Сказки долгой зимы (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич - Страница 19

— Знаешь, — сказал Ингвар, разливая чай, — это, в целом, обычная картина. Любые правители очень условно свободны в принятии решений. Тех, кто способен был выйти за рамки текущего общественного тренда, потом либо прославляли, либо проклинали, но они в истории встречались крайне редко, и быть их современниками так себе удовольствие. Но ты, мне кажется, был не из тех, кого это устраивало, да?

— Неважно, — мрачно отмахнулся Драган. — Это уже не имеет значения. Катастрофа всё обнулила.

— Ну, как знаешь. Но отчего-то мне кажется, что ты был тем ещё чегеварой. Я, знаешь, насмотрелся на всяких ребелзов, это наши главные клиенты насчёт прикупить чего стреляющего в целях насаждения всеобщей справедливости. Есть у них нечто общее у всех. Некоторая специфическая ебанутинка в глазах.

— Ты иногда говоришь так, словно у тебя начинается афазия. Какие-то странные слова…

— А, не обращай внимания, я часто несу чушь, пока думаю. Так голова устроена — болталка отдельно от думалки. Язык метёт сам по себе, пока мозг работает.

— И над чем он у тебя работает?

— Вот, размышляю, не выпить ли коньячку. Хочешь? Нет? Слабак. А я чуток выпью, всё же. Давно не пил, соскучился. Не так, как вчера, конечно, но граммчиков сто усвою. Да, посредственный, типа «три звезды арарат», но выбирать не приходится.

Ингвар допил чай, выплеснул остатки заварки в ведро и набулькал полстакана из бутылки.

— Странные вы всё-таки, — сказал он, нацепив очки и разглядывая этикетку. — Серая бумажка, надпись «Дистиллят виноградного сырья выдержанный», артикул, всё. Даже самой завалящей картинки не сделали. И ведь так у вас всё оформлено.

— Зачем картинки? — удивился Драган. — Читать-то все умеют.

— М-да. Ладно, объяснять концепцию маркетинга, пожалуй, не стану. Я испорчен обществом потребления, хотя родился не в нём. Меня другое интересует. Если парадигму здесь задавали излучатели, то кто задавал её им? Это самое любопытное в здешней истории.

— Абсолютное большинство вообще не знало об излучателях, — неохотно сказал Драган. — У них даже повода задуматься не возникало: «нормальная жизнь, всегда так было». Но были люди, которым информация об излучателях была доступна по профессиональной необходимости. Энергетикам, например. Излучатели — прожорливые устройства, и их было много, то есть сети и генерация строились с учётом этого фактора, его нельзя было игнорировать. Да, большинство просто принимало их как факт: есть потребитель с вот такими техтребованиями и высоким приоритетом, ему нужно основное питание и резервное, а зачем — тут не написано. Думаю, ты уже понял, что люди до Катастрофы были не очень любопытными и активными. А знаешь… Плесни мне тоже!

— Да, под такой интересный разговор грех не выпить, — засмеялся Ингвар, наливая. — Моё общение с твоими земляками было кратким и малоинформативным, но я понимаю, о чём ты, продолжай.

— Множество техников разного уровня, производственники, электрики, аварийные службы, чиновники, да те же строители (в нормативах для жилых домов ограничивалось использование железобетона, он частично блокирует сигнал).

— Поэтому так много паршивых построек из прессованного говна и досок! — радостно отсалютовал стаканом Ингвар. — Одной загадкой меньше. А я-то думал, почему при Катастрофе всё нафиг сложилось! Технические помещения, при том железобетонные, уцелели. Подвалы, цокольные этажи — но не сами жилые дома. Никак не мог понять, какая-такая религия мешала вам строить прочно, хотя технология явно есть.

— Да, излучатели учитывались во множестве отраслей общего хозяйства, но при этом их воспринимали как своего рода «чёрные ящики», не задумываясь, что внутри и зачем оно нужно. Это тоже следствие кодирования, я думаю. Оно как бы блокирует в людях инициативность.

— Логично, — кивнул Ингвар, разливая по второй, — где инициатива, там сопротивление, а где сопротивление, там агрессия. А её вам запретили. В башке всё связано со всем, вряд ли можно отрезать что-то одно так, чтобы ничто другое не пострадало. Смелые опыты с лоботомией и электрошоком тому подтверждение.

— Однако, — продолжил Драган, отхлебнув, — всегда находились те, кому думалку не совсем отшибло. Не настолько резистивные, чтобы загреметь в изолянты, просто люди пытливого ума.

— Да, если таких совсем извести, то про технический прогресс придётся забыть. Никто не придумает ничего нового. А у вас он был, хотя по нашим меркам и полудохлый.

— Именно. Для таких была байка про войну и агрессию. Начнёт человек вникать в вопрос, искать документы, выспрашивать, изучать, докопается до Жутко Секретной Тайны и успокоится, преисполнившись своей просвещённости. Вот, мол, как! Война, оказывается, была! Никто не знает, а я знаю! К нему ещё и придут специальные люди, скажут: «Ай-ай-ай, узнал тайное, шалунишка! Ладно, ничего тебе за это не будет, только не говори никому. Понимаешь же — общественное благо превыше всего. Ты же не хочешь, чтобы снова война, и полпланеты в труху?»

— Кто ж захочет, — фыркнул Ингвар.

— Вот именно. И дальше он живёт, чувствуя себя особо посвящённым, выделенным из массы обывателей.

— Ага, Масон Тамплиерович Розенкрейцер… Не обращай внимания, — отмахнулся Ингвар от вопросительного взгляда, — просто ассоциации. Люди, в целом, везде одинаковые. Так что, не было никакой войны и первой Катастрофы?

— Катастрофа была, — ответил мрачно Драган. — Войны не было.

Глава 8

Сдвиг по фазе

— Когда собрал большое войско

и воевать пошёл за мир,

а враг, козёл, не хочет мира

и не явился на войну… —

задумчиво сказал Ингвар. — Не было войны, значит? А что было?

— Не знаю. Что-то другое. Войну придумали потом, для оправдания излучателей. Мол, посмотрите, до чего довела нас агрессия. Но это враньё.

— Почему ты так уверен? Если даже до вранья докопаться мог не всякий, то как ты ухитрился копнуть глубже?

— У меня… был источник информации, — уклончиво ответил Драган, допивая коньяк, — я ему верю.

— Вот просто веришь?

— Во-первых, да, есть причины. Во-вторых, многое сходится. По косвенным данным. Например, у нас вообще нет оружия.

Ингвар хмыкнул и похлопал по ствольной коробке автомата.

— В Убежище нашёл.

— И много их там было?

— Десятка три. И пистолетов десяток.

— И тебя не смутило, что их так мало?

— Ну… В принципе, да, ни о чём, — признал Ингвар. — И патронов кот наплакал.

— Это импорт. Ты же сам завозил сюда оружие.

— Не наш автоматик, я таких раньше не видел. Барахло, если честно, калашмат его кроет как бык овцу.

— В Убежищах старые партии, не с тебя это началось. Но скажи, в твоём мире воюют?

— Да только этим, считай, и занимаются.

Войну закончив, с удивленьем

мы понимали, что вообще

жить не умеем, не воюя,

и шли назад, окопы рыть.

— И как много у вас разного оружия?

— Дофига. Да, понял, о чём ты. Если бы у вас была большая война, на память остались бы не только паршивенькие автоматики. У нас, если где от души повоевали, то потом десятками лет металлолом вывозить можно. В этом есть логика, ты прав. Даже если специально зачищать и утилизовать, что-то бы осталось. Но как же сеть Убежищ? Зачем они, если не на случай войны?

— Какая-то глобальная катастрофа тогда всё же случилась. До неё были населены два континента, после — один. Убежища были заложены раньше, возможно, именно на этот случай. Это всё, что я знаю. Тогда технологии сильно откатились назад, и информация о причинах была то ли утрачена, то ли специально уничтожена.

— Но ты знаешь.

— Скорее, догадываюсь. У меня была возможность… Ох, кажется, я опять перебрал и наговорил лишнего! Не обращай внимания, несу всякую чушь. Давай лучше спать ложиться.

— Ну вот, а так хорошо сидели! — засмеялся Ингвар. — На самом интересном месте слился! Ладно, не очень-то и хотелось. История вашего мира полна зловещих тайн, но это всего лишь один мир из многих. Всех загадок не разгадать.