстро и ловко, швыряя их из стороны в сторону. Перед контрольно-пропускным пунктом СС он резко свернул направо, съехал с дороги и покатил по травянистому склону к озеру.

Отсюда открывался куда лучший вид на пожар. Оранжевые вспышки ярко выделялись на фоне серого утра. Объезжая берег, они слышали, как огонь потрескивает, пожирая растительность. Дым и пепел неслись ветром через воду. Бомбы упали и на маленький остров, и на противоположный берег.

— Похоже, они сбросили зажигательные, полковник, — сказал Кляйн.

— Нет смысла тушить, — ответил Хубер. — Безопаснее дать ему выгореть. Остановитесь здесь.

Они вышли и стали на берегу, в сотне метров от пожара. Граф получил бинокль. Одна из бомб оставила воронку — как будто гигантский палец выдавил землю. Когда ветер сменился, он ощутил жар.

— Думаю, мы точно ничего там не хранили, — сказал Кляйн. — Если бы было — уже взорвалось бы.

Хубер кивнул:

— Нам повезло.

— Такое уже случалось? — спросил Бивак.

— Никогда, — отрезал Хубер. — Ябос ударили по нашему старому участку в Рейстербосе шесть недель назад — но мы уже тогда покинули район.

Бивак нахмурился:

— Интересно, почему сегодня?

— Кто ж знает?

— Может, патруль ВВС что-то засёк, — предположил Кляйн.

— Что именно? — возразил Хубер. — Ракеты мы вывозим с железнодорожной станции только ночью. Люфтваффе проверили наше маскировочное прикрытие с воздуха — оно отличное. Мы неразличимы.

Бивак достал блокнот:

— Разве что во время запуска.

— Верно, — Хубер раздражённо покосился на блокнот, — но мы никогда не запускаем, если есть сведения о вражеских самолётах в радиусе пятидесяти километров.

— Значит, местоположение мог кто-то выдать с земли? — Он посмотрел на Дрекслера.

— Невозможно, — жёстко ответил офицер СС. — Вся зона перекрыта. Местное население эвакуировано. Ни одного голландца в радиусе минимум четырёх километров.

— Доктор Граф? — спросил Бивак. — А вы как думаете?

— Я? — удивился Граф. Он только что думал о девушке из борделя. — С чего бы? Я только по технической части. Безопасность — не ко мне.

— Может, это просто совпадение, — предложил Кляйн. — Патруль сбросил бомбы, прежде чем возвращаться на базу.

— По-моему, совсем не похоже на совпадение, — сказал Бивак. — Скорее уж, точечный удар.

— Не стоит всё усложнять, господа! — резко сказал Хубер. — Это же не катастрофа. Посмотрите: пострадали только деревья! — Он скрестил руки и уставился на столб дыма. — Давайте воспримем это как тревожный сигнал. Возможно, мы стали слишком беспечны. Ужесточим порядок запусков: эвакуация с площадки в течение десяти минут после старта. Почему бы нам не—

Вой воздушной тревоги прервал его на полуслове. На мгновение все замерли. Они переглянулись.

Бивак язвительно заметил:

— Ещё одно совпадение?

— Они не могут возвращаться, — сказал Дрекслер. — Они уже сбросили бомбы. Должна быть вторая волна.

— Или ложная тревога, — добавил Кляйн.

— Что бы это ни было, нам нужно укрыться, — сказал Хубер. — Они могут использовать пожар как ориентир для прицеливания. — Он огляделся. Они были под открытым небом, вокруг не было никакого укрытия.

— Возвращаемся к техчасти, и желательно побыстрее.

Они втиснулись обратно в «Кюбельваген». Кляйн включил задний ход ещё до того, как Граф успел захлопнуть дверь. Машина резко отъехала, завязла в грязи, потом рванула вперёд, подбросив всех в салоне, когда водитель развернул её. Пока они карабкались обратно на дорогу, в воздухе уже гремела частая канонада зенитных орудий.

— Стоп! — приказал Хубер. Он прислушался — старый артиллерист. — Это бьёт батарея у Рейнзойвера. Забудьте про техчасть. Едем в штаб.

Кляйн свернул направо. На СС-контрольно-пропускном пункте он ударил ладонью по гудку и не отпускал, пока часовой не выбрался из своей траншеи и не поднял шлагбаум. Главная дорога в город была пуста — машины, брошенные у обочины, водители и пассажиры искали укрытие. Они мчались по пустынной улице, мимо пансионов и гостиниц, к набережной. Возле отеля Schmitt Кляйн резко затормозил, и все бросились вперёд. Хубер выскочил первым. Он встал на тротуар и стал изучать небо в бинокль:

— Похоже, они бомбят Вассенар. Где, чёрт побери, Люфтваффе? — Он подрегулировал фокус. — А, вот и они!

К югу, над крышами, Граф увидел британские самолёты — снова четыре — они шли с моря, почти в вертикальном пике. Вой двигателей высокого давления прорезал все остальные звуки. Сквозь облака прорисовывались сверкающие линии трассирующих снарядов. Выше над Ябо появились ещё несколько самолётов. Это выглядело странно отстранённо и почти безобидно, как будто мухи кружат в воздухе. Взрывы бомб сотрясали воздух, перебивая даже зенитную артиллерию. Окна гостиницы дрожали. Граф снова поймал себя на том, что считает взрывы. Восемь.