Миссия - Смит Уилбур - Страница 112

– Я шла к тебе, маг. Мне нужна твоя помощь. Только ты можешь спасти меня.

– И опять возникает множество вопросов. Начнем с простейшего. Как тебя зовут, дитя?

– Сидуду, маг, – ответила она и вздрогнула.

– Ты замерзла, Сидуду, – сказал Таита. – Больше никаких вопросов, пока не вернем тебя домой. – Таита повернулся к Мерену и, стараясь сохранить серьезное выражение, спросил: – Спасенная девица причиняет тебе неудобства? Довезешь ее до деревни, или пусть лучше идет пешком?

– Я смирюсь с неудобствами, которые она мне причиняет, – так же серьезно ответил Мерен.

– Тогда, думаю, нам здесь делать нечего. Поехали.

До деревни добрались уже к ночи. В домах было темно, и появления охотников как будто никто не заметил. К тому времени как спешились в конюшне, Сидуду пришла в себя. Тем не менее, Мерен не стал рисковать и отнес ее в дом, в большую гостиную. Пока Фенн и Имбали зажигали лампы и разогревали жаркое из дичи, Таита осмотрел Сидуду. Только неглубокие порезы, царапины и вонзившиеся колючки. Он извлек последний шип из ее красивой икры, смазал ранки и откинулся в кресле, разглядывая девушку. Перед ним был водоворот страха и ненависти. Несчастное, смущенное дитя, а под водоворотом страданий – чистая, ясная аура. В целом невинное, милое существо, вынужденное слишком рано столкнуться со злобой мира.

– Ну, дитя, – сказал он. – Сначала наешься, напейся и выспись, а потом поговорим.

Сидуду съела жаркое и хлеб из дурры, которые принесла ей Фенн, а когда вытерла чашку последним куском лепешки, Таита напомнил:

– Ты сказала, что искала меня.

– Да, маг, – шепотом ответила она.

– Зачем?

– Могу я поговорить с тобой наедине, чтобы нас никто не слышал? – застенчиво спросила она и невольно оглянулась на Мерена.

– Конечно. Пойдем ко мне. – Таита прихватил одну из масляных ламп. – Ступай за мной. – Он провел ее в комнату, которую делил с Фенн, сел на свой матрац и показал на матрац Фенн. Сидуду села, подобрала под себя ноги и скромно прикрыла их платьем. – Теперь рассказывай.

– Все в Джарри знают, что ты знаменитый врач и знаешь все травы и снадобья.

– Не знаю, кто эти все, но я действительно врач.

– Дай мне что-нибудь такое, что выгнало бы из моего чрева ребенка, – прошептала она.

Таита растерялся. Ничего подобного он не ожидал. И не сразу нашел ответ. Наконец он мягко спросил:

– Сколько тебе лет, Сидуду?

– Шестнадцать, маг.

– Мне казалось, ты моложе, но неважно. А кто отец твоего ребенка? Ты его любишь?

Ответ ее был полон горечи и ярости.

– Не люблю. Я его ненавижу и желаю ему смерти, – выпалила она.

Он некоторое время смотрел на нее, прежде чем задал следующий вопрос:

– Если ты так его ненавидишь, зачем легла с ним?

– Я не хотела, маг. У меня не было выбора. Он жестокий, холодный человек. Он бьет меня и насилует так жестоко, что рвет плоть и из ран течет кровь.

– Почему же ты не оставишь его?

– Я пробовала убежать, но он послал за мной трогов. Меня притащили назад, и он меня избил. Я надеялась, что от побоев потеряю отродье, которое понесла от него, но негодяй был осторожен и не бил по животу.

– А кто он? Как его зовут?

– Ты никому не скажешь? – Сидуду заколебалась, потом торопливо продолжила: – Не скажешь даже тому доброму человеку, который спас меня и привез из леса? Не хочу, чтобы он презирал меня.

– Мерену? Конечно, не скажу. Но не волнуйся. Никто не будет тебя презирать. Ты хорошая, смелая девочка.

– Этого человека зовут Онка – воинский командир Онка. Думаю, ты его знаешь. Он говорил мне о тебе. – Она схватила Таиту за руку. – Пожалуйста, помоги мне! – Продолжая отчаянно трясти руку Таиты, она молила: – Пожалуйста, маг. Умоляю! Помоги! Если я не избавлюсь от этого ребенка, меня убьют. Я не хочу умирать из-за отродья Онки.

Таита начинал понимать, что к чему. Если Сидуду – женщина Онки, она та самая, о ком говорил Тинат, та, что подмешала что-то Онке в еду, чтобы помешать ему сопровождать Таиту из Облачных Садов. Она своя, и ее следует защитить.

– Вначале я должен тебя осмотреть, но сделаю, что смогу. Не возражаешь, если я позову свою подопечную Фенн?

– Красивую светловолосую девушку, которая застрелила трога за спиной Мерена? Она мне нравится. Пожалуйста, зови.

Фенн сразу пришла. Едва Таита объяснил, что от нее требуется, она села рядом с Сидуду и взяла ее за руку.

– Маг лучший врач на земле, – сказала она. – Не бойся.

– Ложись на спину и задери платье, – сказал Таита. Когда девушка послушалась, он принялся за осмотр – быстро, но осторожно.

– Эти синяки от побоев Онки?

– Да, маг.

– Я его убью за это, – пообещала Фенн. – Мне никогда не нравился Онка, но теперь я его ненавижу.

– Когда придет время, я сама его убью. – Сидуду сжала ее руку. – Но спасибо, Фенн. Надеюсь, мы подружимся.

– Уже подружились, – ответила Фенн.

Таита закончил осмотр.

– Можешь прикрыться, – сказал он Сидуду.

Девушка села и привела платье в порядок.

– У меня ребенок, правда, маг?

Она перестала улыбаться и снова выглядела безутешной.

– В данных обстоятельствах это печальное утверждение, но да, ты два или три месяца как понесла.

– Я пропустила две свои последние красные луны.

– Хорошо то, что дело не успело зайти слишком далеко. На таком раннем сроке удалить плод будет нетрудно. – Таита встал и направился в угол, где стояла его сумка с медицинскими инструментами. – Я дам тебе снадобье, очень сильное. Тебя будет рвать. Снадобье очистит желудок, но одновременно заставит выйти и другое. – Он отмерил в глиняную чашку дозу зеленого порошка из плотно закрытого флакона, добавил горячей воды. – Выпей, как только остынет, и постарайся удержать в себе.

Они сидели рядом с девушкой, пока та силилась выпить зелье – один глоток за другим, морщась от горечи. Закончив, она какое-то время тяжело дышала и судорожно порывалась извергнуть содержимое желудка. Наконец она успокоилась.

– Теперь все будет хорошо, – хрипло сказала она.

– Сегодня ты должна спать здесь, – решительно сказала Фенн. – Тебе может потребоваться наша помощь.

Среди ночи их разбудили стоны Сидуду. Фенн вскочила с матраца и зажгла лампу. Потом помогла Сидуду встать и отвела ее, сгибающуюся в перерывах между судорогами, к ночному горшку в соседней комнатушке. Они едва успели туда дойти, как Сидуду вырвало потоком жидкости. Шли часы. Судороги и боли становились все сильнее, Сидуду то и дело тужилась над горшком. Фенн не отходила от нее – массировала живот, когда спазмы становились особенно сильными, вытирала потное лицо и грудь после очередного приступа. Сразу после захода луны у Сидуду начался приступ более сильный, чем предыдущие. В самый разгар страданий Сидуду закричала: