Имперский колонист (СИ) - Кощеев Владимир - Страница 42

Я вздохнул, прежде чем ответить.

— Ваше императорское величество, буду предельно откровенен, — начал я.

— Мы не на приёме, так что можешь не сдерживаться в выражениях, — с пониманием покивал император. — Судя по началу, всё очень плохо?

— Её высочество Кайлин совершенно не готовили управлять хоть чем-то, — кивнув, продолжил я. — У неё полностью отсутствует понимание роли монарха. Похоже, у неё не было вообще никаких обязанностей, кроме как быть красивой и соблюдать эльфийский этикет. Как показал инцидент в трактире, где мы должны были встретиться, Кайлин легко внушаема и доверчива. Во время дальнейшей поездки я пытался раскачать её, чтобы посмотреть реакцию и оценить, но…

Я махнул рукой, и государь усмехнулся.

— «Но»?

— Она хорошо учится, ваше императорское величество, — ответил я. — В её голове пусто, но она быстро схватывает и начинает пользоваться полученной информацией. Мой вердикт таков: не обучена, но обучаема. Наивна, но до тех пор, пока не увидит, как устроен реальный мир. Конечно, из неё до сих пор лезут старые привычки, однако уже здесь она проявила разумность и сообразительность.

Он кивнул мне, и я замолчал. В принципе, всё, что от меня требовалось, я исполнил. Принцессу доставил, флешку передал, представителем Российской Империи поработал.

— Значит, будем обучать, — приняв решение, негромко сказал император. — Впрочем, это уже не твоя забота, Ярослав Владиславович. Я тебе сейчас на словах скажу, что горжусь твоей работой, ты послужил Российской Империи на славу. Награждение, уж прости, будет позднее — пока принцесса отдохнёт, пока ей наряд сошьют соответствующий, пока она официально прилетит в Москву.

Я с трудом удержался от ухмылки. Да уж, явись принцесса гордых эльфов в мятом старом платье, которое больше суток не снимала, образ её соплеменников будет нещадно растоптан. А император хочет устроить повторное прибытие в столицу, чтобы Кайлин показала себя во всём блеске и великолепии.

Никто из аристократов не поймёт, зачем мы отправляем наших ребят на помощь каким-то оборванцам из портала. Конечно, палки в колёса военной машине Российской Империи ставить не станут, но и помогать не кинутся. А вот если Кайлин покажет себя с лучшей стороны, у благородных будет совершенно иное впечатление об Аэлендоре.

— Что касается монополии на энделион, — продолжил государь после паузы. — Пока не к месту такие разговоры. Возможно, позднее, и уж, конечно, я буду вести этот диалог с твоим отцом, как главой рода. А теперь отправляйся домой, наверняка у тебя родные все уже испереживались, где же их герой.

— Благодарю, ваше императорское величество, — поклонился я, прежде чем покинуть кабинет.

Напоминать мне о том, что распространяться о нашем разговоре не стоит, ему не было нужды. Подобные вещи сами собой подразумеваются.

До нашего дома меня любезно подвезли на бронированном автомобиле без знаков, зато с номерами государственной безопасности. Совершенно не привлекающий внимания седан представительского класса, выпускающийся исключительно для нужд имперских высших чинов — совсем неприметная машина пяти метров в длину. И, конечно же, к ней в комплекте шёл непримечательный водитель, в котором с первого же взгляда опознаётся матёрый головорез на службе короны.

Ворота особняка разъехались в стороны, пропуская автомобиль, и водитель остановил транспорт у крыльца.

— Прибыли, ваше благородие, — низким гулом разнёсся его голос по салону.

— Спасибо, — ответил я и дёрнул ручку на дверце.

Дверь особняка раскрылась, и по ступенькам совсем не благородно сбежала матушка. Она замерла передо мной, взгляд быстро обежал моё тело в поисках ран и увечий, а в следующий миг я уже держал эту хрупкую женщину в объятиях.

— Вернулся, сынок, — всхлипнула она, не обращая внимания на то, кто может увидеть нашу встречу.

— Конечно, мам, — тихо ответил я. — Как же я мог не вернуться? Ты же меня ждала.

Она чуть сильнее сжала руки и чмокнула меня в щёку. В прекрасных голубых глазах стояли слёзы, но Елизавета Ростиславовна не позволяла им пролиться. На губах появилась улыбка.

