Апокалипсис 2 (СИ) - Bakenlly Aron - Страница 12

— А что это за материал? — Спросил я, продолжая гладить рукой ткань и чувствовать, как дичайше возбуждаюсь.

— Велюр. А ты чего такой странный? Всё хорошо у тебя?

— Всё отлично, мама! — Я улыбнулся. — Просто заметил это покрывало. Оказывается, я раньше много чего не замечал!

— Ладно… Но если что-то случилось, не бойся мне рассказать. Я пошла на завтра еду готовить! — Мама ушла.

А я ещё минут десять трогал покрывало и представлял, что это нежная кожа Алёны. Не думал, что когда-нибудь поеду крышей из-за дрочки, но это случилось.

Глава 10

Часть 3. Недрочабрь

На пятнадцатый день моего воздержания, то бишь воскресенье, я уже не чувствовал ничего. Ни романтики, не сексуального влечения. Всё чаще и чаще я представлял, что я карась, который плавает в пруду и только ждёт, когда хитрый рыбак бросит туда крючок с червячком. Вчера, когда я пошёл мыться, то несколько раз погружался в воду с головой, пускал пузырики и думал о своей тяжёлой рыбьей жизни. В империю я больше не заходил — мне это было не нужно. Блог тоже забросил. Последний мой пост был опубликован позавчера, в котором я говорил о том, что на самом деле космос — это ничто иное, чем пятно от кетчупа на футболке большого волосатого краба с задницей, как у Ники Минаж. Думаю, мои подписчики всё поняли.

Сейчас было три часа дня, я лежал на кровати и смотрел в потолок, представляя, что он океанариум. Там было много красивых рыб, все они плавали, иногда поглядывая на меня и дёргая своими ртами, словно, пытаясь мне что-то рассказать. Именно тогда мне пришло сообщение от Алёны:

«Привет, дурилка! Предлагаю завтра приступить к курсовой. У Лии шесть пар. Она нам точно не помешает добрых часов пять!»

«Я готов!» — написал я без задней мысли.

Все плотские утехи меня уже не пугали. Прикосновение к Алёне? Поцелуи? Пусть попробует меня взять чем-нибудь покрепче.

«Отлично! Тогда жду! Кстати, я бы очень хотела с тобой прогуляться? Ты что делаешь на следующих выходных?»

«Сижу в углу и рыдаю, завернувшись в рулон из-под обоев» — Ответил я, даже не думая шутить.

«Аха-ха! Придурок! Тогда попёрли в Советский парк! Там очень круто. И можно покататься на снегоходах!»

«О-о-о снегоходы…» — Мечтательно написал я.

Думаете, меня пугали снегоходы? Меня пугала сейчас только горячая сковородка, на которую меня, наивного карася, хотели бросить, чтобы зажарить, как сраную камбалу. Нееет! Я карась, сука! Вы не можете так со мной поступить!

«Значит, ты „за“! Отлично. А завтра жду нашей встречи! Целую!»

«И я тебя»

Куда я целовал Алёну — я не знал, да и знать не хотел. Сейчас гораздо интересней было смотреть на потолок. Там как раз два синих кита исполняли очень странные и волшебные танцы.

* * *

«Мир, познанный на грани отречения, есть истина высшего предназначения человека, открывшего для себя все грани этой Вселенной и осознавшего, что он большая и вкусная кукуруза на палочке». — Такая мысль пришла ко мне сегодня поутру.

Шестнадцатый день воздержания был прост до невозможности. Я понял, что медленно выбрался из хрупкого и порочного тела, высвободил свой дух, и теперь мне не нужно ничего, ведь истинное удовольствие — это существовать, но не в материальном гнилом организме, а в астральной проекции бытия. На пары я шёл, познав всё и вся, я знал, что я преисполнился в своём сознании настолько, что стал не просто каким-то высшим разумом, я стал тем, кто создал всё и вся, и я контролирую процессы каждого живого организма во Вселенной, каждой сверхновой, каждой песчинки на пляже Омаха, именно я создаю и разрушаю целые галактики, это я рождаю и уничтожаю миры, я и есть мир, я и есть Вселенная.

Пока мы топали до универа, презренный Алексей говорил что-то там про трудности в его самовоздержании, и что он уже не знает, как ему дальше держаться, но я его не слушал. Истина рождалась в моём мозгу, и эта истина благоухала во мне.

