Во власти Змея (СИ) - Манаева Ирина - Страница 3

Остаток пути больше в гляделки не играем. Он смотрит на дорогу, я на горящие вывески закрытых магазинов. Рабство отменили как бы, но Алиевы не в курсе. А я у них, как живой товар. Только даже боюсь представить, что от меня потребует этот Змей.

Кажется, последний раз мать с отцом меня встречали на пороге дома никогда. Они вообще старались не пересекаться здесь, потому что на территории можно было не скрывать истинных чувств.

- Спасибо, Антон, - кивает отец, держа руки в карманах. Кажется, из него выветрился весь алкоголь, потому что выглядит он трезвым. А вот мать, наоборот, набралась. То ли для храбрости, то ли оплакивала мою участь.

Не дожидаюсь, пока Питбуль обойдёт машину, чтобы открыть мне дверь, потому что здесь так заведено. Плевать на всё. Резко распахиваю и выбираюсь, не утруждая себя тем, чтобы захлопнуть.

- По какому поводу собрание? – интересуюсь, сложив руки на груди и широко расставив ноги. Стойка ни разу не балетная, это больше танцы улиц, которые увлекли меня в последнее время.

Я не такая вообще. Привыкла подчиняться отцу, потому что иного выхода у меня нет. Он – власть в доме, а до недавних пор и на территории, и я принимала эти правила. До сегодняшнего момента. Пока этот мудак не захотел меня продать!

- С каких пор нельзя пойти в гости к подруге? – нарочно ломаю комедию, потому что интересно, что он ответит.

- С тех самых, когда часы пробивают десять вечера, - говорит на это.

Да, конечно. Это одно из правил, которое должно соблюдаться. И по этому поводу ребята часто шутили. Только знали бы они, каково это иметь такого отца! В мою сторону боялись смотреть обычные парни, как только узнавали, чья я дочка. Хорошо ещё, что не заставляет носить платок, как некоторые из семьи.

- Подойди, - требует властно, и моя уверенность тут же исчезает. Ёжусь под его тяжёлым взглядом, который заставляет молчать многих. И повинуюсь, делая несколько шагов, но тут же останавливаюсь.

- Ближе, - ласковее говорит отец, и я сглатываю комок в горле, потому что даже не могу представить, что он задумал.

Глава 4

Меня никогда не бил отец. Он просто прожигал взглядом, от которого физически становилось больно. Так и теперь.

- В комнату, - не требующий возражения голос звучит в сумерках.

До чёртиков страшно. Только, если боюсь родного отца, что говорить о другом? Нехотя прохожу мимо: в арку родителей, где мать по правую руку, а он по левую. Оборачиваюсь, различая Питбуля. Антон отчего-то уводит глаза, будто стыдно. Может, боится, что расскажу о том, что он чуть нас не угробил?

Меня.

Для отца важна только я, и не потому, что он желает мне счастья. Он просто прикрывает свою старую задницу. Я как капитал, в который он вложил, а теперь собирает проценты.

Говорить бесполезно. Должна придумать другой способ. Закрываюсь в комнате, бросаясь к шкафу с одеждой, и хватаю первое попавшееся. Нет времени думать, просто любые вещи, которые пригодятся. Слышу робкий стук в дверь и замираю. Чёрт. Кому ещё что от меня надо?

Засовываю сумку под кровать, закрывая шкаф, и быстро осматриваюсь. Вроде не заметно. Стук повторяется, потому открываю. На пороге мать, подпирающая косяк, а к руке приклеился стакан.

- Пустишь? – говорит так измученно, будто её настолько заколебала жизнь, что она еле держится.

- Хочешь дать наставления, как раздвигать ноги перед тем, кто противен?

Моя голова откидывается в сторону, и я хватаюсь за горящую огнём щёку, смотря с ненавистью в мутные от алкоголя глаза. Это третья пощёчина от неё.

Первую я заслужила, когда в седьмом классе сказала, что презираю её за слабость, насмотревшись фильмов про женщин-эмансипе. Сильные духом, смелые и отважные. Я хотела равняться на них, а не на мать.

Вторая прилетела два года назад, когда у меня вырвалось, что ненавижу её за то, что она не может вступиться и отвоевать мне хотя бы час времени после десяти. Я была зла, и сказала это в сердцах. Потом мы не говорили какое-то время. И вот Бог любит троицу.

