Коловрат. Знамение - Миронов Алексей - Страница 44

«И правда, – чуть не хлопнул себя по лбу боярин, – Евпатий же князя от медведя на охоте спас. Как же я забыл!»

Васька Волк умолк ненадолго, почесал бороду, глотнул медовухи из баклажки и закончил, наконец, свою речь:

– Завтра опять с мечами начнем круговерть. Хочу посмотреть, какой ты на самом деле коловрат.

Так и порешили. Наутро, после легкой трапезы, бывший атаман немного удивил боярина, выдав тому кожаную рубаху с медными пластинами на груди, шлем и ко всему сразу два меча. А сам, облачившись в легкий кольчужный доспех, тоже встал напротив с двумя клинками в руках. «Это похоже на выпускной экзамен, – почему-то подумал Кондрат, поигрывая своими двумя клинками, по шероховатой поверхности которых лениво ползали тусклые солнечные зайчики, – похоже, учитель решил, что пора привыкать драться в доспехах».

– Вспоминай, боярин, – глухо приказал бывший атаман своему ученику, – за что тебя Коловратом прозвали.

И пошел в атаку, с размаху обрушивая на Кондрата один удар за другим. Бывший атаман отлично бился с обеих рук, но и боярин, к своему удивлению, сумел ему кое-что противопоставить. Хорошо отдохнувший за ночь Кондрат, к тому же не пивший медовухи, крутился как заведенный, методично отбивая удары противника обеими руками. Причем делал это так искусно, что сам диву давался. В этом почти настоящем бою лихой Васька Волк не жалел доспехов, уже несколько раз полоснув острием клинка по бокам и плечам кожаной рубахи своего ученика, и однажды даже по маковке островерхого шлема, что родило звон в ушах. Но рязанский боярин Евпатий Коловрат и в самом деле вел себя так, словно бился на двух мечах с самого рождения. Он, как многорукий бог, вращал довольно длинными мечами вокруг себя, отбивая все попытки противника серьезно ранить или убить. Как ни старался его учитель нанести урон доспехам боярина, кроме нескольких незначительных царапин да скользящего удара по шлему, ничего не выходило. А вот Евпатий, наоборот, с каждым мгновением становился все сильнее. Битый час под звон мечей противники прыгали по поляне, перемещаясь из одного угла в другой. Никто не мог взять верх.

Это тянулось до тех пор, пока Кондрат, сделав обманное движение, ловким ударом не выбил один меч из рук своего учителя, а вторым рубанул по лодыжке, заставив Ваську подпрыгнуть в воздух. Никому неохота лишиться ног, да еще в учебном поединке. Ведь никаких поножей, защищавших нижнюю часть ног, его учитель не выдал и сам не надел. И потому Васька прыгнул так лихо, что позабыл про коленку, поврежденную парой дней ранее. Однако хитрому боярину только этого и надо было. Когда бывший атаман приземлился обратно, слегка покачнувшись назад и отведя руку с клинком чуть в сторону, то немедленно получил резкий удар ногой в грудь. Да такой сильный, что отлетел на пару шагов и рухнул навзничь, даже выронив меч. А Евпатий метнулся вперед, вторым ударом ноги прибил его к земле, не дав подняться. А потом эффектно приставил клинок к горлу, закончив экзамен.

– Ну, ты истинный коловрат, – усмехнулся бывший атаман, медленно отводя пальцами острие от своего кадыка. При этом в глазах его блеснул холодный и злой огонек, – двумя мечами машешь так, что залюбуешься. Нечего тебе больше, боярин, вспоминать про мечи. Остальное в бою вспомнишь.

– А как же двуручный? – напомнил Кондрат.

– Ну, это на любителя, – заявил Васька, вставая и отряхиваясь, – для богатырей особенных подойдет. А тебе без надобности.

– А я что, – слегка обиделся Евпатий, поводя плечами, – рылом не вышел? Вроде не самый хилый.

– Так-то оно так, – с сомнением произнес Васька Волк, вновь пристально оглядывая коренастую, но не слишком высокую фигуру своего поединщика, – не обижайся, боярин. Вот если бы росту бы тебе вершков десять добавить, тогда вышел бы как есть богатырь.

– Ростом, значит, не вышел, – нехотя согласился Кондрат, втыкая оба клинка в землю, – вот уж не думал. Но не привык я отступаться от своего. Дай хоть попробовать, если у тебя такой меч имеется.

