Январский гром (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 36

— Радиограмма из штаба фронта, товарищ адмирал, — шифровальщик сунул в руку Дрозда листок бумаги, Валентин Петрович быстро перечитал текст, потом прошелся по строчкам глазами медленно, вчитываясь. И отдал листок генерал-лейтенанту Елисееву, коменданту БОБР, и командующего действующими на материке экспедиционными войсками.

— Не только мы действуем удачно, — произнес генерал, ознакомившись с сообщением, которое не могло не обрадовать. Еще бы — Нарва захвачена выброшенными из самолетов парашютистами, мосты немцы не успели взорвать, а это главное — река порожистая и своенравная. К тому же маршал Кулик отправил в обход по льду Финского залива целый корпус кавалерии, с усилением из пехоты — стрелковой дивизии и полудюжины лыжных батальонов. И те уже выбрались на берег на протяжении десяти километров, не встретив там организованного сопротивления. И началось наступление с востока — частью сил на Таллинн, другой на Тарту.

— Алексей Борисович, а ведь и нам следует действовать по изначальному плану — группа генерала Симоняка наступает на Таллинн, но с запада. Если удастся овладеть паровозами и вагонами, то продвижение у него пойдет намного быстрее. Ему до столицы Эстонии меньше сотни километров со всеми изгибами и загибами. Вы со всеми войсками, включая бригады БОБР, идете на юг — нужно как можно быстрее овладеть Пярну, там, в порту вморожена германская флотилия канонерских лодок, тральщиков и катеров. Ее захват для нас более чем важен, и желательно чтобы немцы не успели подорвать плавсредства. У нас две дивизии и пять бригад, да с востока наступают большими силами — вся 8-я армия пойдет. Неужели не сможем одолеть противника, у которого войск намного меньше.

— Как только очистим берег, переправлю танки и грузовики — продвижение будет быстрое, если противник дороги перекрывать не начнет, — генерал Алексеев уже расстелил карту — на ней были нанесены стрелки. Такой вариант изначально прорабатывался, но только в одном случае — если не будет оказано во время перехода ожесточенного сопротивления…

Отсутствие нормальных самолетов для десантирования заставляло авиаторов прибегать к паллиативам, напрягая извечную русскую смекалку. Рассказывают, что соглашались лететь в таких модулях или люди с железными нервами, либо совсем потерявшие голову от избытка храбрости. Ощущения от полета были непередаваемые, «пассажиры» все время боялись, что фанерная «скорлупа» сама отвалится…

Глава 41

— Кирилл Афанасьевич, если мы сейчас ошибемся, то винить себя будем всю жизнь. Если примем правильное решение, то возможно, оно поможет сделать для нас ход войны благоприятным более, чем есть сейчас. Так что все за нами — вот и будем ломать голову, как «отгрызть» у противника корпус. Положение шелудивого пса перед мослом — и пожрать хочется, и при этом не подавится костью в глотке.

Маршал уткнулся взглядом в карту — булавки закрывали весь юг от Ленинграда. Германские правофланговые 1-й и 28-й корпуса отошли на рубеж от Луги до Шимска мастерски, организованно, хотя под Тосно побросали всю тяжелую артиллерию, стрелявшую по Ленинграду. И так ловко это проделали, что ухитрились потрепать мехкорпус Черняховского и кавалерию Гусева — КМГ «застопорилась» в своем продвижении, и чтобы не допустить потерь, Кулик приказал выходить ей из сражения. Позиции передавались стрелковым корпусам 24-й армии Клыкова, что, наконец, начали выдвижение против занявшего позиции 1-го армейского корпуса, который одновременно отбивался и от наступающей с юга 11-й армии. И вряд ли немцам удалось выстоять, но они вывели из Старой Руссы дивизию, что прикрыла подступы с юга — напор 11-й армии оказался силен. У Луги, только на южном берегу, начал занимать позиции 28-й корпус, который медленно отходил под напором 48-й армии генерала Антонюка, прикрывшись сильными арьергардами. Левее его, если смотреть с юга, начал занимать оборону 50-й моторизованный корпус, который впору было называть пехотным — в 8-й танковой дивизии фактически не осталось бронетехники, а еще одна пехотная дивизия понесла изрядные потери. Впрочем, и 42-я армия уже «выдохлась» — ее четыре стрелковые дивизии уже только «выталкивали» немцев, а не давили. Становилось ясно, что положение здесь скоро стабилизируется.