- А теперь успокоилась и впустила, - отклеивается от косяка, чуть отстраняя меня от дверного проёма. Чуть не падает, но вовремя ухватывается за моё плечо, восстанавливая равновесие, и я подавляю желание толкнуть её или вернуть оплеуху.

- Закрой дверь, - то ли командует, то ли просит, почти падая на кровать, и остатки алкоголя выплёскиваются на любимое бело-серое покрывало.

Всё еще стою, прижимая ладонь к щеке, раздумывая, не вылететь ли отсюда пулей. Прислуга разъехалась, не считая Аню, нашу повариху, которой просто некуда идти. Дети забрали квартиру, оставив её на улице. А мне она больше, как бабушка. Всегда добрая и ласковая. Она точно останавливать не станет.

Антон? Этот может. Надеюсь, уже уехал, если у отца не будет других распоряжений. Охрана? С ними проблема. Выйти с территории легально можно только через ворота. Камеры на доме, садовой дорожке, выезде. Везде! Раньше я считала это мерой безопасности, потому что отец понимал, что дом должен быть именно крепостью. Помню даже покушение, за которое пришлось кому-то жёстко заплатить.

Нас с Амираном увезли в Америку, якобы, показать Диснейленд. Но я подслушала разговор, что на самом деле вопрос стоял иначе.

- Лисёнок, - звучит из материнских уст, и она хлопает несколько раз ладонью по кровати, призывая сесть. Это моё домашнее имя. Лиса’ или Ли’са – Алисия. И нет во мне ничего рыжего или хитрого, просто сочетание букв.

Толкаю дверь, поворачиваясь и убирая с лица ладонь. Что она мне скажет после всего?

- Это только на месяц, - язык заплетается, но она пытается говорить как можно чётче.

- Что? – не до конца понимаю.

- Твой переезд. Потом ты вернёшься.

На долю секунды чувствую облегчение. Это, оказывается, не навсегда. Меня не убьют, не скинут в озеро, а вернут через месяц.

Всего лишь месяц. Только нет.

Мать его, месяц!

Да за это время можно так сломать человека, что он не сможет голову поднять! На что они вообще договорились?

- Ты в курсе, что мать из тебя хреновая? - смотрю с вызовом.

- Как и жена, как и человек, - скользит горькая усмешка по лицу. – Ты знаешь, что я сделала?

- Слила свою жизнь в унитаз? – через грубости чувствую себя более уверенной в себе. Будто, унижая других, становится куда проще, что я сама в полной заднице.

Она пропускает мою колкость мимо ушей и пытается пить из пустого стакана. Вижу скатывающуюся каплю по внутренней стенке, падающую в горло, и она с раздражением швыряет на ковёр злополучную посуду.

- Помнишь Стаса? – откидывается на кровати, укладываясь на мою подушку, и мне почему-то мерзко видеть её здесь.

- Который дядька? – прикидываю, кого я вообще знаю с таким именем.

- Я сделала несчастной не только себя, но и его.

- В смысле? – сдвигаю брови, не понимая: это алкогольный бред, или она реально сейчас намерена исповедаться?

- У меня был шанс поступить правильно, но я была слишком глупа.

- Можешь не говорить загадками? – начинаю терять терпение.

- Из-за распрей между семьями Алиевых и Малышевых ему пришлось уехать. У него была любимая девушка, которая считала, что он погиб.

Пока ничего не понятно из её речей.

- Ему устроили похороны, но на самом деле хорошо спрятали.

- Причём здесь ты? – совсем не понимаю, куда клонит.

- Она оплакивала его два года и чуть не покончила с собой.

- Но он же был жив?!

- Только она об этом совершенно не знала, потому что я была единственным человеком, кто мог ей об этом сказать.

***

История Мии, о которой рассказывает Лера, почти завершена.

Если вам интересно, что именно произошло, и как развивались события, добро пожаловать в книгу

Измена. Бумеранг для любовницы

Любовницы так хотят стать жёнами, что готовы убить.Именно так поступила одна из них, вжав педаль газа, когда увидела меня.- Она больше не сможет иметь детей, - слышу голос мужа, говорящий с кем-то по телефону, и машинально укладываю руку на живот, которого больше нет. – Потому пока ей лучше не знать, что ты беременна.А мне предстоит вернуть бумеранг той, кто лишил меня этой возможности.