Тень правды (СИ) - Алмазов Игорь - Страница 23

Звучит логично. Возможно, я именно по этой причине и слышу хрипы у него в лёгких, поскольку туда попала часть раздражающего вещества. Либо же хрип возникает из-за повреждения гортани и голосовых связок.

Случай очень интересный, но попал этот человек сюда крайне не вовремя. Мне бы сейчас организовывать защиту для Иннокентия Елина и параллельно с этим готовить для него план лечения. Но бросить человека в беде я всё равно не могу. Пока что позволю другим заняться подготовкой защиты от убийц. О существовании которых никто, кроме меня с Игорем, не знает. Анне насчёт них я лишь намекнул. Но правду также стоит рассказать ещё и Ивану Сеченову, когда он прибудет в госпиталь. Он тоже владеет обратным витком, так что в случае нападения убийцы я смогу рассчитывать на его помощь.

Стоп, а куда пропал Игорь Лебедев? Мы ведь с ним договорились, что он будет на месте, когда я приду. Весь план заключался в том, что мы вместе организуем облаву для гильдии убийц.

Ох и не к добру это. Просто так, без причины он бы не стал нарушать данное слово. Похоже, что-то случилось. Возможно, гильдия сделала следующий шаг гораздо быстрее нас. Однако, если бы на Игоря кто-то напал, готов поспорить, что в Хопёрске уже давно бы начался пожар. Битву, в которой принимает участие столь могущественный пиромант, трудно не заметить.

Пока я размышлял на эту тему, ЭКГ поступившего безымянного пациента уже была готова. Да, именно безымянного, поскольку паспорта у него при себе не оказалось. Хотя одет он был неплохо. Не бедный крестьянин, но и не дворянин. Скорее всего, обычный гражданин города, который случайно пострадал по своей глупости или из-за чьего-то недоброжелательного вмешательства.

— Что там по результатам ЭКГ, Алексей Александрович? — поинтересовался Эдуард Родников. — Вы ведь знаете — мы эти плёнки читать не умеем. С этой задачей у нас справляются только Лебедев и господин Сеченов.

— Всё в порядке, — заключил я. — Небольшая тахикардия. Ритм синусовый, сто восемь ударов в минуту. В остальном никаких отклонений. Но тахикардия у него из-за повреждения пищеварительной и дыхательной систем. Из-за боли и стресса.

— Так значит, с сердцем никаких проблем нет? — удивился Решетов. — Ох, а я подумал, что он именно из-за нарушений в сердечной мышце так за грудь схватился. Хотя стоило догадаться, ещё слишком молодой для таких заболеваний.

— Что у вас здесь происходит? — ворвавшись в диагностический кабинет, воскликнул Иван Михайлович Сеченов.

Увидев меня, он оторопел.

— Алексей? — прошептал он. — А ты… Вернее, что вы здесь делаете?

— Я тоже рад вас видеть, но все подробности расскажу после того, как разберёмся с пациентом, Иван Михайлович, — произнёс я. — Готовьте эндоскоп. Будем осматривать его желудок.

— У? М-м-м! — промычал пациент.

О, так он всё-таки может издавать звуки.

— Что такое? Не переживайте, — попросил я. — Эта процедура неприятная, но быстрая. Нам нужно проверить, что происходит в вашем пищеварительном тракте.

Решетов с Родниковым живо покинули кабинет, поскольку в эндоскопии они не разбирались, а в госпитале осталось ещё много не осмотренных пациентов. Обход никто не отменял. А перед тем, как сдать смену, необходимо подготовить отчёт о самочувствии пациентов. Соответственно, Решетову и Родникову в любом случае пришлось бы отвлечься на пациентов, чтобы сдать Сеченову госпиталь на вечер и ночь.

Мы опрыскали анестезией глотку пациента, а затем ввели в него эндоскопическую трубку. Судя по стонам, он явно не был доволен проводимой манипуляцией, но деваться ему уже было некуда.

Через пару минут я смог разглядеть пищевод.

— Вся слизистая пищевода покрыта тёмной жидкостью, — произнёс я. — Однако видимых повреждений пока что не обнаружено. Странно, я рассчитывал увидеть здесь ожоги.

— Возможно, в пищеводе уже находится разбавленный слизью токсин, — предположил Сеченов. — Посмотри, что там в желудке.