— Привет, Макс! — В моей Вселенной внезапно появилась Алёна. От неё снова вкусно пахло, но меня это не особо волновало. Я даже постарался не заострять внимание на том, что сегодня она накрасила губки в тёмно-алый, заплела косички и вообще была в потрясном синем платье, словно, готовилась идти на торжественную церемонию вручения награды за самую сочную жопу. Всё это было несчастным камушком, лежащим в океане целой Вселенной.

Я лениво обратил свой взгляд на старосту и проговорил с очень надменным и загадочным тоном:

— И я вас приветствую, путник, затерявшийся на стыке времён!

— Так, это начало какой-то твоей необычной шутки? — Удивилась девушка.

— Да полно вам, шутить мне уже не надобно. Я существую и это прекрасно.

— Алёша, что с ним? — Спросила девушка.

— Долбани его хорошенько по башке, умоляю, а то он сегодня себя ведёт так, словно, вчера ведро конопли выкурил.

— Ма-а-а-акс! — Алёна хорошенько меня встряхнула, и я ощутил, как мой бидон с молоком нехило сотрясся, готовый в любую секунду опрокинуться.

— Ой, не волнуйтесь о моём неопознанном. Я просто человек в человеческом теле. Но ещё мгновение, и я выпорхну на волю, как бабочка, закованная в кокон.

— Ладно, предположим, что Макс просто мало поспал. Ты как? Сегодня всё в силе? — Спросила меня девушка.

— Саморазумеется. Сила это наше проявление истинных возможностей, и мы обязаны держать свои обещания.

— Ладно, дебик, тогда встречаемся после обеда! — Алёна чмокнула меня в щёчку и упорхала в закат.

— Макс, вот скажи, ты идиот? — Спросил меня презренный Алексей. — Ладно, при мне ты нёс эту хуету. Но мог бы при Алёне не быть таким мудаком! Ты её так и потерять можешь.

— Одна потеря зарождает лишь новые находки. — Ответил я.

— Ой, пошёл в пизду, говноед ссанный! — Заключил презренный Алексей и поспешил наверх на предстоящую пару.

* * *

Я и не заметил, как учёба закончилась. В моём аквариуме мыслей бытия я внезапно ощутил чью-то руку, а затем и увидел знакомые тёмные косы, порхнувшие передо мной, как крылья величественной жар-птицы.

— Ну, Максим? Ты всё ещё дурачишься?

— Ну, как сказать. Дурачество есть самовыражение и…

— Так, т-с-с-с. — Алёна приложила свой милый пальчик к моим губам. — Поехали уже! И если продолжишь такое говорить, то я точно шибану по твоей тумбочке. Я не шучу.

— Юмор даёт нам познание о деталях, не ведомых печальному разуму, а шутки…

— Я поняла, поняла… — Тяжело вздохнула девушка и потянула меня за собой наружу.

На улице было холодно. Я даже представил на мгновение, что сейчас мог бы оказаться в приямке, как страдалица Лия, и провести там целую ночь. Это было ужасно и жутко. Судьба бывает беспощадна к людям, проявляющим милосердие.

Думаете, я так и нёс эту хуйню дальше? Именно! Всю нашу поездку говорила Алёна, а когда же мне хватало мозгов вставить слово, то было это настолько отрешено от реальности и пропитанно философией до каждого звука, что я чувствовал, хоть и слегка, что дама теряет ко мне интерес. По пути до дома, Алёна не выдержала и всё же хлопнула меня по башке. Удивительно, но удар немного привёл меня в сознание.

— Вообще-то больно! — Заметил обиженно я.

— А вообще-то не фиг вести себя, как придурок! Захочу послушать философию, зайду на факультет философии. Уверена, что там все такие же мудаки и говорят, как мудаки.

— Знавал я одну бабу, которая училась на факультете философии… — Начал я.

— И что?

— Она себе цвет глаз на фиолетовый изменила при помощи операции.

— Что и требовалось доказать! Там, к слову, от колорлазера можно ослепнуть на всю жизнь! Лия хотела себе глаза сделать красными. Но после того, как я ей долбанула, посильнее, чем тебе, решила, что линзы будут полезнее.