– Отчего не дать. У меня все имеется, – хитро ухмыльнулся кузнец.

Сходив в кузницу, учитель, вновь поверженный своим учеником, принес оттуда меч, доходивший Евпатию почти до пояса. Весил он тоже немало. Попытавшись им вращать как обычным мечом, боярин быстро устал. Но даже после того, как учитель показал ему, как надо работать таким мощным мечом, Евпатий больших успехов не достиг. Разве что смог развалить напополам круглый щит, по которому недавно из арбалета упражнялся.

– Хорошая вещь, – подытожил свои потуги боярин, – но ты прав, кузнец. Покажи, что у тебя еще в закромах пылится.

Завершив на том занятия на мечах, весь остаток дня бывший атаман, как ни странно, посвятил теории военного дела. Он на всякий случай «напомнил» потерявшему память боярину, из чего делают кольчуги и кожаные куртки для простых ратников. Какие щиты, шлемы, мечи, копья и топоры бывают, и чем из них лучше биться при обороне, а что лучше в нападении. Кондратий не зря потратил полдня, так как узнал для себя в тот вечер много нового. Оказывается, он и не подозревал в своей прошлой военной жизни, каким количеством остро оточенного оружия можно пустить врагам кровь. В скрытом арсенале у местного кузнеца, помимо знакомых уже мечей и длинных ножей, нашлись кинжалы разных видов и длины, сабли и даже серпы, которыми можно было рассечь противника не хуже меча. Серп в умелых руках – страшное оружие. Также узрел боярин в тайниках бывшего атамана булаву с шипами, так любимую всадниками, ибо ей можно было легко замесить человека, превратив его в безжизненный кулек мяса и переломанных костей. А также кистень со смертоносным грузом на прочной цепи в виде увесистой звездочки из металла.

– Да у тебя тут оружия целую ватагу можно вооружить, – заметил вскользь боярин, – куда тебе столько? Может, заказ чей?

– Может, и заказ, – туманно ответил Васька.

– Ой, смотри, учитель, – пригрозил боярин, – покамест я про то забуду за услуги твои. Но если, не дай бог, всплывет что худое против князя нашего, – не взыщи.

– Не боись, боярин, – отмахнулся кузнец, – не всплывет.

Вечер учитель и ученик провели за долгим разговором. На сей раз, по случаю окончания «курса молодого бойца», бывший атаман позволил своему ученику не только отведать кабаньего мяса, но даже хлебнуть медовухи. А когда язык немного развязался, Кондратий стал засыпать своего учителя вопросами о том, где и когда Васька приобрел свой боевой опыт. Но, несмотря на неделю, проведенную в обучении, и отсутствие посторонних ушей, выведать удалось немного. Васька лишь повторил свою историю о том, что некогда ушел из дому и оказался в разбойниках. Но где был его родной дом, не сказал. А потом грабил караваны на море, что шли с Византии на Русь. О том, как попал к франкам, от которых узнал про арбалет, тоже смолчал. Обмолвился лишь, что участвовал однажды в морском налете на южное побережье в тех местах. По всему выходило, что Васька Волк пиратствовал на морях аж до самой Испании и был у тех разбойников атаманом. Но вдруг что-то пошло не так. Может, дорогу кому перешел из сильных мира сего, – врагов у него должно быть немало, – да награду за его буйную голову дали хорошую. Вот и пришлось рвать когти. А только кончилось все тем, что оказался он вновь на Руси без денег, да забросил свои лихие привычки. Свидетелей его злодеяний здесь не нашлось, только по слухам и судили, а потому и жить спокойно дозволили. Поначалу Васька в охрану нанимался к купцам, а потом и вовсе освоил кузнечное ремесло, осев в здешних лесах подальше от любопытных глаз. То ли правда образумился, то ли скрывал много больше, чем рассказывал.

Сидя у костра, смотрел захмелевший Кондрат на своего учителя поневоле и по холодному блеску в глазах мужичонки не слишком грозного вида чуял, что есть за ним какое-то нерешенное дело. Похоже, не до конца забыл свои прежние привычки и друзей лихой атаман. Но выходило, что расскажет о них Васька Волк начистоту рязанскому боярину, только если тот его с каленым железом пытать будет. Да и то не факт. И решил Евпатий эту загадку отложить пока, дела сейчас имелись другие. Срочные. А насчет кузнеца, может, он и ошибался. Мало ли что в лесу от медовухи пригрезится.