Архимаг (СИ) - Бадевский Ян - Страница 11

Бродяга снаружи оказался непрозрачным конусом, поглощающим свет далёкого солнца. Чужого солнца, хотя и очень похожего на земное.

Сколько я ни всматривался в черноту пространства, так и не сумел заметить признаков боевых действий. Да и как можно воевать, не имея твёрдой опоры под ногами? Левитировать? Похоже, домоморф не врёт. Самое интересное разворачивается в иных измерениях, за пределами человеческого восприятия.

Я вновь посмотрел на планету.

Один из многих миров, принадлежащих богам.

Непохоже на землю. Вроде бы и есть атмосфера, но зелёного больше, чем синего. На доступном зрению серпе проступают очертания большого материка, коричневые вкрапления гор…

— Рост!

Голос Иванова заставил меня вернуться в Бродягу.

— Ты в трансе, что ли? — барон развернулся вместе с креслом.

— Да. И ты меня отвлекаешь.

— Извини. Но нам нужно принять решение.

В голове начали всплывать слова Древних из Правящей Триады. Линия фронта пролегает вдалеке от центральных миров Нерушимой Системы. Значит, Система — это и есть империя богов. Множество звёзд и вращающихся вокруг них планет. Таких как Земля. Теперь я хорошо понимаю, что Предтечи и их противники развернули борьбу в пределах нашей вселенной. Просто между планетами, вовлечёнными в процесс, могут простираться десятки и сотни тысяч световых лет…

— Слушаю, — устало произнёс я.

— Пусть скажет Бродяга.

К разговору тотчас присоединился домоморф:

— Прямо сейчас идёт война в многомерном космосе. Если мы хотим связаться с командованием Предтеч и выставить себя в качестве парламентёров, придётся совершить новый прыжок.

— Но? — уточнил я.

— Нас могут случайно уничтожить.

Подумав, я ответил:

— Укрепи броню по максимуму. Я постараюсь укрыть нас всех энергетическим щитом. Не уверен, что это поможет, но лучше попытаться.

— Предлагаю маневрирование, — заявил Бродяга. — В движущуюся цель попасть сложнее.

Иванов одобрительно кивнул:

— Поддерживаю.

— Тогда погнали, — сказал я.

И первым делом выставил щит, врубив непрерывную циркуляцию.

— Входим в зону боевых действий! — голос Бродяги прозвучал как набат, и в тот же миг пространство вокруг нас взорвалось хаосом.

Капсула дёрнулась, и мир за её пределами рассыпался на фрагменты. Мы больше не летели сквозь чёрную пустоту — теперь нас окружал лабиринт войн, где сражались не корабли, а сами законы реальности.

Гигантские структуры, напоминающие кристаллические решётки, пронзали друг друга, перестраивая пространство. Вспышки энергии не взрывались — они переписывали участки космоса, превращая их то в огненный вихрь, то в чёрную сингулярность. Фигуры, похожие на воинов в доспехах из твёрдого света, сражались с механизмами, которые больше напоминали живые уравнения, чем машины.

— Держись! — крикнул Иванов, когда Бродяга резко развернулся, уклоняясь от спиралевидного импульса, прошившего пространство.

Щит, который я установил вокруг капсулы, затрещал под ударами рассеянной энергии. Похоже, даже здесь, в многомерной войне, эфир работал — но его потоки были искажены, словно течение реки, перегороженной плотиной.

— Они нас заметили! — Вжух отбросил баночку с горчицей и вцепился в подлокотник.

Из глубины лабиринта вырвалось что-то — не корабль, не существо, а скорее идея атаки, воплощённая в луч сжатого сияния. Бродяга рванул в сторону, но удар всё равно задел нас — капсула вздрогнула, а по прозрачным стенам поползли трещины, мгновенно зарастающие протоматерией. Щит просел, магические каналы загудели от напряжения.

— Щит не выдержит второго удара! — я почувствовал, как эфир вырывается из-под контроля. Узлы напряглись, энергия подпитывала технику, затягивая прорехи.

— Я делаю, что могу! — Бродяга резко изменил траекторию, нырнув в складку реальности. Мир вокруг сжался, превратившись в тоннель из переплетающихся линий, а затем снова развернулся — но теперь мы летели параллельно битве, а не сквозь неё.

