Испытания. Земли Ордена (СИ) - Игнатов Михаил - Страница 9

За миг до столкновения он ушёл с меча коротким Рывком, гася скорость. Меч врезался в мостовую, пропахивая её, а Шандри вбил в неё последний флаг.

Тут же сверху ударило, заставляя его рухнуть на колени, а защитную технику покрыться трещинами.

Рано! Шандри стиснул зубы, моля Небо о ещё двух вдохах жизни. Он не успел активировать формацию.

Над головой Шандри словно начал замерзать сам воздух, прикрывая его пластиной голубого льда.

Он только крепче сжал пальцы на древке флага, вливая в него силу.

Активируйся!

Лёд лопнул, приняв на себя разом шесть шипов смертоносного дождя Властелина.

Защита Шандри протянула ещё вдох, прикрывая уже не его, а флаг формации.

Этого хватило. Все восемнадцать флагов засияли, пробуждая вложенную в них энергию, соединились линиями, а затем выплеснули в скованного Властелина смертоносные зелёные лучи.

* * *

Жахнуло так, что с потолка посыпались куски свода.

Зеленорукий выругался, про себя, помня, что дети могут его услышать.

«Чтоб эти ублюдки до конца жизни гарха под хвост целовали!»

То, что эти дети ещё недавно выживали сами по себе на улицах и могли знать такие ругательства, что его гархи бы покраснели от стыда, ничего не значило.

Снова жахнуло.

Зеленорукий повёл рукой, духовной силой словно метлой вычищая воздух вокруг себя от пыли. Не хватало ещё в самый сложный момент отвлечься на кашель. В остальном пыль его не беспокоила. Его беспокоили трещины на двери, которая закрывала вход в Школу. Его Школу. Вернее, то, что от неё осталось — здание наверху уже лежало в руинах, но суть Школы, её сердце, её ученики — были здесь.

Ещё один удар, трещины, разумеется, разошлись сильнее, намекая — недолго осталось.

Он обернулся, не доверяя восприятию и проверяя, что детей позади точно нет — никто не осмелился нарушить его приказ, и все прячутся в дальнем зале.

Хотя можно ли прятаться в единственном зале убежища?

Зеленорукий выбросил лишние мысли из головы, достал меч, проверил артефакт на шее. Всё идёт совсем не по плану, до сих пор город так и не накрыла зона запрета, но в чём-то это даже хорошо — Зеленорукий терпеть не мог сражаться в зонах запрета, он всё же не искатель. Сейчас ему не нужно будет себя сдерживать и ломать въевшиеся в плоть связки движений и техник.

Что же, поглядим, ожидает ли тот, кто ломает дверь к детям, столкнуться здесь с не самым слабым Властелином?

* * *

Тартакал облизал губы, в очередной раз расширил восприятие, сам себе напоминая Зверя, который одним глазком высматривает — пора ли прыгать на добычу или нет? Беда была в том, что всё могло повернуться наоборот, и прыгнувший Зверь сам станет добычей — слишком уж велик уровень сил тех, кто пришёл в город.

Но это ничего не значило.

Тартакал втянул восприятие, уменьшил его сферу, скрываясь от более сильных и опытных, резко повернулся, вперив взгляд в одного из подчинённых. Того, что оказался на шаг позади. Презрительно спросил:

— Зандаг, куда это ты пятишься?

— Старший, — Зандаг тоже облизал пересохшие от волнения губы, опустил голову. — Никуда не пячусь. Вам показалось, старший.

— Глупец, — процедил Тартакал. — Ты правда думаешь, что напавшие на город позволят кому-то из нас сбежать? Подумай своей тупой башкой — как делаются такие дела, когда нарушаются все правила Империи? Такие дела делаются, затыкая все рты. Все без исключения, чтобы не осталось ни единого свидетеля. Старейшины Сломанного Клинка сражаются с Повелителем Стихии. Думаешь, ты сумеешь отыскать нору, которую не заметит Повелитель? Это всё равно, что Закалке прятаться в комнате от Мастера, который слышит, как бьётся его сердце.

Зандаг вскинул голову и со злобой спросил:

— Так что же мне, сдохнуть, сражаясь против Повелителя? Почему мы не сбегаем через портал?

