Там чудеса (СИ) - Рудин Алекс - Страница 2

Лиза, исполняя обязанности секретарши, подала одну чашку Игорю Владимировичу, а вторую поставила на мой стол. Затем снова села на свое место.

Игорь Владимирович проводил ее взглядом, уголки его губ дрогнули в легкой, доброжелательной улыбке.

Я тоже сел за стол, попробовал кофе, поставил чашку перед собой и кивнул банкиру.

— Итак, я вас слушаю, господин Жадов.

Жадов двумя руками схватил бокал и сделал большой глоток бренди. Затем поставил бокал на стол и посмотрел на меня. Я заметил, что пальцы банкира слегка дрожат. Он сильно нервничал.

— Одну из моих ювелирных лавок вчера ограбили.

Жадов склонил голову и замолчал, ожидая моей реакции. Я вежливо кивнул.

— Да, Игорь Владимирович уже рассказал мне об этом. Сочувствую вам, господин Жадов. Будьте добры, расскажите подробнее.

— Я не знаю подробностей, — повысил голос банкир. — Полиция молчит, будто воды в рот набрала. Они даже мне ничего не сказали. Зато арестовали моего сына. Это немыслимо, господин Воронцов.

Перо Лизы, чуть поскрипывая, само собой бегало по бумаге, покрывая лист блокнота ровными строчками. Скрип пера раздражал банкира. Он повернул голову и с гневом посмотрел на Лизу.

Лиза ответила ему невозмутимым взглядом. Она великолепно играла роль секретарши, и я едва заметно улыбнулся.

— Но хоть что-то вы знаете? — спросил я, привлекая внимание банкира.

Жадов снова повернулся ко мне.

— Сын успел прислать мне зов, как только целитель привёл его в чувство. Грабители ударили его по голове, разбили витрины и вскрыли сейф. Они просто разгромили мою лавку.

— Грабители? — уточнил я, — сколько их было?

— Сын заметил четверых, — кивнул Жадов. — Он успел только сказать, что грабители были странные, а потом наш разговор прервали полицейские.

Я понимающе кивнул.

Магические кандалы делали невозможной мысленную связь. Поэтому полиция первым делом спешила заковать подозреваемого, чтобы он не мог связаться со своими сообщниками. Это стандартная процедура, о которой мне рассказал Миша Кожемяко. Да я и сам не раз наблюдал её.

— А потом полиция забрала моего сына в участок, и теперь я не могу с ним связаться, — взорвался Жадов.

Он неловко взмахнул рукой и задел бокал. Бокал покатился по ковру, бренди расплескалось. Кабинет наполнил резкий запах спиртного.

Лиза посмотрела на меня, но я отрицательно покачал головой.

Жадов закрыл лицо руками.

— Я послал зов полицмейстеру, — глухо сказал он, — но полицмейстер только ответил, что следствие во всем разберется.

Он устало качнулся из стороны в сторону. Затем убрал руки от лица. Посмотрел на меня, перевел взгляд на упавший бокал. Неловко наклонился, поднял его и поставил на столик.

Все это время я чутко прислушивался к своему магическому дару. Похоже, Жадов не играл, он действительно сильно переживал.

— Я понимаю ваши чувства, Григорий Павлович, — кивнул я.

Поднялся из кресла и налил Жадову еще бренди, а рядом поставил стакан воды.

— Прошу вас, выпейте и постарайтесь успокоиться. Чем больше вы мне расскажете, тем быстрее я смогу вам помочь.

— Но я уже рассказал вам все, что знаю, — возразил Жадов.

Он глотнул бренди, затем залпом выпил полстакана воды. Это подействовало, и банкир наконец-то откинулся на спинку кресла.

Сочувственно кивнув, я поставил бутылку рядом с ним. Сел на свое место, сделал глоток кофе и внимательно посмотрел на Жадова.

— Хорошо, Григорий Павлович. Подробности ограбления я смогу узнать в полиции, у меня там есть знакомые. Но чего хотите вы? Вас волнуют похищенные ценности или ваш сын?

— Конечно, сын, — устало ответил банкир. — Украденные драгоценности застрахованы на полную стоимость. Если полиция их не найдет, то Имперское казначейство возместит мне все убытки. Но мой сын ни в чем не виноват. А они арестовали его и держат в камере, как преступника!