Вдруг…

Голограмма перед Ивановым вспыхнула, и в капсуле раздался новый голос — низкий, металлический, без эмоций, но с непререкаемой властностью:

— Неопознанный модуль. Вы вторгаетесь в зону конфликта Нерушимой Системы. Назовите идентификатор.

Иванов и я переглянулись.

— Это командующий Предтеч? — спросил я.

— Я — Автократ Третьего Кольца, ответственный за данный сектор. Ваш модуль не соответствует ни одной из известных конфигураций. Последнее предупреждение: назовите идентификатор или будете уничтожены.

Бродяга внезапно ответил за нас — его голос стал глубже, обретя странные модуляции, будто в нём зазвучали десятки других существ:

— Идентификатор: «Странник Последнего Порога». Доступ: Триада. Приоритет: Альфа.

Молчание.

Затем голос Автократа изменился — в нём появилось… удивление?

— Подтверждаю. Доступ распознан.

Иванов выдохнул.

— Теперь, может, объясните, что здесь происходит? — спросил я.

— Война, — ответил Автократ. — Первородные атакуют наши многомерные узлы. Мы удерживаем линию, но их прорыв неизбежен. Если вы здесь — значит, Триада решила вмешаться.

— Мы не от Триады, — признался я. — Но мы с ними говорили.

Ещё пауза.

— Тогда слушайте внимательно, — наконец произнёс Автократ. — Если вы хотите выжить в этой битве — следуйте моим указаниям. Потому что следующий прорыв Первородных будет здесь.

— Свяжитесь с Триадой, — сказал я. — Мы — посланники. У нас чёткая задача — встретиться с Планировщиком и договориться о прекращении конфликта. Вы должны выставить меня в качестве парламентёра.

— Они вас уничтожат, — возразил Автократ.

— Первородные знают, что я приду. Назовите имя Гримауна. Скажите, явился посол и хочет обсудить тему Живого Хаоса.

Капсула содрогнулась.

Где-то в глубинах многомерного космоса что-то проснулось.

И оно смотрело прямо на нас.

— Мы пропускаем Гримауна.

Не знаю, как это произошло, но боги, потомком которых я себя считал, услышали наш разговор. Одновременно с этим волны искажений многомерности улеглись. Шестое чувство подсказывало: битва приостановлена.

Весь диалог происходил на ментальном уровне.

Я не ощущал языковых барьеров.

Думаю, силы, схлестнувшиеся в этой части вселенной, настолько превосходили людей по своей мощи, что спокойно сметали любые блоки и проникали в самую суть моего разума. Не удивлюсь, если эти существа вышли за пределы всех известных языковых систем.

— Домоморф посланника движется к вам, — констатировал Автократ.

— Мы видим, — ответило нечто.

Бродяга нырнул во фрактальное переплетение.

Многомерность за пределами капсулы обрела привычный вид — серая неопределённость, сложенная из бесчисленных конфигураций.

Бродяга вздрогнул, и реальность вокруг нас сложилась — не так, как прежде, а словно кто-то взял ткань мироздания и аккуратно завернул нас в неё. На мгновение я увидел разрез — бесконечную плоскость, усеянную геометрическими фигурами, которые не должны были существовать в трёхмерном пространстве. Треугольники с семью углами. Сферы, внутри которых пульсировали чёрные звёзды. Столбы из света, изгибающиеся под невозможными углами.

А потом…

Мы оказались на планете Первородных.

Первое, что я понял — здесь не было поверхности в привычном смысле. Мы не стояли на земле, не парили в воздухе. Мы просто находились, будто само понятие «низ» здесь не работало. Вокруг простирался ландшафт, но он не подчинялся никаким законам перспективы.

Ландшафт был живым.

Горы здесь не стояли на месте — они росли, как кристаллы, вытягиваясь из невидимого центра и тут же рассыпаясь в пыль. Реки текли вверх, вниз и в стороны одновременно, их воды переливались цветами, которых нет в человеческом спектре. Время от времени капли отрывались от потока и застывали в воздухе, превращаясь в крошечные зеркала, отражающие что-то из других измерений.