— Знай своё место, — скривился Тартакал. — Оставь Повелителя старейшинам Сломанного Клинка. Раз они ещё живы, то силы и трюков им хватает. Значит, итог их битвы ещё не определён. Я выбираю нам цель по силам. Наш единственный шанс выжить сегодня — убить как можно больше врагов. Если Сломанный Клинок проиграет — напавшие оставят в городе только трупы. Ты же слышал вопль про предательство?

— Слышал.

— Объясняю тебе тупому, что он значил — забудь про портал, он уже не работает, никто отсюда не сбежит. Мы, или победим вместе со Сломанным Клинком, или сдохнем. Я доступно объяснил?

— Доступно, старший. Но в победу как-то не верится. Нам бы… — дёрнул головой, без слов повторяя, что предлагает.

Тартакал ухмыльнулся и оглядел своих людей:

— Если кто-то из вас попробует сбежать, то больше останавливать не буду. С радостью понаблюдаю, как вы сдохнете. Главное умение наёмника — это умение выбирать сторону, — восприятие, даже сжатое, донесло до Тартакала нерадостную новость, он согнал улыбку с лица и прошипел. — Собрались. Собрались! — достал меч из кисета и прошептал. — Три. Два. Вперёд!

* * *

Один из работников семьи Сломанного Клинка, не самый лучший, не самый добросовестный, всего лишь Воин, к тому же часто отлынивавший от работы, сейчас возносил про себя хвалу Небу. За то, что за эти месяцы так хорошо изучил улицы города, что даже сейчас, когда половина поместий снова лежала в руинах, а из-за пыли ничего дальше ста шагов было не видно, отлично понимал, куда идти.

К окраинам. Но не глупо в лоб, а хитро, с закавыкой, петляя и обходя вспыхивающие тут и там битвы. Главное, оно что? Главное, оно вовремя затаиться, переждать, а потом идти, ползти дальше, раз за разом оказываясь всё ближе и ближе к окраине города.

Он шёл хитро, не туда, откуда убийцы прилетели в город, не туда, где лежал спуск к долинам и предгорьям, а в обратную сторону, к ближайшей горе. Не туда будут бежать, спасаясь, а значит, не там и будут ждать беглецов. Работать он, быть может, и правда не умеет, зато отлично умеет выживать. Это Закалка в горах не выживет, а Воин выживет, особенно если отыщет скальную щель или зароется в снег.

Он быстро перебежал улицу, прижался к забору, огляделся. Никого. Через вдох перемахнул забор, метнулся к поместью, которое и не думали восстанавливать, проскочил через тёмный проём двери и застыл, пуча глаза на человека в десяти шагах от себя.

Через вдох, разобравшись, выдохнул сквозь зубы ругательства:

— Чтоб тебя, вонючка старая, в лепёшку расшибли. Какого гарха торчишь тут, пугаешь? А ну, пшёл с дороги, забился в дальнюю комнату!

Старик в старом, истрёпанном, покрытом заплатками халате, медленно повернул к нему голову и равнодушно сказал:

— Зря теряешь время на ругательства. Его у тебя и так осталось мало.

— Чего? Сумасшедший старик, чтоб у тебя язык…

Договорить он не успел — камень под ногами затрещал, застонал и в одно мгновение разросся сотнями острых серых игл, которые пробили и беглеца, и старика, продолжили расти, пока не доросли до стен и потолка, заполнив поместье смертью. Старик даже не успел всхлипнуть, разом осел, пробитый иглами, безжизненно уронил голову на грудь. Беглец застонал, заскрёб было руками по игле толщиной с древко копья, которое вышло у него точно из центра груди, выплеснул изо рта фонтан крови и затих.

Через полсотни вдохов иглы начали трескаться, осыпаться пылью. Иглы, пробившие беглеца, алые от его крови, разом сломались под весом тела. А вот старик, рухнув вниз, вдруг ожил, ловко приземлился на ноги, поднял голову, шевельнулся, с недовольным лицом отряхнул халат, рассматривая новые дыры.

Гулко ухнуло и половину крыши поместья снесло, обнажив дыру над залом, где стоял старик. Через миг над этой дырой возник стоящий в воздухе человек.

Старик поднял голову, сквозь переплетение каменных игл встретившись взглядом с Властелином.

Тот хмыкнул:

— Значит, не показалось, кто-то и впрямь сумел выжить. Закалка. Удивительно. Что же…