Протокол: Новый Архимаг (СИ) - "Архимаг" - Страница 39

— Просто замечательно, — вздохнул я, засовывая тетрадь в рюкзак. — Супергерой, которого бы отвергли даже в третьесортных комиксах. Магнитный Человек, проклятие канцелярских товаров!

«Эй, не драматизируй!» — фыркнула Алиса. — «Зато ты теперь можешь пробить защитный покров Одарённого. Разве это не здорово?»

В этом был смысл. Я вздохнул и закинул рюкзак на плечо:

— Ладно, пойду попробую дожить до вечера, не привлекая внимания.

«Удачи, Магнитный Человек!» — хихикнула Алиса, и я закатил глаза, выходя из комнаты.

Утренняя лекция прошла на удивление спокойно. Соколов несколько раз бросал на меня внимательные взгляды, но ничего не говорил. Я старался сидеть подальше от металлических предметов и держать правую руку под столом.

Всё шло гладко, пока не наступило время записывать формулу. Я достал ручку и начал писать. И тут произошло непредвиденное — я слишком сильно надавил, и корпус ручки с хрустом сломался в моих пальцах. Чернила брызнули на тетрадь и белую рубашку.

— Зар-р-р-раза! — я дёрнулся, вскакивая с места.

Соколов прервал объяснение и повернулся ко мне:

— Что у вас там, Ветров? Решили заняться абстрактной живописью прямо во время моей лекции?

— Извините, профессор, — пробормотал я, вытирая чернила салфеткой. Без особого успеха. — Ручка сломалась.

— Ручки обычно не взрываются сами по себе, — скептически заметил Соколов, но в его глазах мелькнуло понимание. — Если только их не наполняют нитроглицерином, что я настоятельно не рекомендую делать.

По аудитории пробежал смешок.

— Могу одолжить свою, — шепнула сидевшая рядом девушка, протягивая мне запасную ручку.

— Спасибо, — кивнул я, осторожно беря её двумя пальцами левой руки. Девушка удивленно подняла бровь, но ничего не сказала.

«Это был всего лишь пластик,» — прокомментировала Алиса. — «Тебе нужна как минимум металлическая ручка. Или каменная…».

«Не помогаешь…» — буркнул я.

«Дыши глубже, Сеня,» — посоветовала Алиса. — «Это как в подростковом возрасте, когда вдруг вырастаешь на голову и начинаешь задевать дверные косяки. Просто нужно привыкнуть.»

К концу лекции я был весь на нервах. Контролировать новую силу оказалось сложнее, чем я предполагал. Пришлось постоянно следить за каждым движением, за каждым жестом, боясь что-нибудь сломать или к чему-нибудь прилипнуть.

Когда прозвенел звонок, я с облегчением выдохнул и начал собирать вещи. Но тут случилась ещё одна неприятность — лямка моего рюкзака, имевшая металлическую вставку, прилипла к моей руке. Я дёрнул сильнее и услышал треск рвущейся ткани.

— Да чтоб тебя! — я в сердцах пнул ножку стола.

«Эй, полегче,» — предупредила Алиса. — «Если ты сломаешь стол, это точно привлечёт внимание.»

Я глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Нужно было как-то пережить этот день.

К обеду ситуация только усугубилась. Я обнаружил, что помимо притягивания металлических предметов, моя рука теперь периодически «намагничивала» то, к чему прикасалась. Так, после практических занятий по алхимии в лаборатории к моей ладони прилипла пара металлических щипцов. И они слиплись. Я с трудом разъединил их, делая вид, что просто очень аккуратно с ними обращаюсь.

«Процесс стабилизации смолы в твоих костях ещё не завершён,» — объяснила Алиса, когда я наконец-то остался один в туалете и смог перевести дух. — «Магнитное поле пульсирует и колеблется. Думаю, через день-два всё должно нормализоваться.»

— То есть, я не буду притягивать металл всю оставшуюся жизнь? — спросил я, прикидывая, чем можно вывести пятно от чернил с рубашки.

«Нет, конечно! Я что, по-твоему, совсем дилетантка?» — возмутилась Алиса. — «Я уже работаю над решением. Мы можем создать нейтрализующее поле, которое будет компенсировать магнетизм. Просто на это нужно время.»

Я вздохнул и направился в столовую. Желудок требовал пищи, несмотря на утренние приключения с ферромагнитной смолой. Мне хотелось надеяться, что хотя бы обед пройдёт без происшествий.

