Отморозок 5 (СИ) - Поповский Андрей Владимирович - Страница 41

В первое утро после нашего приезда, я вывел весь взвод на зарядку и легко побежал впереди, задавая темп остальной группе, пока догнавший Рамазан не дернул меня за руку и не кивнул назад, туда где старожилы ковыляли за нами словно группа инвалидов, а «дедушки», так те вообще неторопливо шли пешком, демонстрируя свою независимость. Пришлось нам с Рамазаном, Карасевым, и Ханикаевым вернуться назад и пинками сапог и подзатыльниками заставить саботажников бежать нормально. С той поры так и повелось, я бегу всю пятерочку сзади, чтобы ни у кого не было соблазна сачкануть.

Тогда же, после пробежки, когда кое-как, с горем пополам пробежав трешку, мы вернулись на школьный двор, я устроил всем хорошую разминку на полчаса, заставив повторять за собой собственный порядком облегченный утренний разминочный комплекс. Даже несмотря на сильно сокращенное количество упражнений и повторов, до конца разминки дожили не все, как из наших, так и из «местных». Здесь я уже особо не зверствовал и не пинал тех, кто задыхаясь, с высунутым языком падал на землю. Пусть привыкают постепенно.

— «Ничего,» — думал тогда я, — «через месяцок эта разминка для них будет вообще фигня. Вон как Бергман бодро козликом скачет, просто любо дорого смотреть. Правда такая легкость далась ему ой как непросто, и путь к ней занял немало времени, но Ромка это был вообще запущенный случай.»

После разминки я построил взвод и с улыбкой глядя на хмурые лица запыхавшихся старослужащих предложил им.

— Парни, по вашим не обезображенным излишней доброжелательностью лицам, я вижу, что здесь есть люди, которым не нравится происходящее и наши новые порядки. У меня есть для вас предложение, подкупающее своей новизной. Предлагаю всем недовольным честную схватку. Биться только голыми руками и ногами, без разных посторонних предметов. Все, кто захочет, могут выйти против меня одного, причем, не по одному, а все разом. Если вы меня сейчас отфигачите, то я вашу «азиатскую» спальню оставлю в покое. У вас будут те порядки, к которым вы привыкли, и я не буду лезть в вашу кухню. Пусть старослужащие ездят на «духах» и ничего не делают, я слова не скажу. По мне, лишь бы нормы, которые установит бригадир, выполнялись, а кто будет работать, а кто чаи гонять будет — не мое дело.

Я сделал паузу и посмотрел на скучковавшихся «старослужащих». Те загомонили на своем языке, по всему видно, о чем-то заспорили. Наконец, Абай вышел вперед и, буровя меня своими черными колючими глазами, спросил.

— Даешь слово, что будешь драться один против всех, кто выйдет вместе со мной без посторонней помощи?

— Даю, — кивнул я.

— Согласны, если остальные не будут вмешиваться, и ты будешь драться один. — Еще раз уточнил Абаев, расплываясь в широкой улыбке.

Я каверзно усмехнулся ему в ответ.

— Ты не спросил, что будет, если я один вас всех все же отфигачу.

— Ты ни за что не сможешь этого сделать, — покачал головой младший сержант. — Ты сам на это напросился, и мы из тебя отбивную сделаем.

— А ты пофантазируй. Ну, а вдруг? — Ослепительно улыбаясь, предложил ему я.

— Ну, и чего ты тогда хочешь? — Криво усмехнулся мне Абай.

— Если вы проиграете, то вы будете жить по единым для всех правилам, где нет молодых и старослужащих, а есть просто военнослужащие, которые живут по советским законам и по уставу.

— И это все? — Презрительно усмехнувшись спросил меня Абаев,

— Да. — Кивая подтвердил я.

— Ты наверное совсем дурак, русский, если даешь нам так много, а за это просишь так мало. — Ухмыляясь своими желтыми от частого курения зубами бросил он в ответ. — Но для вас русских это не удивительно, вы никогда не отличались особым умом.

— Ты даешь слово, что если я в одиночку вас положу, то вы все будете подчиняться нашим порядкам? — переспросил я, не обращая внимания на смешки в рядах земляков Абая раздавшиеся после его слов.

— Даю, — важно кивнул Абай, явно очень довольный собой.

— А вы все даете слово? — Обвел я глазами дружно вставших за его спиной земляков.

— Даем, даем — вразнобой закивали они.

— Юра, зря ты это затеял. — тихо сказал Бергман, стоявший позади. — Ты не вывезешь один против семерых. Это нереально.

