Как приручить дракона – 3 - Капба Евгений Адгурович - Страница 6

Внизу, похоже, ничего не поняли. Там продолжался бой, и парнишке – противнику Кузевича – уже дали попить заряженной водички. И он пер вперед как ненормальный, не обращая внимания на крепкие лоу-кики десятиклассника. У обоих были разбиты лица, оба дышали надсадно, но этот Африка – он, похоже, поймал режим берсерка и теперь готов был вывернуть соперника наизнанку. Да что там соперника – врага! Для него действо на ринге перестало быть поединком, а стало битвой не на жизнь, а на смерть… И с этим нужно было заканчивать, так что я мигом перемахнул через балконные перила и с балясиной в руке приземлился аккурат за спиной Кацуры. Ботинки так и грохнули по покрытию!

– Э-э-э-э!!! – возмущенно заорала публика. – Шо за фигня? Хто в ринге? Уберите его!

Кацура обернулся на звук удара подошв о доски и ошалело глянул на меня.

– Какого…

– Н-на! – я врезал ему дрыном прямо в грудак, наотмашь, и маститый сиамский боксер отлетел на метра полтора, не меньше, сшибив при этом раздухарившегося Африку.

– Серафимыч? – удивился Кузевич.

– Неуд, Ваня, – сказал я. – Кол по поведению. Мигом с ринга, тут сейчас совсем дерьмо начнется!

– Я прикрою, а? – от такой его реакции мне даже стыдно стало.

Я ему вроде планы поломал, спалил на горячем и вообще – в бой вмешался, он стоит тут, носом шмыгает из которого кровища течет, однако что говорит? «Прикрою!» Мужик, настоящий мужик!

– У «Моремана» встретимся, вали отсюда! – рявкнул я, и крутанул балясину над головой так, что загудел воздух.

На ринг лезли Сивуха с Лазаревым и еще два каких-то типа самого опасного вида.

– Пепеляев, ты охерел? – орал Сивуха. – Ты че, попутал что-то?

– Это ты попутал. Вы все попутали! – я мигом присел и удар длинной деревяшки пришелся по голени одного из незнакомых мужиков.

Палкой по голени – это тошно.

– Дерьмовые ланисты! – я затылком почувствовал движение – и ткнул дрыном назад, и Лазарев тонко завопил, поймав конец моего шеста междудушьем.

Наверху, на балконе, орали от восторга. Кажется, кто-то даже снимал на телефон… Гости из сервитута? Из секундной неуместной задумчивости меня выдернул громкий хруст: Сивуха прыгнул на дрын и сломал его. И получил по башке обломком, который остался у меня в руке. Метровой деревяшкой прилетает в общем-то не слабее, чем двухметровой.

– Ау, ять! Пепеляев, ты охерел! Ты уже труп, понял? – он все еще не врубился в ситуацию.

– Йа-а-а? – я даже не знал – злиться мне или удивляться. Их уверенность в собственной правоте и безнаказанности меня просто поражала. – Н-на!

Я дал ему по голове второй раз. Может быть – зря. Крепко получилось, не помер бы… Сивуха рухнул на ринг рядом с остальными, и я остался с Лазаревым один на один. И он смог меня удивить – кинулся мне в ноги и опрокинул меня на спину, и принялся дубасить! У меня аж дыхание перехватило, и искры из глаз посыпались, вот тебе и физрук! Дракон молчал – ничем не помогал мне, кроме того, что у меня уже и так было. Честно – я растерялся на пару секунд и как-то упустил момент, когда толстые пальцы Лазарева вцепились мне в шею и начали душить. Я сначала рефлекторно пытался оттолкнуть его правой рукой, упершись ему в грудь, а потом наконец вспомнил чертово айки и, ухватив его за грудки, потянул на себя.

Такого физрук точно не ожидал и подался вниз и вперед, и его мясистый нос оказался как раз напротив моего лица.

– О, ДА-А-А! – сказал дракон и вцепился в него зубами.

– Уй-юй-юй! – заорал Лазарев. – Ай-яй-яй!

Я выплюнул что-то изо рта, пинком сшиб его с себя, вскочил и огляделся.

Совершенно спокойно, перешагивая через травмированного Сивуху и обходя Кацуру, который тер себе отбитые ребра, ко мне двигался тот самый дядечка в рубашке в полосочку. Маг-целитель!

– Достаточно поиграл в героя? – спросил он, приближаясь вплотную. – Ты кто – местный Робин Гуд?

– Не-а, – откликнулся я. – Я – Робинзон Пузо.

