Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса V (СИ) - Мордорский Ваня - Страница 34

Я подошёл к воде, опустился на корточки и коснулся поверхности.

И ощутил.

Это мертвое озеро кричало. Кричало от обиды. У меня аж мурашки пошли по телу, потому что я ощутил, услышал этот немой крик.

Теперь я видел — черные, вязкие сгустки, оставшиеся от погибших рыб. Это была не просто смерть. Это была обида.

Эта обида и привлекала злых духов. Она меняла землю, превращая ее в болото.

Я поднялся и минут пять искал палку. Не мертвую, а живую, да еще и такую, которая выдержала бы мощный поток моей Ци. Через секунду я пустил Ци по ней.

Черепаха учила меня этому.

Тогда, учась у Бай-Гу, я не понимал, зачем нужно рисовать символы на воде. Казалось, это бессмысленно — чернила расплываются, линии теряются. Потом черепаха сказала мне, что это для того, чтобы отпускать Ци.

Но сейчас я вдруг понял другое. То объяснение не было полным.

Вода — это зеркало мира.

Если символ удержится на её поверхности, значит, он проникнет в саму суть места.

Кончик палки коснулся воды, Ци потекла как чернила, а моя рука медленно и неспеша вывела Символ Очищения. И он остался на водной глади. Сияющий. Белый.

Я вложил в него почти половину своего резерва — сейчас не время скупиться. Озеро было хоть и средних размеров, но смертей было слишком много, как для одного места.

Знак вспыхнул золотистым светом, и вода под ним мгновенно стала прозрачной.

Бам…

Первый удар Ци прошёл по озеру, как гром.

Бам…

Второй ударил глубже, расходясь волнами и достигая дна.

Я видел теперь уже сквозь прозрачную воду тысячи скелетов. Вокруг каждого — чёрный сгусток, клубок боли и ярости.

Они не могли уйти окончательно. Их смерть была… неестественной.

Но с каждым ударом моей Ци эти «сгустки» таяли. Вот только я до сих пор не видел шуйгуя, если это, конечно, он. Я ощущал, что он спрятался глубже в озеро, и мой Символ его не достает. Ладно, сначала мертвые карпы, а потом займемся проблемным духом.

Импульсы от Символа расходились кругами, раз за разом достигая дна.

Лисы замерли. Лянг стиснул зубы. Бессмертный молчал.

И когда от черных сгустков не осталось ни следа, остались только белеющие на дне мертвые рыбьи кости, тогда и прозвучал голос прямо из глубин.

Это было так неожиданно, что Джинг и Хрули слегка пугливо вздрогнули.

А потом у наших ног потемнела вода и завращалась водоворотом.

— Пра-а-а-ведник… — проскрипело существо из пучины.

Я не двигался. Раз со мной говорят, а не нападают, то ситуация из ряда вон.

Из воды медленно поднялась странно размытая человеческая фигура с кожей, покрытой речной тиной и пустыми глазницами, в которых мерцали бледные огоньки.

Приплыли.

— Шуйгуй… — прошептала Джин, шерсть на ее спине встала дыбом.

Хрули зарычала.

Глава 15

На мгновение воцарилось всеобщее молчание.

Я рассматривал шуйгуя, он — меня, лисы — его, карп — источал убийственную ауру маленького дракона.

Картина маслом.

Дух слегка качнулся, будто ему тяжело было, пребывать, тут, на воздухе. С его волос схлынули потоки черной воды. Да уж…какой-то «трансформирующийся утопленник».

— Ты пришел очистить это место? — с булькающим звуком спросил шуйгуй.

Надо же, я ожидал нападения, потому что ощущал это существо несомненно злым духом, и, тем не менее, оно не спешило нападать. А решило заговорить. Хороший знак? Или нет? Боится? Знает, что я способен его изгнать?

В таком случае подобные духи явно должны стоять на ступень выше обычных злых сгустков, которые я уничтожал в Холмах Святости. Прежде из гуев мне встречалась только змеюка в озере, где я добыл синий лотос.

— Очищать…и кое-что уже очистил… — кивнул я.

Несмотря на то, что я больше не ощущал возле карповых костей, белеющих на дне злобных сгустков, я понимал, что тут еще не всё очищено. Нужно сделать еще кое-что, что-то особенное.

— Ты опоздал… — продолжил шуйгуй, — Слишком опоздал.

