Сердце отваги измеряется численностью. Книга 1 (СИ) - "allig_eri" - Страница 54

Дома выяснилось, что сегодня накал «страсти» от Садрича перешёл лимиты и взял новый уровень. Безумный пьяница вбил себе в голову, что Энни стала ему изменять, после чего схватил топор. Женщина сумела забиться в сарай и забаррикадировала дверь. Себб, который попытался остановить отца, получил смачный удар кулаком, разбивший ему скулу и, кажется, сломавший челюсть. Много ли нужно двенадцатилетке без Ауры и сверхсил? Тц…

Ребиса в доме не было. Он, как и мы все, стали проводить в нём куда меньше времени. В каком-то роде оставили Садрича на Энни, «поручив» ей нести бесконечную вахту, спасая эту своеобразную ячейку общества.

— Я убью тебя, грязная шлюха! — орал мужик, периодически захлёбываясь кашлем. От этого его руки дрожали, топор скользил по дереву и никак не мог в должной мере зацепиться за крепкую основу. — Как ты посмела, дрянь?! Я видел тебя с Форпоном! Решила под ополченца лечь?! Думаешь, он тебя защищать будет?!

— Успокойся, пьяная скотина! — в свою очередь визжала Энни. — Ты не в себе! На помощь!

Но местечко было откровенно глухое. Сарай примыкал к дому и имел крепкие стенки с дверьми. Плотные. Хорошо подавляющие звук.

Первым делом я проверил Себба, но тот был жив, только потерял сознание.

— Ничего, исправят тебе челюсть, останешься красавчиком, — проворчал я. Новоявленная сила, Аура Наблюдения, которую я аккуратно изучал по пути, стараясь следовать совету Сатора Отье, но при этом не перегибая с осторожностью (наставник ведь не знал, что я могу залечивать любые травмы), «потянулась» к Садричу, охватывая его и позволяя мне ощутить движение разъярённого мельника.

Чего уж, я даже обнаружил некое «пятно» в его лёгких, которое расползлось по ним, словно паучья сеть. Это… плесень? Почему-то похоже!

На миг я замер. А отчего, собственно, я решил, что всему виной мука? Я что, врач? Просто именно так думали и говорили сами Садрич с Энни, а я, припомнив старую статейку из интернета и разговоры работяг, с кем ещё в прошлой жизни чесал языки, признал, что подобное и правда возможно. Но что, если это всего лишь некая зараза, которую можно вылечить?

Плесень в лёгких… такое возможно? Пф-ф, даже если и не было возможно в моём прошлом мире, то этот — магический! Здесь, мать его, всё возможно.

Завывания мужика, пытающегося добраться до «неверной жены», а также её вопли в ответ откровенно раздражали. Забавно, как уверенность в собственном положении меняет картину бытия. Если бы я был мелким слабым мальчишкой, не имеющим памяти прошлой жизни, то мог бы лишь в ужасе заливаться слезами, моля богов, дабы они прекратили чудовищную картину, развивающуюся у него на глазах. Я же видел только пьяного урода, окончательно потерявшего человеческий вид. Даже если его жена, Энни, на самом деле ему изменила — не верю, слишком уж в Ностое всё на виду, это не дало бы ему повода её убивать.

В общем, ощущая свою силу, я относился к происходящему лишь как к досадной и раздражающей проблеме. Вопрос только в том, как именно мне её прекратить? Можно направить на Садрича рой, но в таком случае, боюсь, останутся следы укусов, что непременно приведёт ко мне. Вияльди точно узнает мой почерк, даже если более никто в Ностое ничего не поймёт.

Эх, значит, сугубо своими силами. Что же, так тоже можно.

Неспешно заглянув на кухню, я взял тяжёлый деревянный табурет, с которым и направился к Садричу. Животное, в которое он превратился, даже не заметило моего присутствия.

Прицелившись, я аккуратно и даже в каком-то роде нежно отоварил его табуретом по башке.

Мужик упал, но отчего-то не потерял сознание. Хоть топор выронил — и то хорошо.

— Крепкий, ублюдок, а ещё жалуется на здоровье, — вздохнул я.

— К-кто… — завозился он по полу, скребя по нему желтоватыми грязными ногтями. — Сука…

Схватив его за руку, заломил её в жёстком болевом захвате, отчего Садрич взвизгнул и попытался встать — на что и был расчёт. Вот только ранее пропущенный удар, кашель, а также огромная доза алкоголя не позволили это сделать. Я едва успел разжать хватку, иначе он завалился бы и сломал себе руку. Сейчас же — просто рухнул на пол и затих.

