Штурмовик из будущего 4 (СИ) - Политов Дмитрий Валерьевич - Страница 2

Экспат нехотя подчинился. Повесил куртку на крючок рядом с несколькими генеральскими шинелями, забросил на полочку сверху свой шлемофон и краги.

— Планшет и оружие придется сдать, товарищ капитан, — возник возле него подтянутый старлей в фуражке с васильковым верхом. — Получите на обратном пути. А сейчас пройдемте, я покажу, где вам надо обождать.

Дивин оглянулся. Младшего Сталина и след простыл. Что ж, ехать, так ехать, как сказала канарейка, когда кот потянул ее из клетки.

— Простите, а можно руки помыть? — поинтересовался Григорий. — Да и лицо немного ополоснуть?

— Конечно, — кивнул старлей. — Пойдемте со мной, я провожу.

Экспат посетил туалетную комнату, а потом долго, шумно отфыркиваясь, умывался. Тем более, что из крана шла не только холодная, но и — чудо чудное! — горячая вода.

После этого чекист провел летчика по длинному коридору и указал на высокий массивный диван возле стены.

— Присаживайтесь здесь и ожидайте. Вас вызовут.

Григорий тоскливо вздохнул и сел. Откинулся на спинку и лениво посмотрел по сторонам. Ковровые дорожки, приглушенный свет, отделанные изящными деревянными панелями стены. Прямо перед ним наполовину стеклянная дверь с вычурной ручкой. Что за нею, не поймешь — с внутренней стороны стекло было наглухо закрыто материей. Чуть поодаль стоит стол, на котором примостился здоровенный черный телефон и лампа с зеленым абажуром. На стуле неподвижной статуей замер строгий охранник.

Черт, покурить бы, пришла вдруг в голову совершенно неуместная в нынешней ситуации, мысль. Вот ведь, в машине не хотелось, а сейчас аж скулы сводит. Ага, надо у охранника пепельницу попросить!

Дивин и сам не заметил, как снова заснул самым позорным образом. Казалось, только вот сидел и мечтал о том, чтобы затянуться, как вдруг…

Дивин и сам не заметил, как снова заснул самым позорным образом. Казалось, только вот сидел и мечтал о том, чтобы затянуться, как вдруг…

— Капитан! Встать!

Вбитые на подкорку армейские рефлексы не подвели. Еще не до конца очухавшись, экспат уже вскочил на ноги и замер, вытянувшись в струнку по стойке «смирно».

— Кто такой? Доложите! Ишь, грязи-то сколько с унт нанес! Весь пол изгваздал, то-то уборщице радости будет.

— Капитан Дивин. Прибыл в Академию ВВС на обучение!

— Не заблудился, часом? — хохотнул высокий комиссар госбезопасности 2-ого ранга, что стоял перед Григорием и с интересом рассматривал летчика словно экзотическую зверушку. — Академия ВВС, если мне память не изменяет, находится в Монино. Какими судьбами здесь оказался?

— Виктор Семенович, капитана вызвали по личному приказу Самого, — веско произнес среднего роста лысоватый мужчина в пенсне, выходя из-за спины гэбешника. Вот его-то Дивин узнал мгновенно. Глава НКВД и один из ближайших помощников Сталина, Лаврентий Павлович Берия. А комиссар госбезопасности — это не кто иной, как начальник Главного управления контрразведки «Смерш» Абакумов. Твою мать, куда я попал, метнулась в голове мысль испуганным тараканом⁈

— Погодите, — повернулся к Берия в пол оборота руководитель военной контрразведки. — Дивин? Как же, как же, помню. Докладывали мне не так давно о том, что некий летчик по фамилии Дивин сбил стратегический разведчик немцев. Мы еще…впрочем, это неважно. Получается, это ты и есть, капитан? Я, помнится, еще представление на орден подписывал. Чего молчишь? А ну, признавайся, как на духу, ты сбил фашиста или наврали мне?

— Так точно, — рявкнул экспат, преданно поедая глазами гебэшника, как и предписывал устав. — Сбил. Ю-86.

— Он сегодня ночью еще двоих гадов приземлил, — бледно улыбнулся Берия. — Тоже весьма непростых. Из специальной немецкой разведывательной эскадры. Мои люди их уже взяли и ведут с ними работу. Разумеется, тех, кто выжил, — Лаврентий Павлович недовольно поморщился и укоризненно погрозил Григорию пухлым пальцем. — Больно метко стреляешь, капитан. Мог бы и промазать. С трупа, знаешь ли, много не спросишь.