– Хохмач? – он вдруг схватил меня за руку и его ладонь засветилась синим, как эти фосфоресцирующие браслетики у спелеологов в американских фильмах. – Лежать, падаль.

А потом удивленно уставился на меня, и ухватил за вторую руку.

– Лежать, я сказал! – его голос уже звучал не так уверено.

– Не работает? – участливо спросил я, а потом врезал ему коленом по яйцам, ладонями – по ушам, а когда он упал – добавил пинка в солнечное сплетение.

И потянулся за телефоном.

– Иван Иванович? Это Пепеляев беспокоит. У меня тут магическое преступление в земщине, да. На меня целитель напал… Откуда я знаю! В рубашке, в полосочку. Ухватил меня за руки и у него ладони засветились. Понятия не имею! Не может говорить, не слышит, у него из ухов кровь течет… Что? Из ушей? И из ушей тоже течет, да. Тут вообще нелегальные подпольные бои и букмекерская контора. Несовершеннолетние в качестве гладиаторов, а? Конечно, во всем признаются! Как миленькие!

Я размахнулся и врезал палкой Кацуре поперек рожи, потому что он тоже попытался достать телефон – свой, понятное дело. Кацура рухнул на доски ринга.

– Признаются, говорю! Спорткомплекс «Рассвет», это на военном городке… Да, позвоню Криштопову, пока вы не прибудете…

– ТЕБЕ КОНЕЦ, ПЕПЕЛЯЕВ! – заорал кто-то с балкона.

– Улица Мира, дом три! – выкрикнул в ответ я и продемонстрировал средний палец. – Второй подъезд, четвертый этаж! Заходи в любое время, скотина! Или спустись прямо сейчас сюда, если ты мужчина!

Конечно, никто не спустился. Хорошо орать из темноты, да? Особенно хорошо – если в подпитии. Потом главное реально в драку не ввязываться, и можно всему городу триста раз рассказывать, как «я бы его одной левой, вертуху бы ему прописал, урыл бы его…»

Я сильно побил их всех – двух охранников, Лазарева, Сивуху, Кацуру и Стельмаха, а потом сложил кучей на ринге. Черта с два они могли теперь самостоятельно «Рассвет» покинуть, не при таких-то ушибах нижних конечностей. За Стельмахом для этого пришлось сходить наверх и выгрести его из-под стола. А мага-целителя я связал его же одеждой – брюками и ремнем, в рот – полотенце запихал, а на личико – рубашку замотал, черт знает зачем. Чтобы заклинания произнести не мог, наверное. И вышел на улицу Криштопова встречать. Никакого привратника, который слил мне информацию про бой Кузевича, там уже не было. Зато был сам Кузевич. Все разбежались – и бойцы, и зрители, а он – остался.

– Ничего себе вы даете, Георгий Серафимович, – проговорил он.

– Ваня, – вздохнул я. – Скажи честно – за каким бесом тебя сюда принесло?

– Ну-у-у… – он потупился. – Ну, деньги нужны были.

– А? Так вроде у тебя родители не бедствуют? – удивился я.

– На такое просить стыдно, – он шмыгнул разбитым носом.

– На барбершоп какой-нибудь? На пиво? На татуху? – стал выдвигать предположения я.

– Не-е-е… Только не смейтесь и никому не говорите, ладно?

– Слово даю, буду нем, как могила, – мне было жутко интересно.

– У Легенькой день рождения пятого декабря, а она коньки хотела, у нас каток зимой заливают около собора, а я…

– Да ладно! – дурацкая улыбка расплылась на моем лице. – Коньки? Легенькой? Кузе-е-евич, ну, ты гусар, конечно! Молодцом! Нет, правда – красавчик! Но неужели нельзя было по-другому денег заработать? Ну говно же идея, гнилая наскозь, а? Неужели сам не понимаешь?

– А как? – он беспомощно развел руками. – Ко мне Кацура этот подошел после соревнований в сентябре, рассказал, мол, есть вариант двадцатку сшибить за десять минут. Ну, я и подумал – это же если раз в неделю выступать – то можно нормально насобирать, мне осталось-то всего боя три, а если хотя бы разок победить – то два! Откуда бы я еще взял…

– Ага… Значит, сотня денег примерно? Ты как насчет гайки покрутить? – спросил я, наблюдая, как приближается к спорткомплексу целая вереница красно-синих огней.

Стражи порядка ехали хватать и не пущщать, точно.

– Нормально, – пожал плечами Кузевич. – Папе в гараже помогал.

– А к оркам как – без предубеждения?