Последний герой. Том 1 - Дамиров Рафаэль - Страница 8

Люди – совсем другие. Одеты опрятно, но уши черными каплями пластика заткнуты – у каждого первого беспроводные наушники. В руках телефоны, и все как под гипнозом. Взглядов нет, течёт толпа.

А машины… Машины – это отдельная песня.

Зализанные, сверкающие, разноцветные, будто дешевые китайские игрушки. Белые, желтые, красные. Ни тебе «бумеров», ни «паджериков». Пацанских «девяток» – так вообще ни одной. Как будто стёрли их с улиц. У некоторых тачек вообще мотора не слышно, будто на батарейках едут, ну точно игрушка. Электромобили? А ведь раньше по звуку движка я легко определял – кто подъехал, свои или чужие.

Час топал пешком. На автобус – ни рубля, ксивы тоже нет. И фиг знает, сейчас вообще по удостоверению кто-то ездит? Ну, это ничего, прогуляться полезно – ходьба в голове порядок наводит.

Здание РОВД почти не изменилось. Те же стены, те же неубиваемые ступени еще с советских времен. Только теперь решётки на окнах и огромная вывеска с подсветкой – ПОЛИЦИЯ.

Над входом табличка: Отдел МВД России по Заводскому району города Новознаменска.

Ёкнуло внутри. Столько раз я поднимался по этим ступеням с щербинками. Дежурил, ночевал, выпивал, допрашивал. Второй дом мне это был.

А теперь – посмотрим, что осталось от прошлого. Кто в теремочке живет.

Я вдохнул поглубже, пряча все раздумья и ощущения, всё, что бродило в голове и ложилось на сердце. Потянул за массивную ручку железной двери. Вместо скрипучей ржавой пружины теперь доводчик хитрый. Тугой, как будто чужих пускать не хочет. Только я-то не чужой. Я свой…

Вошёл внутрь и не узнал отдел. Ни тебе паутины под потолком с разводами, ни затёртого линолеума с заплатками. Всё чисто, блестит – плюнуть некуда. На подоконниках не кактусы в обрезанных пластиковых бутылках, а цветочки «женские», изящные. В такие бычок не бросишь – рука не поднимется.

При входе возвели несуразную конструкцию – вертушка с блестящими трубами-лапами. Поперёк дороги встала, как шлагбаум на КПП. Толкнул я трубу. Не шелохнулась. Хм!

На проходной за столом восседал молоденький сержант. Прыщавый, рыхлый, на телепузика похож. Уткнулся в телефон, сидит, растекся по стулу.

Сбоку, как и раньше – дежурная часть за стеклом. Только стекло, видимо, тоже совсем новое, не исцарапано и без потёков краски на трафаретных буквах.

Когда я дернул замок – телепузик «проснулся»:

– Вы к кому, гражданин?

Гражданина в зеркале увидишь. А я – майор милиции. Вслух не сказал, но зудело внутри.

– К себе, – буркнул я.

Странно, что в лицо меня тут не узнают. Или у постового память, как у пескаря, или мой предшественник был настолько неприметен, что даже в отделе его никто не запомнил.

– О, Яровой! – всплыл за стеклом, как сомик в аквариуме, старый майор с бейджиком: оперативный дежурный. – Явился, не запылился. Живой, смотрю! Говорят, тебя чайник покалечил?

– Говорят, кур доят. Открывай калитку, Фомич.

Откуда вылетело это «Фомич» – не понял. Само вырвалось. А потом дошло… Ну точно – это же Борька Ляцкий! Борис Фомич, по прозвищу Ляцкий Глаз. Тогда ещё помощником дежурного был, вечно ворчал и в кофе «три в одном» макал свои печенюшки. Сидел в этом аквариуме всю службу. И, как видно, досидел – теперь уже сам дежурный. Старше стал, живот подрос, но глаза всё те же: прищуренные, с ехидцей.

На душе даже потеплело. Хоть кто-то родной в этом цирке времени. Пусть и Ляцкий Глаз, вечно всем недовольный и ворчливый, но свой.

– А ты чего это в тришках? – пробурчал он, глядя на мой паленый адидас. – На картошку собрался?

Гундёж его – как бальзам. Жив, чертяка. Значит, и я жив.

– Так надо… – отрезал я, но с улыбкой, рад был видеть коллегу.

– А-а… Опять на уборку территории припахали? – протянул дежурный, выдав свою версию. – У нас что, суточников мало для таких дел?

– За ними тоже глаз да глаз нужен, – хмыкнул я. – Руководил процессом, так сказать. Открывай, Сезам. Я это… ключ забыл.