— Это неприятно, но не смертельно, — заметил я. — Если полиция ошиблась, то вашего сына отпустят.

— Когда? — выкрикнул Жадов. — Они только тем и озабочены, чтобы состряпать обвинение против него.

Я покачал головой.

— Ложные обвинения — это очень серьезно. Так рисковать полиция не станет. Но они могут быть действительно уверены в том, что ваш сын виновен. Расскажите мне о нём.

— Это обязательно? — глухо спросил Жадов. — Моих слов вам недостаточно?

— Я вижу, что вы верите в невиновность вашего сына, — улыбнулся я. — Но хочу знать, почему вы так уверены.

— Да потому что он не мог меня обокрасть, — устало ответил банкир.

Я молча смотрел на него, ожидая продолжения. Похоже, беспокойство за сына отняло у Жадова последние силы. Он поник и сгорбился в кресле. Сделал еще глоток бренди, да так и замер с бокалом в руках.

— Зачем моему сыну красть драгоценности? — тихо спросил он. — У него достаточно денег. Он мой партнер и единственный родной человек после смерти жены. Ему это просто не нужно, понимаете, господин Тайновидец?

— Понимаю, — кивнул я. — А если бы вашему сыну срочно понадобилась большая сумма?

— Он мог бы просто взять эти деньги. У него есть доступ ко всем нашим счетам, ко всем сейфам.

Жадов беспомощно посмотрел на меня.

— Вы слышали поговорку о том, что банкиры никому не верят? — спросил он.

— Слышал, — улыбнулся я.

— Так вот, это правда, — кивнул Жадов, — но своему сыну я хочу верить. Потому что иначе жить невыносимо. Я верю, что он не причастен к этому ограблению. Александр Васильевич, я прошу вас, раскройте это дело как можно скорее. Если вы не сможете найти ценности, то хотя бы докажите, что мой сын их не брал. Снимите с него подозрения.

Его просьба тронула меня, но я не показал вида.

— Григорий Павлович, я должен задать вам еще один вопрос. Предупреждаю, что вопрос этот неприятный, но полиция все равно спросит вас об этом. А вы сами не причастны к ограблению?

— Что? — изумился Жадов и замер от удивления с полуоткрытым ртом.

Видно, эта мысль даже не приходила ему в голову. Но его вполне можно было понять.

— Я не грабил собственную лавку, — справившись с собой, ответил банкир.

— Я должен был спросить вас об этом, Григорий Павлович, — сочувственно улыбнулся я. — Хорошо, я возьмусь за это дело. Сегодня же съезжу в полицию, выясню все подробности ограбления и постараюсь увидеться с вашим сыном и подбодрить его.

На лице Жадова появилось облегчение.

— Вы думаете, у вас что-то получится? — с надеждой спросил он.

— Я сделаю все возможное, — твердо ответил я и увидел, что банкиру стало легче от моих слов. Он сделал еще глоток коньяка, потом покосился на бутылку.

— У вас хороший бренди.

— Как только я что-то выясню, я сразу пришлю вам зов, — ответил я.

Жадов допил бренди, поставил бокал на стол и тяжело поднялся из кресла.

— Благодарю вас, господин Тайновидец, — устало кивнул он и направился к двери.

Игорь Владимирович вышел, чтобы проводить Жадова. Я поднялся из-за стола и посмотрел в окно. Жадов тяжело шел к своему мобилю. Возле калитки он остановился и оглянулся. Мы с ним встретились взглядами, и я кивнул, успокаивая банкира.

Затем повернулся к Лизе.

— Ну, что ты думаешь о рассказе Григория Павловича?

Лиза отложила блокнот и потерла лоб, сбрасывая маску секретарши.

— Он верит, что его сын ни в чем не виноват, — сказала она.

Дом тоже прислал теплый импульс. Он внимательно слушал наш разговор и был полностью согласен с Лизой.

— Благодарю за кофе, — вслух сказал я, поднимая глаза к потолку.

А потом по-свойски уселся на краешек стола девушки.

— Да, мне тоже кажется, что Григорий Павлович уверен в невиновности своего сына, — согласился я. — Интересно, почему полиция считает по-другому? За что они арестовали молодого человека?

Я почувствовал, что меня охватывает привычное любопытство, и потер руки.