Я оглянулся. На меня хмуро смотрели Рамазан, Эдик и Серега Карасев. Они явно были согласны с Ромкой и считали, что я сошел с ума.

— Не дрейфьте пацаны, так надо для дела. Я положу их всех, — подмигиваю им чтобы хоть немного подбодрить, — Главное не вмешивайтесь, чтобы там не происходило. Просто стойте и смотрите, чтобы никто не взял в руки чего то тяжелого или колюще-режущего.

Весь наш взвод разошелся, располагаясь большим кругом и освобождая пространство для схватки на твердой как камень утоптанной грунтовке футбольного поля. Абай и его земляки, немного посовещавшись, разошлись полукругом, охватывая меня с флангов. Мы все были одеты по форме номер два. В штанах и с голым торсом. Абай и двое дедушек были в кроссовках, а остальные, в том числе и я, в сапогах. Как по мне, то лучше бы все они были в кроссах. Удары обутыми в тяжелые сапоги ногами гораздо опасней. Тут ни в коем случае нельзя, чтобы меня сбили вниз. Вывезти внизу против обутых в кирзачи противников будет очень трудно.

В схватке один против нескольких, самый реальный способ выжить — это самому стать агрессором. Ни в коем случае нельзя отдавать инициативу противнику, иначе сомнут и тогда конец. Нужно стать волком в отаре овец. Если не напугать овец до полусмерти, то они массой могут затоптать волка, поэтому нужно действовать максимально жестко, внушая всем ужас.

Ну, поехали. Я злобно оскалившись, зарычал, и не, дожидаясь нападения, сам рванул вперед. Никто из моих противников этого не ожидал, поэтому правильно среагировать они не успели. Парень, которого я выбрал своей первой целью, в испуге отшатнулся назад и вскинул в защите руки. Это ему не помогло, и он получил на скачке супермен-панч — максимально жесткий удар с правой руки, усиленный реактивным выбросом одноименной ноги назад. Второй раз бью в драке этот удар, и результат прямо радует. Противник, закатив глаза, падает на землю. Минус один!

Дальше, накрест бью два прямых: вправо и влево, встречая налетающих подельников упавшего парня. Правой хорошо попал, левой промазал, противник, уходя от удара, отшатнулся назад. Тут же получаю удар ногой в спину и, чуть не потеряв равновесие, пробегаю пару шагов, врезаясь с толчком в отшатнувшегося назад противника. Вяжу его руки своими, не давая вцепиться в себя чтобы сковать, и жестко бью лбом в лицо. Есть второй! Тут же меня накрывает бешенная круговерть ударов, сыплющихся с разных сторон. Меня наконец догнали и окружили основные силы противника.

Дерусь в кругу. Пропускаю. Уклоняюсь. Бью! Снова пропускаю. Работаю в двойной локтевой защите. Держу голову втянутой в плечи и прижимая подбородок к груди, перекрываюсь локтями, стремясь подставить под летящие со всех сторон удары острия своих локтей, чтобы отбить противникам кулаки и им неповадно было бить меня дальше. Если это и получается, то пока не заметно. Кручусь словно юла. Качаю маятник. Град летящих отовсюду ударов не ослабевает. В основном они идут по касательной и не сильно ощутимы. Возможно, это от адреналина, затопившего меня до ушей. Немногочисленные удары, четко проходящие по голове, отдаются резкими вспышками. Эх, не отбили бы мне так последние мозги. Вот нафига я, спрашивается, все это затеял?

Берегу голову, перекрываясь локтями и получаю мощный пинок ногой по отрытым ребрам, который отбрасывает меня на кого-то. Хорошо, что влетев в противника удержался на ногах и не упал. Тут же, уходя вниз в уклоне от удара, бью локтем снизу в челюсть тому в кого врезался, и сразу же добавляю вторым локтем уже с разворота. Этот готов! Вот и нужная прореха в строю дружно молотящих меня противников.

Вырываюсь из круга и бегу вдоль ряда отшатывающихся назад зрителей. Оставшиеся на ногах противники, тут же устремляются вслед за мной. Они что-то кричат, но я даже не понимаю что. Может в горячке боя у меня мозги не воспринимают речь звучащую сейчас фоновым шумом, а может они вообще кричат не на русском. Резко останавливаюсь и встречаю двоечкой: прямой левой — боковой правой, вырвавшегося вперед Бабая. Тот не ожидал от меня такой подлости и пропустил все. Бью боковым правой в голову еще раз уже падающее тело, и встречаю ногой следующего противника, всадив фронткик ему точно в солнышко. Бедолагу отшвырнуло назад на зрителей. Снова делаю рывок, убегая от остальных настигающих преследователей.