Увидел, как через вертушку проходят свои: прикладывают к считывателю плоскую прямоугольную штуку, как банковская карта.

Ну, значит, не соврал. Назвал её ключом – и попал в точку.

– Миха! – крикнул Фомич через стекло на сержанта. – Не спи, зима приснится, открой вороток.

Тот оторвался от смартфона и приложил свою карточку к считывателю, и я, наконец, прошел. Честно говоря, собирался уже перепрыгнуть, если что, но не хотелось Ляцкого обижать. Хотя раньше обижал.

Уже спиной слышал, как старый майор начал гундеть на постового Миху:

– Молодёжь пошла – валовая, что сивучи на лежбище… Никакого толка. А вот раньше… Чего только один Макс Лютый стоил. Опер от бога. Нет сейчас таких. Перевелись все…

Я вздрогнул, услышав: «Лютый».

Ведь это – я. Моё прозвище. Из прошлой жизни.

Так меня звали на улице – бандюки, шпана, те, кого я брал, кого сажал. Коллеги тоже подхватили, но у них это шло, скорее, от мой фамилии – Малютин. Хорошая была фамилия, звучная.

Нахлынули воспоминания. Вспомнился последний день той жизни. Лицо Геныча, его дочка… Интересно, выжила? Где она теперь? Надеюсь, Валет до неё не добрался, и все было не зря. Вот что – надо бы найти её! Не сейчас – потом. Обязательно.

Мысль эта, хоть и пришлось её отложить, мне понравилась.

Ноги сами понесли к кабинету. Только не к моему – к чужому, новому. Старого, насколько можно понять, вообще не стало. Всё тут переделали, дежурку расширили, «обезьянник» облагородили. Кабинет, который был на первом этаже, исчез. Эх! Как и моя прежняя жизнь.

Открыл дверь с табличкой «Группа анализа и планирования».

Значит, тут я и тружусь? Странное подразделение – отдаёт канцелярией, бюрократией и бухучетом одновременно. Писарь, что ли?

Ну-ну…

Свой стол нашёл сразу. Память подсказала – самый маленький и неказистый, в углу, за шкафом. На столе компьютер, мышка с клавой, календарик с пёсиком, пластиковый стакан с ручками.

Календарик – в мусорку.

Сел на вертящийся стул, огляделся. Потянулся к ящикам и начал шарить.

Есть!

Удостоверение!

Раскрыл и прочитал: лейтенант полиции Яровой Максим Сергеевич. В строке должность значится: инспектор ГАиП штаба.

На фотке совсем пацан. Ну и рожа у тебя, Шарапов. Нет, на самом деле, если подкачаться и тельце в порядок привести – то я ничего буду. Новый я – не урод, и костяк правильный, еще бы мяса на него нарастить, и все девки на дискотеке мои.

Сунул корочку в карман. Там же – связка ключей и пластиковая карта, один в один как у тех, что прикладывали к вертушке на входе.

Теперь бы ещё понять – где я живу.

Напряг голову, чтобы вспомнить хоть что-то. Представил себя в квартире, на диване, с пивом в руке, напротив – телек, идёт «Поле чудес», там мужик банку огурцов дарит.

Интересно, жива ещё передача? Вряд ли – столько не живут.

Хотя… Фомич до сих пор на «ноль два» телефоны берёт. Может, и Якубович ещё крутит барабан.

Погонял в голове ещё картинки. Но когда с выпуклого экрана «Рубина» мне вдруг начал махать руками Чумак и «заряжать» мое пиво в кружке – понял: не воспоминания это, то есть, нынешние. А моё подсознание балуется. Вытаскивает картинки из девяностых и крутит, как плёнку. Знакомую и родную. Но бесполезную – что-то вроде колыбельной.

Ладно. Будем, как говорил начальник нашего УГРО Пал Палыч, личным сыском искать прописку. Первый раз пожалел, что не жульман – по картотеке бы давно себя пробил.

О! Точняк! В кадрах должны же быть мои данные. Нужно подумать, как выудить их из личного дела. В лоб не спросишь, не поймут.

Следующей находкой стал смартфон. Разблокировался от отпечатка пальца. Вот поди ж ты, до чего техника дошла. Пальцы, главно дело, сами вспомнили, как им пользоваться.

Потыкал контакты: управдом, автовокзал, Дядя Петя Плита, Сосед 7 Этаж, поликлиника № 3.

Тьфу, блин, какая-то пенсионерская труба. Вот раньше у меня были контакты, так контакты, правда, не в такой хитрой штуке, а в записной книжке: Ленка Сауна, Витька Самогон, Эльвира массаж. Каждый номер – с историей. А тут… унылая какая-то жизнь в одно касание.