Тьма. Том 5 (СИ) - Сухов Лео - Страница 27

А что там случилось с Амударьёй и Сырдарьёй, в этом мире никто толком не знал. Те же эранцы распространили влияние далеко на восток в земли Афганистана и соседствовали с Бхаратом, то есть Индией. А вот на север так далеко не заходили.

Ну а русские сумели закрепиться когда-то на берегах Арала при поддержке местных народов. И уже в те времена море постепенно пересыхало. С тех пор граница заметно откатилась к северу. Но если судить по последним картам — озеро почти перестало существовать. Сырдарья ещё текла, а вот Амударья на карте напрочь отсутствовала.

В итоге на южных рубежах Руси к востоку от Хвалыни тянулась каменистая пустыня с редкими косами песка. Где здесь прятаться-то? Любую неровность издалека видно.

Дорога ложилась под колёса автомобиля километр за километром. Солнце уже проскочило зенит и теперь лениво ползло к горизонту. А беглец, которого мы преследовали, упрямо продолжал двигаться на запад. В какой-то момент он, правда, свернул со Степного тракта, пользуясь дорогами местного значения — однако общее направление выдерживал.

Немного ясности внесла Авелина, которая, в очередной раз проснувшись, долго оглядывалась. А затем вдруг указала на каменный столбик у обочины, почти засыпанный песком:

— Это старый тракт. Раньше он проходил здесь, а вдоль границы тянулся ещё один. Но когда граница сдвинулась, его перенесли на юг, а этот забросили.

Правда, забросили не до конца. Вдоль дороги попадались небольшие поселения, поэтому её сохранили и даже, кажется, обновляли. А вот откапывать старые придорожные столбы никто не спешил.

Наверно, я мог бы, пользуясь моментом, просто насладиться поездкой. Когда ещё доведётся здесь покататься? Если бы я отправился на запад по своим делам, скорее всего, выбрал бы «Сибирский путь». Он проходил севернее, где-то там, где в мире Андрея лежала транссибирская магистраль. Там же, понятное дело, ходили и поезда.

А вот здешний юг — место неприветливое и необжитое. Покровск-на-Карамысе был в этом плане исключением: других городов на границе с Тьмой практически не имелось. В лучшем случае, населённые пункты, едва дотягивавшие до посёлков.

Так что нам выпал исключительный шанс поглазеть на степные просторы. Правда, мысли нет-нет, да и скатывались куда-то на тему еды… Я ведь даже и не позавтракал толком. Чай и пара бутербродов — вот и всё, что попало мне в желудок с самого утра.

А тут ещё и климат менялся прямо на глазах. В какой-то момент все мы, сидевшие в машине, начали стягивать верхнюю одежду. Пришлось даже остановиться на пару минут, чтобы закинуть вещи в багажник. По ощущениям, температура достигла градусов пятнадцати, и, насколько я мог понять, дальше обещала лишь расти.

Теперь уже хотелось не только есть, но и пить. Однако никто не жаловался, так что и мне приходилось молча терпеть.

После той остановки, во время которой убрали тёплые вещи, мы ехали, не сворачивая, ещё пару часов. А затем Малая указала на съезд с тракта и тревожно сообщила:

— След начал слабеть!

— Ну началось… — вздохнул Иванов.

— Быстро слабеет! — предупредила Мария Михайловна.

Иванов достал рацию, нажал на связь и сообщил:

— Гадёныш снова пытается стереть следы. Отслеживайте нас по маяку. Мы ускоряемся.

— Принято, — ответила рация.

А потом Иванов втопил. Его автомобиль, чихая, как паровоз, разогнался и полетел вперёд, следуя твёрдой руке опричника и указаниям Малой. Я же, пользуясь случаем, перепроверил выданный мне автомат.

За окнами сгущались сумерки, видимость ухудшилась. И теперь я уже мрачно посмеивался над недавними размышлениями о том, что засаду в пустыне не устроишь. В сумерках — запросто! Тем паче, автобус с опричниками исчез из зоны видимости, отстав где-то позади.

— С моей стороны в песке почти стёртые следы колёс! — вдруг сообщил Костя напряжённым голосом.

— Готовьтесь! — буркнул Иванов, встряхнув рукой и выбросив какое-то плетение, охватившее всю машину.