Иван начал вводить трубку глубже в пищеварительный тракт пациента, а я через окуляр смог разглядеть содержимое желудка.

На его стенках тоже виднелись следы чёрной жидкости, однако никаких повреждений или химических ожогов я не обнаружил. Подозрительно… Может, выпитое им вещество не оказывает воздействия на слизистую, но вызывает рвотный рефлекс?

— Всё, можете доставать трубку, — осмотрев двенадцатиперстную кишку, произнёс я. — Все верхние отделы пищеварительного тракта в норме. Но промыть желудок всё равно не помешает. Кто из среднего лекарского персонала у нас сейчас остаётся на ночное дежурство, или такие правила пока что не установили?

— Установили, — ответил Иван. — Сегодня должны остаться Сапрыкин и Лебедев. Сапрыкин уже расположился в приёмном кабинете, а Игоря я пока что не видел. С утра не могу с ним связаться. Он обещал, что заглянет на завод, но так и не пришёл.

Плохи дела. Значит, с Игорем и вправду что-то случилось.

Хотя… Если говорить о работе госпиталя, свободные руки у нас найдутся. Тут должна остаться Анна Елина. Можно попросить её, чтобы она промыла желудок пострадавшему.

Мы с Сеченовым переместили пациента в зал госпиталя, дали указания среднему лекарскому персоналу, а сами вышли на улицу, чтобы обсудить произошедшее наедине. Я кратко пересказал Ивану всё, что случилось за последние сутки.

— Теперь понятно, почему всю территорию госпиталя оцепили охранники барона Елина, — кивнул он. — Напряжённая ситуация. Как думаешь, на нас и вправду кто-то нападёт этой ночью?

— Сложно сказать, — ответил я. — Даже самый искусный убийца вряд ли сможет проникнуть незамеченным через такую охрану. Плюс ко всему лекари будут следить за Иннокентием Сергеевичем всю ночь. Я планирую привести барона в чувство до завтрашнего утра. Отсюда он выйдет полностью здоровым.

— И можно было бы сказать, что всё идёт гладко, но у нас всё ещё висят две проблемы, — напомнил Сеченов. — Игорь Лебедев так и не вернулся, а в госпитале лежит пациент с неустановленным диагнозом. Как думаешь, чем может быть эта чёрная жидкость? Возможно, его тоже отравили члены гильдии убийц?

— Если это так, то он должен быть важной персоной. Но при нём нет никаких документов. На контакт он не выходит. Нам остаётся только гадать, кто этот человек, — произнёс я. — Сразу после проведения эндоскопии я попробовал залечить его гортань и голосовые связки, однако он так и не заговорил. Такое ощущение, что он не в себе. Возможно, он отравился какими-то магическими психотропными веществами.

— Только этого нам ещё не хватало, — тяжело вздохнул Иван Сеченов. — Ладно, Алексей, уже темнеет. Думаю, нам пора занимать свои посты.

— Ты пока иди в главный зал. Следи вместе с Анной за состоянием барона и других пациентов. А мне нужно переговорить с ещё одним человеком, — ответил я.

Сеченов прошёл вглубь госпиталя, а я остановился около кабинета Юрия Сапрыкина.

— Рад видеть вас, Алексей Александрович, — бодро поприветствовал меня бывший городовой.

— Взаимно, Юрий, — ответил я. — У меня к вам один вопрос, который не требует отлагательств. У вас ещё остались связи с полицейским участком? Игорь Лебедев упоминал, что вы до сих пор взаимодействуете с некоторыми из бывших коллег.

— Это правда, Игорь Станиславович не солгал, — кивнул он. — А почему вы этим интересуетесь?

— Сейчас в нашем участке держат Павла Елина, — произнёс я. — Возможно, уже этой ночью мы получим доказательства его невиновности. Я бы хотел узнать, получится ли у вас в случае острой необходимости срочно вызвать своих коллег?

— Для этого мой бывший статус и не потребуется, — пожал плечами он. — Мне выдан кристалл связи для вызова городовых.

— Вы меня не поняли. Нужно не только вызвать их, но и объяснить, что здесь происходит, — уточнил я. — Если сегодня на нас кто-то нападёт, можете быть уверены — это члены гильдии убийц. Именно они затеяли избавиться от барона Елина. Рассказываю вам об этом заранее на тот случай, если я вдруг пострадаю и не смогу самостоятельно доложить о произошедшем.