Императрица Мария. Восставшая из могилы - Барятинский Михаил Борисович - Страница 39

– И вы так спокойно об этом говорите? – удивилась великая княжна. – А если убрать генерала Сыровы?

– Станет легче, но заставить чехов воевать будет сложно, – ответил Болдырев. – Они уже сейчас спрашивают друг друга, зачем они ввязались в эту русскую междоусобицу.

– Но вы были бы заинтересованы в наличии под рукой Чехословацкого корпуса?

– Еще бы! Это наиболее боеспособные войска, отлично вооруженные и обученные. Нами же создаваемые соединения Сибирской армии еще муштровать и муштровать, да и оружия не хватает. Сейчас все силы уходят на укомплектование Екатеринбургской и Прикамской групп войск.

Болдырев наклонился вперед и, приглушив голос, сказал:

– Наступление на Пермь готовим.

– А почему именно там? – спросила великая княжна. – Ведь вы говорите, что на юге и в центре мы отступаем.

– На юге и в центре установился некий баланс: теми силами, что есть у красных, прорвать фронт они не могут, ну а мы не можем остановить их выдавливающее наступление. В какой-то момент они выдохнутся и остановятся. Дай Бог, чтобы к тому времени у нас уже была отмобилизованная армия. Что касается севера, то большевики завязли в боях вокруг Ижевска и Воткинска и все резервы направляют туда. Нам же удалось сколотить вполне приличную группировку, численность которой достигнет к середине ноября шестидесяти тысяч человек, если, конечно, удастся заставить чехов.

– Но все-таки почему Пермь? – вновь поинтересовалась великая княжна.

– Потому что потом пойдем на Вятку, а затем – на Котлас, чтобы по Северной Двине добраться до Архангельска. Там англичане и Северная армия генерал-майора Марушевского. Образуем единый фронт. Но главное, там различных грузов скопилось на два миллиарда рублей! То, что союзники поставляли и что в течение прошлого года оттуда практически не вывозилось! Там оружие, боеприпасы, продовольствие… Словом, целое богатство! Так что пока большевики возятся с Ижевском, мы сил накопим и ударим! – Генерал Болдырев удовлетворенно потер руки.

Великая княжна нахмурилась.

– Значит, помогать Ижевску и Воткинску вы не собираетесь? Ведь там, кажется, восстание?

– Да, а, собственно, откуда… – Генерал не закончил.

– Я газеты читаю, господа, – язвительно ответила княжна, – я, знаете ли, грамотная. И считаю, что восставшим против большевиков рабочим необходимо помочь. Вы не представляете себе, какая это пропагандистская бомба: офицеры помогают рабочим! Да большевики за голову схватятся!

– Видите ли, Мария Николаевна, – Болдырев чуть поклонился и развел руки в стороны, – кроме политической есть еще и военная целесообразность. В политике мы не сильны…

– А в военное дело ты, дура, не лезь, – закончила за него великая княжна.

– Ну зачем вы так? – расстроился генерал.

– Значит, военная целесообразность. – Маша зло прикусила губу. – Хорошо, давайте разберемся. Нарисуйте-ка мне конфигурацию линии фронта от Ижевска до Екатеринбурга.

Маша разозлилась. Всю ситуацию вокруг Ижевска и Воткинска они с Николаем обговаривали. Прогнали, как говорил Николай, разные варианты. Так что к разговору на эту тему Маша была готова. Вот только военные этого не знали.

– Рады бы, – развел руками Иванов-Ринов, – но талантов таких не имеем, да и бумаги нет. Мы ведь, собственно, ваше высочество, за другим пришли, – постарался он перевести разговор на другую тему.

– Знаю я, зачем вы пришли! – В голосе великой княжны зазвучала ирония. – Сядь, царевна, на коника, возьми сабельку вострую, надень корону державную, топни ножкой, тут все вороги и разбегутся. А мы уж всем миром тебе пособим! Так?

Офицеры молчали. Сказать было нечего.

– Ну так вот и пособите! Катя! – громко крикнула она.

Дверь распахнулась, и в комнату влетела Катюха. У Маши тут же вся злость пропала. На Катюхе было новое платье от Шаниной, но как ходить и вообще как держаться в нем, деревенская девка не знала, а потому чувствовала себя в новом наряде неуютно и выглядела несколько комично. К тому же Катюха зачем-то решила сделать книксен.