А через секунду по нам ударил взрыв. Кажется, это была мина… Машину подбросило в воздух и скинуло с дороги на обочину. Каким-то чудом мы не перевернулись, хотя и были близки к этому. Иванов надавил на тормоз, как только колёса коснулись земли, но не успел затормозить. Автомобиль с чиханием взлетел на бархан и увяз в песке.

И тут же в темноте застрекотали автоматы, ночное небо расчертили трассирующие пули, а вокруг нашей машины, отбивая попадания, заполыхал щит. Это, правда, сильно ухудшало видимость… Зато и противнику нас стало хуже видно.

— Константин, Фёдор, мы с вами выходим! Сударыни, остаётесь в машине и блокируете двери! — Иванов первым выкатился из салона, на ходу разбрасывая плетения даже без участия рук.

Я и Костя вывалились следом. Я даже щиты поставил, как настоящий двусердый. Правда, надеялся больше не на них, а на темноту и свою скорость.

А ещё на выскользнувшего следом Тёму. Главное, чтобы был осторожен и не подставлялся.

Секунда — и время послушно замедлилось. А я метнулся прочь от машины, стараясь раствориться в густеющей темноте.

Краем глаза уловил вспышку выстрела. Навёл автомат и дал в ту сторону короткую очередь. После чего тут же бросил своё тело вперёд, помня, что впереди песок, смягчил падение перекатом — и, заприметив каменный выступ, укрылся за ним.

С другой стороны дороги, откуда летело больше всего пуль, раздался полный ужаса крик. А затем и жуткий хрип. Тёма приступил к работе.

А я, осторожно выглянув из-за выступа, увидел, как человек на вершине бархана поливает пулями Костю, пока тот прячется под щитом. Фигуру противника видно было плохо, поэтому стрелять пришлось, ориентируясь на вспышки его выстрелов.

Моя короткая очередь срезала врага так, что он даже не вскрикнул. А я уже проскочил, пригибаясь, вперёд и укрылся за изгибом песка. И вовремя. В каменный выступ, за которым я только что прятался, что-то ударило, а затем рванула граната.

Противник засел на двух барханах по обе стороны тракта. С той стороны, где завяз в песке автомобиль Иванова, врагов было человек десять. С другой — как минимум, вдвое больше. Действовать приходилось практически вслепую. Как хоть что-то видят Костя и Иванов, я понять не мог. Света луны и звёзд мне явно не хватало.

Хотя на вершине бархана, куда успели заскочить следователь и опричник, света было больше. Однако я наверх не спешил. Всё равно мои щиты — это смех один. Может, и остановят пулю, конечно… Однако я в этом сильно сомневался.

Поэтому делал ставку на скрытность, скорость и неожиданность. Следуя этой стратегии, я рванул вдоль бархана к его краю, чтобы подобраться к врагам с тыла.

К сожалению, там меня уже ждали. Противник был не дурак и тылы прикрыл. Стоило перескочить через гребень, как по мне начали стрелять. И если бы я не воспринимал мир, как в замедленной съёмке, то и подстрелили бы. А так я успел среагировать, молниеносно бросившись на землю.

Ответным огнём удалось срезать одного противника. А потом откатиться в неровный изгиб песка, который прикрыл меня и от засады, и от стрельбы с вершины бархана.

Костя и Иванов продвигались вперёд, занимая высоту. Сверкали вспышки боевых заклинаний — молнии, огонь, ветер. Последний поднял в воздух тучу песка, который резко ухудшил видимость. И я решил, что пора: метнулся вперёд, держа оружие наизготовку. Туда, где видел одного из поджидавших меня бойцов.

И мне удалось не промахнуться дважды. Ни направлением, ни первой же короткой очередью, которой я срезал грузного дядьку, который в меня целился. Ну а последний противник выстрелил, похоже, наугад. Однако я не стал попусту рисковать: прилёг на песок рядом с его свежепочившим соратником.

Сквозь вой ветра долетели испуганные крики, в которых угадывались слова: «Что это⁈», «Помогите!» и «Оно меня жрёт!». Тёма, похоже, нашёл следующую жертву. Так-то мой котяра мог бы запросто и всю засаду перебить… Чего ему станется-то в густой темноте? Ночь — его время. Но, во-первых, я за него волновался, а во-вторых, сидеть в машине под защитой и ждать, когда всё закончится — как-то стыдно. И в первую очередь, даже не перед товарищами, а перед котом. Он, мол, лапы пачкает, а его хозяин внаглую прохлаждается.