— Когда пришел, тогда пришел — ответил я.

— И все равно опоздал…

Да уж, только пришел, а уже сделали виноватым. Обычное дело.

«Ван, ты это, осторожнее: этот дух…он как будто с ума сошел».

А они не все такие? — риторически спросил я.

«Нет, те духи, что обрели тела, совсем другие: туда попадают только цельные души. И не все из них безумные, некоторые просто поглощены одной эмоцией или мыслью…хотя…ты же у нас Праведник…чего я боюсь, и не с таким справлялся…»

Я ощущал, что вокруг духа застыла вода. Мертвая вода. Я не чувствовал в ней жизни.

Шуйгуй закачался, и вдруг его голос разделился на десятки шепотов, будто говорили все утопленники озера разом, а его форма странно колебалась между человеческим обликом и тенью гигантского карпа. Вода вокруг почернела.

Мои четки застыли. Вернее я перестал вращать их вокруг себя. Нехорошо бить того, кто сам начал с тобой говорить. Подождем…послушаем…

— Я был человеком… когда-то.— его голос рассыпался на десятки шепотов, будто множество утонувших душ говорило через него.

Он поднял внезапно ставшими прозрачные руки и в них…закрутили образы. Память этого шуйгуя.

— Дай рассказать мне… Праведник…

— Я и не мешаю. Продолжай. — кивнул я.

— Я долго не мог говорить…очень давно…злоба этого озера сводила меня с ума…она заставляет делать ужасные вещи…

— Тот мальчик? — спросил я, вспомнив о мальчике, про которого рассказывала старуха из деревни.

— Нет… — ответил шуйгуй, — В этом озере давно никто не погибал…

Я кивнул. Значит, нужно найти то озеро, после того как разберемся с…этим духом.

— Ты распространяешь вокруг себя ауру…исцеления….

Шуйгуй шумно втянул воздух и надулся как пузырь.

— И таким, как я, становится легче…наши больные души становятся чуть здоровее…видишь…я говорю…

«Я же говорил, что шуйгуи — безумцы. Странно, что этот конкретный осознал свое безумие. Это сейчас он с виду разумен, но будь бдителен, Ван…ты не знаешь, что у него в голове…может, он запутывает тебя, чтобы ты его не убил? Их жажда жизни даже больше, чем у живых».

Разберусь. — отмахнулся я от Бессмертного.

— Меня звали Ли Шао, — шуйгуй закачался из стороны в сторону, словно плакучая ива, — я жил в деревне за теми холмами.

Он взглянул вдаль, и его взгляд словно был обращен в далекое прошлое.

— У меня была жена и дочь… Мы ловили рыбу в этих водах, и верили, что река добра к нам…и она была…тут не всегда были озера…тут проходили русла рек…было много рыбы…дичи…

Вода вокруг шуйгуя заклубилась, и на поверхности, словно черные мазки каллиграфа, проступили силуэты — тени прошлого.

— Моя жизнь оборвалась еще до того, как карпов уничтожили…я уже был «таким»…Когда-то тут шла война между кланами и…мою семью задело… Просто задело техникой… Они даже не были целью… Мы были обычными людьми… Я никак не мог их защитить.

Я стоял, окаменев. Не этого я ожидал, когда шел сюда. Я собирался избавиться от духа и очистить все вокруг.

— Ты утопился? — прижав уши к голове спросила Джинг.

Шуйгуй громко вздохнул.

— Я стоял на берегу. В руках — тело дочери… От жены остался только пепел.

Я стиснул зубы. Разве не то же самое осталось от Старейшин и собратьев моей первой и пока единственной секты? — Пепел. Просто пепел.

— Сейчас я не чувствую ту боль… Но помню, что тогда мне было нестерпимо больно… — продолжал говорить шуйгуй, — А вода… Вода она звала… Обещала забрать боль.

Шуйгуй сгорбился и посмотрел в озеро.

— Смерть не принесла покоя… Я проснулся здесь.

Он взмахнул рукой и я вдруг увидел на дне десятки бледных теней, тянущих руки вверх.

Лисы схватились за мою ногу, сильно кольнув коготками.

Лянг увеличился. На всякий случай. И вокруг его рогов закружились вихри воды.

Странно, что этот десяток бледных теней я не ощутил сразу. Только этого шуйгуя. Может, потому что он был самым сильным?