Капкан для медведя - Трофимова Любовь - Страница 6

– А для Потапа номерочек не дашь? – игриво спросил он и, направившись к припаркованным автомобилям, усмехнулся и пробормотал себе под нос: – Как бы он мне не предъявил за твоё исчезновение.

По мере нашего приближения к парковке у одной из машин зажглись фары. Спустя пару секунд дверь со стороны водителя открылась, и к нам вышел высокий молодой мужчина, одетый в белую рубашку и чёрные брюки. Окинул меня хищным взглядом и, улыбнувшись, повернулся к боссу, покорно ожидая распоряжений.

Открывая для меня заднюю дверь автомобиля, Лев Михайлович про телефон не напомнил, но желая избежать возможных неприятных ситуаций с его водителем, я всё же демонстративно произнесла.

– Номер телефона дать не могу. Жених не одобрит, – поджав губы, повторила уже привычную ложь и, потупив взгляд, пролепетала: – Спасибо вам.

Мужчина молча кивнул и, захлопнув дверь, обратился к водителю.

– Доставь, куда скажет, и сразу назад. Потап батькович нажрамшись изволили, тоже отконвоировать надо.

Не желая раскрывать своё местожительство, адрес я намеренно назвала неверный. Решила, что пройтись пешком лишние пятьсот метров мне будет даже на пользу. Водитель Льва Михайловича несмотря на мои опасения, всю дорогу просто молчал. Уточнив, куда ехать, включил в салоне музыку и… и, собственно, всё. Ни здрасте, ни пока. Чуть не уснула…

Высадив меня у нужного дома, водитель, сразу же уехал, а я, проводив автомобиль усталым взглядом, направилась к своему дому. Прогуливаться по городу ночью я не боялась. Работая медсестрой в больнице, давно привыкла к ночным сменам и суточным дежурствам.

Единственным отличием была непривычная одежда, ну и конечно, же обувь. Ещё хорошо, что успела сменить навязанные мамой туфли, иначе убежать на такой убийственной шпильке в случае необходимости не получилось бы. Выбранные мной туфли тоже не отличались удобством, но хотя бы исключали возможность переломать ноги на ровном месте.

Оглядевшись, ускорила шаг и, поёжившись от ночной прохлады, запахнула жакет на груди плотнее. Из головы не шёл Саша. Как бы я ни злилась на его слова и действия, перестать думать о нём никак не могла. Анализируя вполне понятную картину, усиленно искала ему оправдания, а себя, наоборот, обвиняла во всех грехах.

Лишний вес? Давно не секрет, но я упорно задвигала эту проблему подальше. Оправдывалась предрасположенностью, широкой костью, усталостью, любовью к сладкому, перекусами на бегу, стрессами во время сессий, а впоследствии и на работе. А ведь могла же похудеть, и кто знает… Саша же признал, что я красивая и возбуждаю его. Значит, шанс всё же есть.

Задумавшись, не сразу обратила внимание, что за мной медленно следует автомобиль с выключенными фарами. Возможно, и не заметила бы… Просто переходя дорогу, по привычке посмотрела по сторонам, а увидев крадущуюся машину, похолодела от ужаса.

Инстинктивно попятилась и, развернувшись, быстро пошла дальше, мысленно ругая себя за беспечность. Оглядываться не решалась, но судя по звукам автомобиль продолжал настойчивое преследование.

Достав телефон, пролистала список контактов, судорожно соображая кому позвонить, но нажать кнопку вызова так и не успела. Машина резко газанула и, чуть обогнав меня, заехала передними колёсами на тротуар. Стекло водительской дверцы медленно опустилось, а я выдохнула с облегчением.

– Фух! Зачем так пугать?!

– Садись в машину, пухляшка-потеряшка…

ГЛАВА 8

Лена

– Садись в машину, пухляшка-потеряшка… – прищурившись, проурчал Саша.

– Сам ты… – пытаясь подобрать обидное сравнение, почти тут же сдалась, выпалив абсолютно банальное: – Потеряшка.

Выходить из тачки и открывать мне дверь Саша не торопился. Откинувшись на спинку сидения, буравил меня усталым взглядом и постукивал пальцами по обшивке руля в такт играющей в салоне мелодии. Его учтивость, покорившая меня в начале этого вечера, будто куда-то испарилась. Наглый, хамоватый, – он смотрел с вызовом и нескрываемым намёком на пошлость.

