Тьма. Том 5 (СИ) - Сухов Лео - Страница 17

— А он и не поехал там, — усмехнулся Иванов. — Вы Урал-камень тоже весь перекрыли?

— Да его разве перекроешь… — голова ПУП поджал губы. — Это он, стало быть, через Серые земли прорывался?

— Прорывался? — удивился Иванов. — С караваном спокойно доехал в кузове почти до города. Если бы я не распорядился поставить точки пропуска на северном направлении, приехал бы вообще без трудностей. Хотя он и так приехал.

— Как вы его опознали? — нахмурился глава ПУП.

— Он сам себя выдал, — пояснил Иванов. — У нас не было его примет. Но увидев точку пропуска с опричниками, он запаниковал и спрыгнул с грузовика.

— И ваши люди заметили? — кивнул Сокол.

— Да ничего они не заметили. Он мастер… Ушёл лесом, заметая следы, — пояснил Иванов. — Если бы водитель не упомянул пропавшего попутчика, никто бы и не чухнулся. Мои люди прошли по следу, потеряли его… И тогда я вызвал вас.

— Как я понимаю, звонок был? — мрачно спросил глава ПУП.

— Содержание разговора у вашего представителя в местном Полицейском Приказе, — подтвердил Иванов. — Мы отследили трубки. Одна — пустышка. На ней только вызов приняли, сразу перенаправив его другое устройство. После разговора жучок был удалён самовозгоранием. А вот вторая — получше. Там владельцем трубки была некая Дарья Крапивницкая, которая его видела. Он, видимо, трубку украл, а потом — вернул после звонка.

— Какой вежливый… — усмехнулся глава ПУП.

— К сожалению, второй день ветрено, а он додумался замотать лицо шерстяным платком, — поведал Иванов. — Здесь такое не редкость… В итоге, приметы только такие: брови, глаза и тонкий шрам на лбу, явно леченый в лекарне.

— Пришлите мне все материалы, пожалуйста. Отправлю их во Владимир, попробуем найти, кто это у нас такой красивый… — вздохнул голова ПУП, а затем приступил к самой неприятной части встречи. — Моё ведомство очень признательно вам, Иван Иваныч… Чем я могу?..

— Долгов между нами нет! — оборвал его опричник. — Во всяком случае, не сейчас… Времени у нас очень мало. Кое-кто сказал, что если не возьмём до утра — уйдёт.

— А «кое-кто» сказал ещё что-нибудь? — со вздохом уточнил голова ПУП.

— Сказал, что нам с вами придётся объясняться с множеством людей, Сергей Анатольевич. Причём объясняться — в основном, вам. А вот мне придётся ехать далеко-далеко… Однако не во мне дело, а в том, за кого объясняться придётся, — Иванов покачал головой. — И я, кажется, даже знаю, за кого. Во всяком случае, догадываюсь.

— Вот не люблю, когда «кое-кто» начинает говорить вот так вот, туманно и загадочно!.. — буркнул глава ПУП. — Короче, я сейчас мчу в местное управление. Вы присоединитесь к нам?

— Одно дело закончу и буду, — кивнул Иванов. — Можете на меня рассчитывать, Сергей Анатольевич. Дело важное. Государь следит за всем лично.

— Это да… Если упустим, никого не простит, — вздохнул голова ПУП.

— Вот и давайте постараемся не упустить… — кивнул Иванов, после чего развернулся и зашагал к зданию аэропорта.

Ночь опустилась на Яблоньки тёмным покрывалом. Посёлок на окраине Ишима давно просился в пределы города, собираясь стать Яблоневым углом — да всё никак дело не двигалось. Однако недвижимость здесь уже подскочила в цене, хотя, конечно, ещё не дотягивала до элитной.

Посёлок спал… А в это время вокруг него стягивалось полицейское оцепление, усиленное тремя руками опричной стражи. Воины в тяжёлой броне, в которой можно было и в космосе на прогулки выходить, медленно сближались по всем трём дорогам, ведущим в посёлок.

Двое молодых ребят, решивших на ночь глядя сгонять в Ишим, сильно удивились, когда их машина, не успев затормозить на ледяной корке, врезалась на большой скорости в человека…

И смялась, так и не нанеся ему никаких повреждений.

Опричник после столкновения лишь тихо выругался. А затем втянул шипы, удержавшие его на месте, в броню на ногах, и начал осматривать себя на предмет мелких сколов и царапин. В это время его коллеги аккуратно и вежливо паковали незадачливую молодёжь, заодно объясняя, почему нельзя гонять на льду.