— Пойдём, сынок.

И, как в детстве, будто мне три года, взяла меня за руку, чтобы повести в дом. Как уехала машина государственной безопасности, ни она, ни я не следили. Достаточно того, что автомобиль исчез и ворота за ним закрылись.

Внутри дома всё, разумеется, оставалось по-прежнему. Даже, казалось, запах пронесённого прислугой подноса с кофе был ровно тот же, что и в день моего отъезда. Как будто и не было никакого Аэлендора, эльфов и их попыток наделать во мне дырок.

— Приятно вернуться домой, — вслух заметил я.

Матушка тут же обернулась на меня и, прижавшись, положила голову мне на плечо. Быстро время пролетело, я уже выше матери. А ведь в памяти прекрасно отложилось, как она баюкала меня на руках.

— Кажется, ты ещё выше стал, — прошептала она, снова прижимаясь сильнее.

— Ну всё, мам, — погладив её по спине, ответил я. — Не волнуйся, я больше никуда не собираюсь отлучаться.

Она вздохнула, отстранилась, её взгляд вновь оценил мой внешний вид. Не самый презентабельный, разумеется, в душе я не был давненько. Да и одежда уже не первой свежести. Однако остановит ли это волнующуюся за сына мать?

— Хорошо, Ярослав, приводи себя в порядок и приходи в столовую, — отпуская меня с явной неохотой, сказала матушка, на глазах превращаясь в Елизавету Ростиславовну — воспитанную и закрытую дворянку, эмоции которой невозможно считать. — Сегодня вся семья в сборе, так что, будь добр, оденься подобающим образом.

— Конечно, матушка, — чуть сжав её тёплую ладошку, ответил я.

Она позволила себе короткий вздох и тут же направилась в сторону столовой, а я поспешил подняться в свои покои.

Здесь, разумеется, тоже ничего нового. Вещи на своих местах, только пыли не копилось — прислуга своё дело знает и за порядком следят пристально. Свежие костюмы в гардеробе, чистое полотенце и халат ждут на крючках в ванной комнате.

С каким наслаждением я сбросил с себя одежду и залез под струи горячего душа, рассказать невозможно. Не существует таких слов, чтобы описать это замечательное чувство, когда из грязного и потного бомжа ты превращаешься в белого человека. Когда отросшие волосы скрипят от чистоты, кожа сияет. И ощущение свежести кажется тебе обволакивающим облаком уюта.

Короткий стук в дверь прервал моё наслаждение.

— Ярослав Владиславович, — услышал я голос своей горничной. — Позволите помочь?

— Конечно, заходи, — ответил я.

Она ворвалась в ванную и настолько жадным взглядом осматривала моё обнажённое тело, что я против воли ощутил, как приятно будет ночью засыпать. Но пока что мне предстоял ужин, а значит, нужно держать себя в руках.

— Привет, Катя, — улыбнулся я и провёл рукой по отросшей бороде. — Поможешь сбрить этот веник?

— Разумеется, ваше благородие, — с ответной улыбкой кивнула она. — Садитесь.

Я уселся на стульчик и тут же оказался укутан в накидку. Застучал помазок в чашке с будущей пеной. Я уловил такой родной и приятный аромат древесной коры — собственный рецепт Екатерины, к которому я привык и который мне самому очень нравится.

Буквально три минуты, и моё лицо вновь чистое и гладкое, как попка младенца.

— Готово, ваше благородие, — убрав принадлежности, сообщила горничная. — Помочь вам одеться?

— Нет, — качнул головой я. — Приготовь костюм для семейного ужина.

— Слушаюсь, Ярослав Владиславович.

Посмотрев на себя в зеркало, я подумал о том, не следует ли послать её на курсы парикмахеров, чтобы ещё и причёску ровняла. А то на боках всё отросло, а сверху можно косички плести.

Поставив себе напоминание разобраться с этим вопросом позднее, я выбрался из ванной.

— Ваш костюм, ваше благородие.

— Спасибо, Катя, — ответил я.

Нестареющая классика в виде чёрной тройки с белой рубашкой и красным галстуком. Последняя деталь — мой личный выбор, иначе я кажусь себе слишком мрачным, а я уже потратил на мрак слишком много времени, чтобы ещё и в эту жизнь его за собой тащить.