Глядя на то, что у нее получилось, с трудом сдерживая смех, Маша сказала:

– Попроси Шуру принести бумагу и карандаш.

– Ага, – ответила Катюха и снова попыталась присесть, чем вызвала уже дружный хохот, и, красная как рак, вылетела за дверь.

Через пару минут Александра Александровна принесла бумагу и карандаш.

– Что-нибудь еще нужно, Машенька? – ласково спросила она.

– Нужно! Шура, поучите Катю манерам. Хотя бы первые шаги. Как книксен делать, а то она тут такое изобразила! А если будет противиться, то напомните, как она меня косить учила!

Видя, что мужчины просто сгорают от любопытства, она усмехнулась и рассказала, как Катюха на заимке вгоняла в нее эту науку хворостиной.

– Представляете, меня, великую княжну, – притворно возмущалась она, – да хворостиной по заду. Бьет и приговаривает: «Так и меня маманя учила. Держи литовку ровно, кому говорю!»

Отсмеявшись, великая княжна вдруг с грустью сказала:

– Она мне Швыбза, сестру младшую, Настю, напоминает. Такая же хохотунья и непоседа.

Горькая складка образовалась у ее губ, сразу состарив молодое красивое лицо великой княжны.

– Однако к делу, господа! – встряхнулась великая княжна, придвигая к себе лист бумаги. – Если моя память не изменяет, то Ижевск, Воткинск, Пермь и Екатеринбург взаиморасположены примерно так. Тут у нас железная дорога, а тут – Кама. Правильно? – Она подала бумагу военным.

– Да, все правильно! – согласились оба.

– Тогда нарисуйте мне линию фронта. Ага, вот так. Так я и думала.

Великая княжна некоторое время разглядывала листок. Подобную картинку ей уже рисовал Николай.

– Ну и что? И в чем тут военная целесообразность? Она, конечно, есть, не спорю. Пока Ижевск держится, большевики ослабляют фронт перед Екатеринбургской группой войск. Это я понимаю.

– Ну вот и отлично, Мария Николаевна, – удовлетворенно вздохнул Болдырев, полагая вопрос исчерпанным. – Перейдем в наступление и поможем ижевцам.

– Когда?

– Где-то в конце ноября, точнее пока сказать не могу.

– Вы полагаете, они сумеют продержаться до этого времени? – спросила Маша, вспомнив, что большевики взяли Ижевск 7 ноября. Дата совпадала с датой октябрьского переворота и поэтому запомнилась легко.

– Ну не знаю, – опять развел руками Болдырев.

– А разве обязательно бить в лоб? Почему бы не переправить часть войск в Ижевск и не нанести удар с юга в направлении железной дороги Пермь – Вятка. Как вы думаете, Василий Георгиевич, что сделают красные в этом случае?

– Полагаю, они будут вынуждены оставить Пермь, – растерянно ответил Болдырев.

– Они побегут, – сказала великая княжна, бросая карандаш, – и в конце ноября вы будете брать Вятку, а не Пермь.

Болдырев и Иванов-Ринов с нескрываемым удивлением смотрели на нее. Они ожидали чего угодно, но не этого. Нет, конечно, вариант с ударом с юга рассматривался, но был отметен как раз из-за понимания того, что Ижевск так долго не продержится. А торопить события из-за помощи рабочим никто не собирался. Не до них было. Да и политический аспект никто из военных не рассматривал. Посвящать же великую княжну в вопросы подготовки войск, еще элементарно не готовых к этой операции, они не стали. Пока не время. Да и столь пристального внимания к частностям в организации военных операций от девятнадцатилетней девушки никто из них не ожидал.

– Знаете, Василий Георгиевич, в чем ваша беда? – спросила великая княжна и тут же ответила: – В том, что вы руководите войсками, находясь от них в восьмистах верстах, а то и больше. Каким образом вы это осуществляете, мне непонятно!

Болдырев густо покраснел.

– Ну а кроме всего прочего, хочу напомнить вам, господа, что в Ижевске и Воткинске военные заводы. Завод в Воткинске, если я не ошибаюсь, делает снаряды, а Ижевский – винтовки. Вы же жаловались, что оружия не хватает. Две с половиной тысячи винтовок в день – вот оно, оружие!

Мужчины удивленно молчали.