— Тёть, — постучал я по двери. — Дядя притомился. Надо бы это… не знаю… в кровать его уложить?

— Вот и укладывай! — взвизгнула она. — А лучше прикончи урода! Я скажу, что он сам упал!

— Угу, упал на нож два десятка раз, — проворчал я. — Нет уж, тётя, топор я, конечно, уберу, но дальше сами. Хочешь убить — останавливать не буду, но и помогать тоже. Так что выбирай: сидишь в сарае, пока не захочется жрать, либо вылезаешь сейчас, пока я здесь и контролирую его.

Конечно же, Энни вышла. Взглянув на неё, с трудом подавил вздох. Я помнил тётю молодой и красивой. За последние годы она стала тенью самой себя. Постоянно в синяках, всё время в страхе и стрессе. Появились ранние морщины и седые пряди в волосах. А ведь ей ещё и тридцати нет! Может, и правда помочь ей? Всего один правильно обработанный корешок, добавленный в еду или питьё Садрича, приведёт к быстрой, хоть и весьма болезненной смерти. Учитывая его болезнь, даже Вияльди — скорее всего — не догадается связать смерть с отравлением.

И вот стоим мы вдвоём, смотрим на пьяное тело, которое уже успело вырубиться. То ли мой удар табуретом дошёл с опозданием, то ли пол оказался больно мягким, то ли алкоголь наконец дал о себе знать, «перезагрузив» организм.

Не знаю, сколько бы стояли, но тут Энни заметила Себба и едва не упала, закрыв рот рукой.

— Он жив, — тут же произнёс я, поддержав женщину. — Но прилетело ему хорошо. Надо к лекарю.

Так мы и сделали. Ну, почти. Разделились, в общем. Энни взвалила Себба и потащила к Вияльди, а я остался караулить Садрича и дожидаться Ребиса. Прекрасные перспективы!

Брат вернулся через два часа, уже успело стемнеть. Прошёл тихо, словно мышь. Сразу направился в комнату. Если бы не Аура Наблюдения да мошки, которые наполнили дом, я бы его и не заметил.

— Реб, — произнёс я, продолжая сидеть рядом с телом дяди. — Иди сюда. Лучину по дороге прихвати.

— Загрейн? Какого хера не спишь? — тихо прошептал он. — И не ори так, отца с матерью разбудишь, опять орать начнут.

— Не начнут, — хмыкнул я. — Давай с лучиной сюда. Разговор есть.

Отчего-то парень сглотнул, а потом, как показала Аура, судорожно почесал затылок. О? Есть с чего?

— Ты не думай, я не увиваюсь за твоей Ветой…

— Что ты, придурок, несёшь? — нахмурился я.

— Не притворяйся. Знаю ведь, что ты давно на неё смотришь. Я даже не думал что-то делать, просто болтали…

— Ребис, дядя окончательно свихнулся, сломал Себбу челюсть, а потом бегал за тётей с топором. Я вырубил его. Тётя с Себбом направились к Вияльди вправлять челюсть и лечить его, а я тут — тебя жду и караулю это тело.

После секундного молчания Ребис разразился громкой матерной тирадой, а потом всё-таки сходил за лучиной и зажёг её. При виде отца сморщился и хорошенько пнул его по рёбрам, однако тот лишь завозился и застонал, но так и не проснулся.

Упав прямо на пол, Реб схватился руками за голову. Какое-то время он молчал, потом потребовал подробностей. Я рассказал всё, что знал, отчего брат снова выругался, уже не столь эмоционально.

— Заг… что делать?.. — наконец спросил он.

Извечный вопрос. Философский.

— А что тут сделаешь? Даже Дуфф ничего не предпримет. Куда отца твоего девать? Принудительно лечить? Это бред. Пока сам не захочет, ничего не изменится. Самогон прятать? Так найдёт, если захочет. Обменяет у кого-нибудь, сам наварит или какой другой дрянью себя отравит. Вечно нянькой ему не будешь. И уйти от него… хм… Ну, по-хорошему, попробовать организовать раздельное проживание можно. Пусть дядя остаётся на мельнице, а вы с тётей — в новый дом. Например, в тот, где жил Перрель Гистомс. Наш охотник, убитый разбойниками.

Ребис удивлённо уставился на меня.

— А как же отец?

— Ты чем меня слушал? Он брата твоего едва на тот свет не отправил, да ещё и тётю в придачу. Думаешь, будь ты здесь, ситуация бы изменилась? Или ты про то, что он не пожелает вас отпускать? Тут как раз староста уже сможет вмешаться. Не думаю, что дядя осмелится ему перечить или…