Женщины - Ханна Кристин - Страница 24

Все кончилось так же быстро, как началось. Вертолет спикировал в сторону, пролетел над тлеющими джунглями и приземлился на вертолетной площадке Тридцать шестого.

В три ноль-ноль в лагере заревела сирена красной тревоги. Затем послышался гул вертолетов. Целого роя вертолетов. Под проливным дождем они приземлялись один за другим. Фрэнки, Барб и Этель выскочили из барака и побежали к вертолетной площадке помогать с ранеными. Следующие восемь часов Фрэнки провела на операциях рядом с Джейми, она так устала, что еле держалась на ногах.

В одиннадцать утра, когда последнего пациента вывезли из операционной, Фрэнки взяла швабру и начала мыть пол, пусть сил уже и не было.

— Не надо, — остановил ее Джейми. — Этим займется кто-то другой.

Она кивнула, набросила зеленый дождевик и вместе с Джейми вышла из операционной. Деревянный настил погрузился под воду. По навесу барабанил дождь. Придерживая друг друга, они шли по территории лагеря.

Они остановились перед казармами. Внезапно Фрэнки поняла, что стоит слишком близко, их тела почти касаются друг друга. По шее Джейми ползла струйка чужой крови. Фрэнки осторожно вытерла ее.

Джейми почти улыбнулся, но только почти.

— Ты хочешь поцеловать меня перед отъездом, — сказал он. — Я это знаю.

— Повеселись с женой на Мауи, — сказала она, смущаясь собственной ревности. — Привези мне какой-нибудь сувенир.

Для женатого человека в его глазах было слишком много любви, в ее глазах было, кажется, еще больше.

— Я люблю тебя, Макграт. Я знаю, мне нельзя…

Она хотела сказать то же в ответ, но разве она могла? Слова создают целые миры, с ними нужно быть осторожной. Скоро он встретится с женой, увидит фотографии подросшего сына.

— Я буду скучать, — сказала она.

Он сделал шаг назад.

— Увидимся через неделю.

Она смотрела ему вслед, в голове звучало эхо: «Я люблю тебя, Макграт».

Может, нужно было ответить? Но что хорошего принесет эта любовь? Он не принадлежал ей. Когда сожаление стало невыносимым, Фрэнки накинула капюшон и направилась к бараку.

Она открыла дверь и тут же вспомнила, о чем забыла из-за сегодняшнего наплыва.

Барб сидела на пустой койке Этель.

— Она уехала.

Фрэнки в мокром дождевике села рядом с Барб.

— Мы даже не попрощались.

— Она не хотела прощаний. Улизнула у нас за спиной. Сучка.

Таков был Вьетнам: люди приезжали, отрабатывали контракт и уезжали обратно. Счастливчики, как Этель, возвращались домой целыми и невредимыми. Кто-то устраивал вечеринки в честь отъезда, кто-то уходил тихо, ни с кем не прощаясь. Кто-то делал и то и другое. В любом случае однажды ты просыпался, а твоего друга больше не было рядом.

Война полна расставаний, большинство из которых обойдется без прощаний. Ты либо приходил слишком рано, либо слишком поздно.

Так было и с Финли.

Она попрощалась с ним задолго до того, как эти слова стали что-то значить. Для любимых людей времени всегда будет мало — эту истину она узнала на войне.

Всю следующую неделю шел дождь. Не жуткий тропический ливень, а постоянно капающий на нервы мелкий дождик. Даже посиделки в клубе почти сошли на нет. В такую погоду веселиться никому не хотелось.

Близилась полночь, Фрэнки в маске, перчатках, халате и шапочке зашивала рану. Рядом доктор, Роб Алдин из Кентукки, пытался спасти ногу молодой вьетнамке. Пока Джейми с женой отдыхал на Мауи, в госпитале осталось только два хирурга — для ежедневных «наплывов» этого было недостаточно. Ко всему прочему никем пока не заменили Этель, так что медсестер тоже не хватало. Своей очереди на операционных столах ждали четыре пациента, в приемном покое и предоперационной их было еще больше.

В ярком электрическом свете поблескивала коричневая кожа солдата, который под наркозом лежал перед Фрэнки.

Сделав последний стежок, она бросила окровавленные инструменты в лоток и сняла перчатки.