Но мой инстинкт самосохранения и благоразумие тоже словно кто-то выключил щелчком пальцев. Воображение подкинуло картинки, где Саша волнуется, ищет, а заметив в компании с другим, ревниво выслеживает и контролирует. Огибая машину, чуть не споткнулась, но быстро взяв себя в руки, вздёрнула подбородок и, открыв дверь, плюхнулась на сидение.

– Больше так не делай. Напугал… – проворчала обиженно и, скрестив руки на груди, намекнула: – Мог бы позвонить, тогда искать не пришлось бы.

– Ты же мне номер свой так и не дала, – вздохнул Саша и, сунув в рот сигарету, неразборчиво пробурчал: – Думал ты обиделась и свалила, а ты с чужим мужиком каталась.

– Это не мужик, а всего лишь…

– Да какая разница, – перебил он и, заведя мотор, добавил: – Я ж тебя не пасу. Так, случайно заметил. Неделю потерпи.

– В смысле? – нахмурившись, проблеяла я.

– Уехали мы из дома вместе? – скорее напомнил, чем спросил Саша и, не дожидаясь моего ответа, продолжил: – Вместе. Значит, и вернёмся тоже вдвоём.

– А при чём здесь неделя? – похлопав ресницами, поинтересовалась я и, заметив, как он поморщился, возмутилась: – Если ты думаешь, что я буду изображать твою кузину целую неделю, то не…

Я ждала опровержений, извинений, в идеале признаний, но совсем не последовавшей фразы.

– Лен, ну ты чего как маленькая, – повысив голос, выпалил Саша и, стрельнув в меня взглядом, полным раздражения, начал отчитывать: – Я же говорил. Объяснял, что этот спектакль всего на несколько дней. Отметим мой день рождения, и я уеду, а пока побудь моей кузиной для друзей и девушкой для родни.

– Это ты словно маленький! – не выдержав, взвизгнула я и, чувствуя, как глаза заволакивает слезами, закусила губу, пытаясь не разреветься.

– Поясни, – тихо попросил Саша.

– Тебе двадцать восемь или восемнадцать исполняется? – с издёвкой уточнила я и, прицыкнув языком, предложила: – Давай скажем родителям, что пообщались поближе, но готовы быть только друзьями.

– Нельзя!..

– Да почему же?! – взвилась я. – Ну не нравлюсь я тебе, какой смысл в этом жестоком спектакле. Зачем обманывать родителей и друзей?

– А затем! – взревел в ответ Саша и, сделав паузу, стиснул зубы, чтобы успокоиться. Посмотрел в упор и, протяжно вздохнув, начал терпеливо объяснять: – Мало того, что отец всю жизнь втирал мне про долг перед семьёй, теперь ему взбрело в голову, что гарантией успеха станет только выгодный брак. Будто жирное и истеричное ярмо способно наладить и приумножить наш семейный бизнес. Ну смешно же…

– Жирное? Истеричное? – переспросила я и, уже не скрывая слёз, пообещала: – Я любезно избавлю тебя от ярма. Сама скажу, что ты мне абсолютно не понравился.

– Лена, да погоди же ты, – заворковал вдруг Саша и, съехав к обочине, заглушил мотор.

Помолчал и, открыв окно, снова достал сигареты. Музыку выключил, и в салоне повисла гнетущая тишина, разбавляемая лишь моими всхлипами и его напряжённым сопением. Мне хотелось поскорее вернуться домой и забыть этот вечер абсурда, а не слушать нелепые объяснения великовозрастного балбеса.

Всё происходящее буквально вытряхнуло меня из привычного спокойствия и зоны комфорта. Не особо напрягающая проблема лишнего веса всего за несколько часов стараниями понравившегося мне мужчины превратилась в публичный расстрел моей уверенности в себе.

– Ты её любишь? – спросила тихо, пытаясь прервать затянувшееся молчание.

– Кого? – нахмурился Саша и, сделав затяжку, выпустил в окно облачко дыма и повернулся ко мне в ожидании пояснений.

– Ну-у… эту… Карина, кажется, – шмыгнув носом, конкретизировала я.

– Карину? – хмыкнув Саша, качнул головой и, выкинув окурок, похвастался: – Да ну её. Я любую в койку затащу, было бы желание.

– Хам и кобель, – буркнула я осуждающе.

– В том то и дело, Лен, – вздохнул он и, взъерошив волосы, нараспев протянул: – В том-то всё и дело, что я не нагулялся.

– Так гуляй, я-то тут при чём, – окрысилась я и, всхлипнув, пожаловалась: – Я не напрашивалась на эти смотрины. Кто же виноват, что родители это придумали и сами всё за нас решили. Что такого, что мы их слегка разочаруем? Поворчат и успокоятся.