Но зато на самом западном участке, ситуация сложилась крайне благоприятная, ведь две дивизии 38-го армейского корпуса вермахта оказались в оперативном окружении. И все потому, что командарм-8 генерал-лейтенант Щербаков действовал решительно и агрессивно, нанеся удар после обходящего маневра, который не только вывел его 19-й стрелковый корпус к Луге от Ивановского до Сабска. Но при этом русская пехота переправилась через реку, поддержанная оставшимися КВ из дивизии Орленко. «Климов» дошло от Ленинграда по одной сводной роте от каждого полка 2-й танковой дивизии, и не вражеская ПТО тому главной причиной — танки постоянно ломались. Но их хватило, чтобы сразу стрелковые две дивизии, 10-я и 11-я, захватили обширный плацдарм, разорвав «локтевую» связь между 50-м и засевшим в Кингисеппском укрепрайоне 38-м германскими корпусами. И фактически «заперев» последний корпус, обрезав его коммуникации.

— Ситуация в нашу пользу, Григорий Иванович, с востока два наших корпуса давят, мехкорпус Баранава во втором эшелоне обретается. С юго-востока 19-й стрелковый корпус надавливает, а в Нарве 128-я стрелковая дивизия и 201-я воздушно-десантная бригада. Как есть «колечко», если 19-й корпус к Чудскому озеру двинется и к Гдову выйдет.

— Лееб не дурак, и сколько бы Гитлер не отдавал ему «стоп-приказов», он их не выполнит — Нарва у нас, и мы завтра через залив отправим еще одну стрелковую дивизию. И все потому, что у нас есть резервы, а у фельдмаршала все «вытянули». Смысла нет держать в Кингисеппе корпус, пусть и в наших бетонных укреплениях. День-два и мы замкнем «котел», после чего корпус спишется в утиль. Подтянем отставшую тяжелую артиллерию и с дерьмом там все смешаем. А «пробка» не помешает нам в обход отправлять в Эстонию дивизию за дивизией — один ночной марш, авиация воспрепятствовать не может. Фельдмаршал это прекрасно понимает, и будет выводить корпус из окружения. А иначе быть не может — тогда весь левый фланг повиснет в воздухе, а в Эстонии вообще «дыра» огромных размеров. Нам остается только предугадать, где он это будет делать?

Кулик прошелся мимо карты, резко развернулся и принялся говорить, отвечая на сам себе заданный вопрос:

— А тут только два варианта действий, других просто нет. Или прорываться с боем через наш 19-й стрелковый корпус, но тут нужен встречный удар от 8-й панцер-дивизии. Или отходить на Сланцы, а там по восточному берегу Чудского озера до Гдова, где занять оборону и вытянуть позиции восточнее, прикрываясь с севера озером Самро. Для наступления там очень неприятная местность и немцы легко удержат позиции. Думаю, так и будет, но приказ должен быть отдан не позднее вечера, чтобы ночью начать марш. До Сланцев полсотни верст, и примерно столько же до Гдова. Дорога есть, автотранспорта хватает. Два дня, максимум три, и корпус отойдет в полном порядке. И еще пара дней до установления «локтевой связи» с 28-м корпусом, и тогда фронт окончательно стабилизируется.

— Почему с 28-м корпусом, там же левофланговым 50-й моторизованный корпус позиции держит?

— А ты о будущем подумай, Кирилл Афанасьевич. Наши перешли проливы и начали наступление на Таллинн и Пярну. А с востока накатывается 11-й кавкорпус, за которым последует и наша пехота. У немцев против них только две пехотные дивизии 26-го корпуса, охранные части и прочие полицаи. Сражаться на огромном пространстве невозможно, там требуется маневр, которого инфантерии не провести, к тому же столь слабыми силами. Так что перебросят 8-ю панцер-дивизию с управлением корпуса, пополнят по пути через Псков танками и штурмовыми орудиями, и уверен — дивизией «Полицай», та полностью моторизована.