Когда кольцо оцепления полностью сомкнулось вокруг Яблонек, опричная стража во главе с Иваном Ивановичем и его вечно недовольным помощником двинулась вглубь посёлка. Обычно опричников боятся исключительно люди, но в эту ночь даже псы решили не слишком ревностно выполнять обязанности. Ведь сегодня в Яблоньки пришли псы посерьёзнее, а эти своего с гарантией не упустят.

В ночной тишине отряд добрался до нужного дома. Бойцы быстро распределили между собой точки входа, а когда всё было готово, Иван Иванович махнул рукой — и штурм начался. Опричники вломились в дом одновременно, причём даже на втором этаже — и не оставили ни одного целого окна или двери.

Бубен и Иванов зашли следом, осматривая помещение. На кухне обнаружилась чашка из-под чая, пустая бутылка греческого вина и бокал с красной жидкостью на дне.

А под бокалом лежал придавленный им небольшой прямоугольник картона.

— И что это за хрень? — возмутился Бубен, покосившись на стол.

Иванов аккуратно передвинул бокал и, взяв записку, перевернул.

— Это послание для нас, — он усмехнулся. — Неприятно…

— Неприятное послание? — уточнил Бубен.

— Неприятно, что он его оставил, — поджал губы Иванов.

— А что написано-то? — не унимался недовольный.

— Ну сам почитай… — предложил Иванов, протянув картонный прямоугольник.

Бубен взял послание, покрутил его в руках, а потом провёл над ним рукой, поливая тенькой, и на белой поверхности прорезались слова.

— Это на греческом, что ли? — секунду спустя вновь возмутился он. — Я его не это… Не очень.

— И ни́хтаэ́хи афтиа́кэ и имэ́ра ма́тиа, — процитировал Иванов. — Переводится как «ночь имеет уши, а день — глаза».

— Он издевается, что ли, над нами? — нахмурился Бубен.

— Ага, — согласился Иванов. — Именно это он и делает. Издевается.

— В доме чисто! — доложил опричник в тяжёлой броне, заходя на кухню и по пути снимая плечом косяк.

— Да, благодарю… Он ушёл до нашего прихода, — кивнул Иванов. — Значит, так… Нам нужен энергет!

— Думаешь, он не пытался скрыть свой след, когда уходил? — не поверил Бубен. — Даже я могу за собой подчистить…

— Думаю, у нас в городе есть энергет, от которого следы не скроешь… — усмехнулся Иванов.

— И могу я поинтересоваться, кто это? — спросил мужчина в полицейской форме, протискиваясь мимо стоящего в проходе опричника, который смущённо пытался приладить на место косяк и дверь. — У нас в Ишиме отродясь таких не было…

— Да, родилась она южнее, — кивнул Иванов, доставая трубку. — Но сейчас она проректор вашего местного училища Васильки.

— Иваныч! Не надо! Она вздорная, как тигрица в течке! — округлил глаза Бубен. — Я её, чесслово, боюсь!

— Ты? Боишься? — Иванов недоверчиво изогнул бровь.

— Да… Нет! Но опасаюсь! Она как зыркнет, сразу оправдываться хочется! — смутился Бубен.

— Это просто твои детские травмы! — успокоил его Иванов. — Возможно, тебе в яслях кашу не докладывали…

— Да не был я в яслях! Дома меня воспитывали! — возмутился Бубен. — И в гимназию я не ходил!

— Вот и вырос опасным для общества… Тихо!.. — Иванов приложил трубку к уху. — Доброй ночи! Мария Михайловна Малая?.. Простите, что в столь поздний час. Вас беспокоит Иванов Иван Иванович… Да тот самый… Мария Михайловна, у меня к вам дело государственной важности. Нет, ночь — государственным важностям не помеха… Ну если надо, то и его величество попросит, конечно… Но я бы не советовал. У царя режим — с часу до пяти утра его не беспокоят, иначе он очень злится… Да, если вы откажете, я позвоню государю и попрошу его вас уговорить… Не стоит звонить?.. Вот тут я с вами согласен, Мария Михайловна. Да, нам нужна ваша помощь. Важно? Это настолько важно, что вы даже себе представить не можете. Сейчас за этим делом наблюдают головы РУТ, ПУП, опричнина и сам государь… Думаю, мы обсудим этот вопрос с Дмитрием Всеволодовичем… Да, конечно, любое дело должно быть вознаграждено. Да… Хорошо. Спасибо. Готовьтесь к выезду, вас заберёт наш человек минут через двадцать… Мне послышалось, или у вас Староземский рядом?.. Не послышалось? Хорошо. Его тоже берите. Пригодится… Нет, это не просьба, это приказ ему… Да, будем вас ждать.