Уитни. Просто и со вкусом! - Лин Айлин - Страница 2

Королева Виктория II? Лондиниум вместо Лондона?

В голове возник хаос из перепутанных мыслей и теорий. Параллельная реальность? Сон в коме? Расстройство психики?

Но тело, в котором я оказалась, ощущалось слишком реально. Запахи, звуки, текстуры – всё было осязаемым и чётким.

Когда вернулась Маргарет с чаем, я уже сидела на кровати, пытаясь смириться с невероятной мыслью: каким-то образом я оказалась в теле девушки по имени Уитни, дочери булочницы, в альтернативной версии викторианской Англии.

И похоже, это не сон и не галлюцинация. Это моя новая реальность.

Дорогие друзья!

Идея этого романа родилась совершенно случайно, когда мы с Мией пили чай с невероятно ароматными булочками в маленькой кондитерской. И она, и я любим героинь, умеющих шикарно готовить, и вот в ходе беседы вдруг решили написать некий ремейк двух наших романов, связанных с едой.

Эта книга добрая и лёгкая, без сложных сюжетных ВОТЭТОПОВОРОТОВ! и мрачных моментов. Просто волшебная сказка для взрослых о девушке, которая меняет чужой мир с помощью своего кулинарного таланта.

Всегда ваши,

Айлин Лин и Мия Лаврова.

Глава 2. Тесто, булочки и финансовый кризис

Сон не принёс облегчения. Всю ночь меня преследовали обрывки воспоминаний: кухня «Сильверлайна», лица коллег, звон кастрюль и неизменный запах трюфельного масла, испортившего мой соус. Я просыпалась несколько раз, каждый раз надеясь увидеть потолок своей московской квартиры, и каждый раз разочаровываясь при виде деревянных балок и низкого потолка.

К рассвету пришло смирение. Или, по крайней мере, понимание того, что паника не поможет. Надо было действовать. Изучать ситуацию. И, возможно, искать способ вернуться домой.

Петухи на соседнем дворе не дали мне проспать. Я поднялась, чувствуя скованность в чужом теле, и осмотрела маленькую комнату при дневном свете. Простая кровать, комод, умывальник, зеркало, несколько книг на полке. На стене – вышитый гобелен с изображением цветочной корзины. Никаких личных фотографий или безделушек, к которым я привыкла.

В шкафу обнаружилось несколько простых платьев, нижнее бельё, пара потёртых ботинок. Я выбрала самое приличное платье тёмно-синего цвета и, борясь с непривычными крючками и завязками, оделась. Волосы – длинные, густые, рыжие – заплела в простую косу.

Спустившись по узкой лестнице, попала в пекарню. Помещение оказалось тесным и полутёмным. Большая кирпичная печь занимала почти всю заднюю стену. Перед ней стоял массивный деревянный стол, припыленный мукой. Вдоль стен тянулись простые полки со скудным набором кухонной утвари: несколько медных кастрюль, деревянные скалки, ситечки и формы для выпечки.

Маргарет уже работала, энергично замешивая тесто в большом деревянном корыте. Она выглядела уставшей, но сосредоточенной.

– Доброе утро, – произнесла я, всё ещё не привыкнув к своему новому голосу.

– Уитни! Ты встала. – В её взгляде читалось облегчение. – Как твоя голова?

– Лучше, спасибо, – я подошла к столу, инстинктивно оценивая качество муки. Она выглядела грубой, с тёмными вкраплениями. Это было вовсе не то, к чему я привыкла.

– Ты уверена, что готова работать? Можешь ещё отдохнуть.

– Я в порядке, правда. Чем могу помочь?

Маргарет махнула рукой в сторону печи.

– Растопи её, пожалуйста. Нам нужно успеть испечь двадцать буханок хлеба и три десятка булочек к открытию.

Я посмотрела на печь с растерянностью. В моей прежней жизни я работала с самыми современными индукционными плитами и конвекционными духовками. А эта древняя конструкция выглядела как музейный экспонат.

– Дрова вон, – заметив моё замешательство, подсказала Маргарет и мотнула подбородком в угол. – Ты точно хорошо себя чувствуешь?