— Двоих? — изумился Виктор Семенович и широко улыбнулся. — Каков молодец! — Взгляд комиссара ГБ на мгновение задержался на Золотых Звездах Героя, прикрепленных над левым карманом гимнастерки Дивина, и вновь уперся в Берия. — Надеюсь, вы потом передадите пленных летчиков нам? Все же, они больше по нашей части проходят.

Лаврентий Павлович снова поморщился. Недовольно сверкнул стеклами пенсне, неопределенно пожал плечами и бодрой походкой направился по коридору в сторону выхода. Абакумов проводил его долгим взглядом, думая о чем-то своем, а потом искоса посмотрел на экспата.

— Так зачем ты, говоришь, здесь?

— Не могу знать!

— Ладно, — недовольно тряхнул головой главный «смершевец». — Разберемся. В принципе, я могу предположить, с чем связано твое появление здесь. Ну, бывай, Дивин!

Григорий не успел еще перевести дух после неожиданной встречи, когда с легким, едва слышным скрипом, открылась дверь, и на пороге возник улыбающийся Василий.

— Заходи, Кощей!

— … Дурак ты, Дивин! Дурак, и не лечишься!

— Василий Иосифович, да я…

— Молчи! — яростно прошипел младший Сталин. — Молчи лучше! А то, не ровен час, пришибу! Вот те крест!

Дивин отвернулся. За окном автомобиля, двигающегося по занесенному снегом шоссе, серело тихое зимнее утро. Убегали назад деревья, мелькали изредка указатели и таблички.

— Это ж надо было такое ляпнуть! — все никак не мог успокоиться Василий Иосифович. — «Хочу обратно в свой полк»! — передразнил он экспата. — Долго думал? А, впрочем, что я спрашиваю — ни хрена ты не думал! Я, как дурак, перед отцом распинаюсь, расписываю ему, как здорово пригодится в моей дивизии летчик с таким удивительным даром, почти уже дожал его и, нате вам, этот придурок несет черт знает что!

— Товарищ полковник, ну не мое это, — тоскливо сказал экспат. — Поверьте, я за последнее время уже и на «бостонах» успел повоевать, и на «кобрах». Теперь вот даже на «спите» довелось. Но, как бы вам это объяснить? С начала войны ведь на «илюхе». Прикипел уже к штурмовику. Я его с закрытыми глазами до винтика могу разобрать, а потом собрать. Да, может быть, не такой комфортный, как американские или английские машины, не такой скоростной, как наши истребители. Ну и что? Зато знаете, как у нас говорят: летчик на самолете Ил-2 — это богатырь, который в правой руке при помощи штурвала держит шесть тонн, а в левой с помощью сектора газа — тысячу семьсот пятьдесят «лошадей»!

— Идиот! — шумно фыркнул полковник. Но уже не столь зло, как раньше. Видать, остыл немного. — Форменный идиот! У меня же истребители! Это ведь ласточка, птичка — фьюить, и в вышину! Любого «месса» или «фоку» влет сшибает. А если бы еще и ночью, так мы с тобой таких дел наворотили бы! Скажу тебе по секрету, Яковлев обещал новую модель скоро представить, еще лучше прежних. Может быть, передумаешь? Гляди, я за тобой бегать не буду!

— А вы знаете, товарищ полковник, что идею создания штурмовика высказал сам товарищ Ленин? — коварно улыбнулся Григорий, решив взять собеседника при помощи нового аргумента.

— Ленин? Врешь! — ошалел младший Сталин. Прищурился недоверчиво. — Когда это он такое говорил, не помню что-то?

— Ну, как же, — покровительственно улыбнулся экспат и мысленно поблагодарил Багдасаряна — не зря им комиссар головы морочил на своих политинформациях, ой, не зря! — Сохранилась записка от начала сентября 1919 года. В ней Владимир Ильич написал о необходимости борьбы с конницей Мамонтова на Южном фронте. И, в частности, настаивал на том, что Красной Армии нужен такой аэроплан, который летал бы совсем низко над землей и атаковал врага. Ведь против подобного самолета в этот момент никто ничего сделать не может. Разве не про штурмовики сказано?

— И что, сделали такой самолет? — со скепсисом спросил Василий Иосифович.

— А как же! — с жаром ответил ему Григорий. — Целый авиаотряд создали для борьбы с вражеской кавалерией. Летчики действовали исключительно с малых высот и расстреливали белогвардейцев из пулеметов, — доложил Дивин. — Сильно помогли этим конникам Буденного, между прочим. А, заодно, дали основу для последующей разработки тактики создания и применения штурмовой авиации. А вы говорите: «Истребители»!