Из-за голода и всех этих мелких неприятностей я был слегка на взводе.

Столовая гудела как потревоженный улей — сотни студентов пытались впихнуть в себя хоть что-то съедобное между занятиями. Воздух звенел от разговоров, смеха и отчаянных попыток опознать, что именно лежит в тарелке.

Я встал в очередь, оглядываясь в поисках знакомых лиц. Почему-то возникла надежда увидеть Киру, хотя я знал, что у неё сейчас должно быть очередное собрание студенческого совета.

«Не пялься так на каждую девушку, думая, что это она,» — Алиса материализовалась рядом, скрестив руки на груди. — «Выглядишь как влюбленный гусь.»

«От электронного гуся слышу,» — мысленно огрызнулся я. — «Хватит комментировать мою личную жизнь, ты хуже моей бабушки!»

Очередь двигалась со скоростью престарелой черепахи с артритом. Когда я наконец добрался до раздачи, то взял поднос левой рукой и выбрал блюда, не требующие использования ножа. Глядя на эту еду, даже Алиса промолчала из уважения к моей храбрости.

Расплатившись, я развернулся с подносом, высматривая свободное место. И тут меня буквально снесли с траектории.

— Посторонись, плебей, — холодно бросил парень, демонстративно толкнув меня плечом с изяществом бегемота в балетной пачке.

От неожиданности я едва не выронил поднос. Повернувшись, я увидел высокого парня в идеально выглаженной униформе с вышитым золотом гербом на нагрудном кармане. Его светлые волосы были уложены так, словно он только что вышел из элитной парикмахерской, а на пальце поблескивал массивный перстень с драгоценным камнем.

«Баронет Эдуард Стеллингер, — прокомментировала Алиса. — Третий сын барона Стеллингера, факультет магической дипломатии, специализируется на международном праве и впечатляющем объеме собственного эго.»

«Быстро ты справки навела…» — оценил я.

«Пока ты спал, я изучила базу данных академии. Полезно знать, с кем имеешь дело. Особенно если этот кто-то считает, что солнце встает, чтобы посмотреть на него.»

За спиной Стеллингера, как обычно, маячили двое прихлебателей — сыновья каких-то мелких дворянчиков, которые следовали за ним с преданностью плохо дрессированных пуделей.

И что эти благородные судари забыли в обычной столовке для простолюдинов?

— Ох, прости, — я широко улыбнулся, обнажая зубы. — Не заметил тебя за твоим раздутым самомнением.

Стеллингер замер и начал медленно поворачиваться ко мне со скоростью и грацией проржавевшего робота. Его брови взлетели к линии роста волос в искреннем удивлении — видимо, не привык, что ему отвечают, а не падают ниц.

— Повтори, что ты сказал, мусор? — его голос стал тише, что было опаснее громких угроз.

— Это же Ветров, отбитый из Нижних кварталов, — проблеял один из прихлебателей, заикаясь как сломанный метроном. — Эдик, ну его, он даже на Страхова пёр…

— Слух подводит? — я картинно наклонил голову. — Уши от дерьма давно не чистил?

«Сеня, может, не стоит?» — с сомнением произнесла Алиса. — «Или мне уже начинать сочинять эпитафию для твоего надгробия?»

«Всё в порядке,» — мысленно ответил я. — «Не бойся».

«Ты самоубийца! Как ты вообще дожил до сего дня?»

Стеллингер сделал шаг ко мне, вскинув подбородок так высоко, что мог бы рассматривать потолок.

— Ты хоть представляешь, с кем разговариваешь, отброс? — процедил он сквозь идеально выровненные зубы.

— С человеком, который считает, что титул отца даёт право быть мудаком международного класса? — я продолжал улыбаться, наслаждаясь каждым оттенком гнева на его лице.

Вокруг нас начала собираться небольшая толпа зрителей с энтузиазмом, достойным премьеры в театре. Никто не вмешивался, но все с интересом наблюдали за развитием конфликта. Столкновения между аристократами и простолюдинами всегда привлекали внимание.

— Кхм-кхм… — раздался негромкий кашель, достойный профессионального оперного певца.

Я скосил глаза и заметил, что за соседним столиком сидел невысокий пожилой мужчина с абсолютно седой бородкой и взглядом, способным заморозить лаву. Один из преподавателей смотрел на нас поверх очков с таким выражением, что температура в столовой, казалось, упала на несколько градусов. А некоторые студенты начали искать свитера.