– Да-да, просто задумалась, – я быстро подошла к корзине с дровами и опять застыла в ступоре, пытаясь вспомнить всё, что знала о традиционном хлебопечении. В кулинарном колледже нам давали базовые знания по истории кулинарии, включая старинные способы, но на практике мы ничего подобного не проходили.

Маргарет, заметив моё состояние, заговорила вновь, подсказывая каждый шаг. Под её чутким руководством я всё же справилась с поставленной задачей. Пока печь разогревалась, я наблюдала за работой новой мамы. Её движения были уверенными, привычными, но техника казалась примитивной. Никакого контроля температуры, никакого точного взвешивания ингредиентов, всё «на глаз» и «по ощущениям».

– Какой хлеб мы сегодня печём? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал естественно.

– Обычный, конечно, – ответила женщина с лёгким удивлением. – Десять буханок белого для зажиточных клиентов, десять ржаного для обычных покупателей, и булочки с корицей, как всегда, по понедельникам.

Я кивнула, запоминая информацию. Значит, в этом мире понедельник – день корично-булочный. Отлично.

Следующие два часа прошли в напряжённой работе. Я старалась повторять все действия за Маргарет, периодически внося коррективы, когда видела явные ошибки в технике. К моему удивлению, мои новые руки обладали мышечной памятью: они знали, как обращаться с тестом и формами, без мыслительных усилий с моей стороны.

Когда первая партия хлеба была вынута из печи, Маргарет, поставив буханки остывать на деревянную решётку, с гордостью их оглядела:

– Какие красавцы! Попробуй, – она отломила кусочек ещё горячего хлеба и протянула мне.

Я поднесла корочку к лицу и понюхала. Запах оказался неплохим, но без той глубины, которую даёт хорошая закваска. Откусила и начала вдумчиво жевать. Плотная, слегка влажная текстура и пресный вкус с горчинкой.

– Вкусно, – солгала я, не желая обидеть Маргарет.

Женщина радостно просияла и отвернулась, возвращаясь к работе. Я же потихоньку осмотрела стоявшие на полках продукты. Качество оставляло желать лучшего: мука низкого сорта, дешёвое сливочное масло, яйца, не первой свежести, несколько баночек со специями, потерявшими аромат.

Настал черёд булочек с корицей. Я с интересом наблюдала, как Маргарет готовит тесто и начинку. Рецепт был элементарным: слишком много муки, слишком мало масла, щепотка дешёвой корицы и горсть изюма сомнительной свежести.

Когда булочки были готовы и вынуты из печи, я не ощутила того привлекательного аромата, от которого рот мигом наполнялся слюной предвкушения гастрономического удовольствия. Запах был слабым, блёклым, совершенно невыразительным.

– Пять пенсов за штуку, – с удовлетворением сказала Маргарет, выкладывая булочки на витрину. – Может, сегодня продадим больше, чем на прошлой неделе.

Я взяла одну из них и откусила. Тесто было жёстким, начинки мало, а вкус оставлял желать лучшего. Наверняка с таким товаром дела в этой пекарне шли неважно, мягко говоря.

– Мама, – осторожно начала я, – а мы всегда делаем булочки по этому рецепту?

Маргарет нахмурилась.

– По рецепту твоей бабушки, как и весь наш хлеб. Почему ты спрашиваешь?

Я пожала плечами.

– Просто подумала… может, стоит попробовать что-то новое? Добавить больше масла в тесто или меда в начинку?

Собеседница мигом нахмурилась, упрямо поджала губы:

– Мы не можем позволить себе тратиться на новые ингредиенты, Уитни. Ты же знаешь наше положение.

– Какое положение? – вопрос вырвался прежде, чем я успела подумать.

Маргарет тяжело вздохнула, опускаясь на стул.

– Ох, горемычная ты моя, явно ведь голову зашибла! После смерти отца наши дела идут всё хуже. Люди, с появлением Джонсонов, теперь предпочитают их новую пекарню, что на главной улице. У них печь получше, да и прилавок с товаром куда красивее нашего. – Она устало потёрла виски, будто пытаясь снять вдруг накатившую боль. – Если в этом месяце мы не выплатим долг за муку, Оливер больше не даст нам товар в кредит.

Я почувствовала, как внутри всё дрогнуло от жалости к этому, по сути, чужой мне, изможденной женщине. Мне отчаянно захотелось ей хоть чем-нибудь помочь.