— Сейчас, рядовой Моррисон, я позову Сэмми и тебя отвезут в послеоперационную, — сказала она вслух, хотя пациент был без сознания.

Она услышала жужжание приближающегося вертолета. Доктор Роб встревоженно посмотрел вверх и встретился взглядом с Фрэнки. Силы были на исходе.

Всего одна вертушка.

— Слава богу, — сказала Фрэнки.

Роб вернулся к работе.

Двери палаты распахнулись, и вошла Барб, сразу за ней появились два санитара с пациентом на носилках.

— Нужен хирург. И ты, Фрэнки.

Посмотрев на Барб, Фрэнки поняла, что дело плохо.

Фрэнки вымыла руки и надела новую пару перчаток.

На солдате была окровавленная футболка и форменные брюки, обрезанные до бедра. Он потерял левую ногу пониже колена (санитар забинтовал кровоточащий обрубок), но это было ничто по сравнению с раной на груди.

Все лицо было залито кровью. Она повернула его жетон.

— Привет, капитан К…

Каллахан.

Джейми.

Она посмотрела в печальные глаза Барб.

— Мне жаль, — прошептала подруга.

— Его вертушку подбили, мэм, — сказал один из санитаров.

Фрэнки вытерла кровь с лица Джейми и увидела рану на голове.

— Роб! — закричала она. — Сюда. Быстро!

Роб осмотрел голову Джейми, затем перевел взгляд на Фрэнки:

— Он не выживет, Фрэнки. Ты сама знаешь. И у нас еще…

— Спаси его, док. Хотя бы попробуй. — Она сжала холодную, слабую руку Джейми. — Пожалуйста. Пожалуйста.

Глава одиннадцатая

Джейми лежал в неврологии, голый, прикрытый лишь простыней. Голова забинтована, виден только один закрытый глаз. Из ноздри торчит трубка. ИВЛ помогает дышать. Вжух-вжух. Другой аппарат следит за сердцебиением. Доктор Роб сделал все что мог. Он отошел назад и покачал головой:

— Прости, Фрэнки. Завтра я напишу его жене. Тебе надо попрощаться.

Фрэнки сидела у кровати Джейми, держала его руку. Ладонь была теплой, даже горячей — значит, инфекция уже распространилась по телу.

— Мы отправим тебя в Третий госпиталь, Джейми. Держись. Слышишь?

В голове все время крутился их последний разговор, его последние слова. Я люблю тебя, Макграт.

И тишина в ответ.

Боже, как ей хотелось сказать ему правду, поцеловать, всего раз, чтобы у нее осталось это воспоминание.

— Мне нужно было…

Что? Что ей нужно было сделать? Что она могла? Да, любовь важна в этом испорченном мире, важна так же, как и честь. Он женат, и Фрэнки знала, что он любит жену.

— Ты сильный, — сказала она сдавленным голосом.

Медсестра внутри нее знала, что одной силы порой недостаточно, женщина — верила в чудесное исцеление.

— Лейтенант? Лейтенант?

Голос шел словно из ниоткуда. Царапающий, раздражающий звук, от которого хотелось заткнуть уши.

Она вдруг поняла, что рядом с ней стоят два санитара. А потом заметила, что один из них положил руку ей на плечо.

Фрэнки посмотрела на него. Сколько она здесь сидит? Спина жутко болела, в висках стучала головная боль. Казалось, прошли часы, но это было не так.

— Вертушка уже здесь. Его доставят в Третий. Неврология готова.

Фрэнки кивнула и встала. У нее подогнулись ноги.

Санитар не дал ей упасть.

У ног Джейми она заметила брезентовую сумку.

— Это вещи Джейми… капитана Каллахана?

— Да, мэм.

Она засунула руку в карман, вытащила фломастер и серый камешек, который подарил ей вьетнамский мальчик. Казалось, это было целую жизнь назад. Камень стал для нее талисманом. На одной стороне она написала «Борись», на другой — «Макграт». И положила камень в сумку с вещами.

Фрэнки наклонилась и поцеловала Джейми в забинтованную щеку — даже через повязку чувствовался жар.

— Я люблю тебя, Джейми.

Потом медленно выпрямилась и отошла. Ей пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы позволить им забрать его, вывезти из палаты и доставить к вертолетной площадке.