По воле судьбы - Блэйк Стефани - Страница 92

Андрия Каллаган медленно выздоравливала после воспаления легких, и сейчас, сидя в кресле, рассеянно перелистывала свой альбом, в который она наклеивала разные памятные вырезки. «Моя книга воспоминаний», – не раз гордо говаривала она.

Годы, прошедшие после их с Люком свадьбы в Париже, были поистине идиллическими. Их омрачили только смерть Калеба Каллагана и кончина ее отца Пьера Ле Фаржа.

В последнем письме к дочери, которое он написал за день до смерти, были слова, подкупающие своей искренностью:

«…И если мне суждено умереть сегодня, сделал бы это без малейшего сожаления. Огорчала бы только мысль, что мы не воссоединились раньше. Какие бы мучения ни выпадали на мою долю до того дня, когда ты, моя дорогая дочка, вернулась в мою жизнь, все они ничто перед той бесконечной любовью и радостью, которые ты принесла мне…»

Андрия перевернула несколько страниц и нашла свое свадебное приглашение:

«Мистер Пьер Ле Фарж просит почтить своим вниманием бракосочетание его дочери Андрии и Люка Каллагана, в воскресенье, девятого июня, в церкви Святых великомучеников в Париже, Франция».

Картины тех дней живо встали перед глазами, как будто все происходило сейчас.

Больше всего в альбоме было вырезок из газет и писем от дочерей Люка от предыдущего брака. Обе девушки вышли замуж и жили в Соединенных Штатах. Она слегка прижала пальцем страницу с заметкой из «Газетт»:

«Мистер и миссис Каллаган с дочерьми Люси и Лани были тепло встречены в Гонолулу представителями общественности, правительственными сановниками и многочисленными журналистами. Как известно, Люк Каллаган, вернувшийся на Гавайи после шестилетнего отсутствия, сделал состояние на торговле ананасами. Его капитал увеличился еще на несколько миллионов долларов после более чем удачных капиталовложений в алмазные прииски Кимберли в Южной Африке. Сегодня мистер Каллаган является одним из крупнейших финансистов. Все Гавайские острова приветствуют возвращение своего выдающегося соотечественника».

Здесь же были собраны вырезки, по которым можно было проследить закат и падение династии Калакауа. Режим, сурово критикуемый за безудержную коррупцию в правительстве, поощряемую вопиющим пренебрежением короля к царящей в стране политической неразберихе, по словам одного политического журналиста, уподобился «плоду, который снаружи кажется спелым и прекрасным, а внутри весь изъеден червями».

Блистательная дипломатическая победа Дэвида Калакауа, добившегося подписания договора с Соединенными Штатами, быстро потускнела на фоне бесконечных королевских сумасбродств. Усугубляли ситуацию упорные потуги Дэвида восстановить абсолютную монархию и стать неограниченным властителем Гавайев.

Ему удалось убедить Америку продлить договор с Гавайями, но цена этого оказалась непомерно высока. Соединенным Штатам было передано исключительное право на Пёрл-Харбор, где была создана военно-морская база для ремонта и загрузки углем судов.

Движение за присоединение к Соединенным Штатам ширилось, и Калакауа оказался буквально окружен политическими противниками. Он прибег к своему излюбленному способу решать трудные проблемы, а именно – к бегству.

Под покровом ночи он поднялся на борт корабля в порту Гонолулу и отбыл в Сан-Франциско.

Андрия пролистала еще несколько страниц и нашла последнее упоминание в газетах имени Дэвида Калакауа. На этот раз это была вырезка из «Сан-Франциско игзэминер»:

«Вчера вечером король Гавайских островов Дэвид Калакауа был найден мертвым в своих апартаментах в гостинице «Палас отель». Калакауа был хорошо известен не только в Сан-Франциско, но и во многих крупных городах Соединенных Штатов и Европы. «Король-весельчак», ранее известный как «принц-повеса», прославился своими бесконечными путешествиями по странам мира. Ожидается, что трон унаследует его сестра принцесса Лилиуокалани, супруга известного дипломата и политика Джона Доминиса. Принцесса Лилиуокалани – проницательная, умная и волевая женщина, которая во многом разделяет монархистские взгляды своего брата…»

Андрия поискала более радостные записи. По всему телу разлилась приятная теплота, когда она с улыбкой открыла страницу с двумя открытками розового и голубого цветов, которые сообщали о рождении их с Люком детей – Джона Калеба Каллагана и Марты Сунь Ин Каллаган.

Она подняла глаза на звук открываемой двери. В спальню вошел Люк:

– Здравствуй, дорогая! Как ты себя чувствуешь?

– Намного, намного лучше.

Он подошел и поцеловал ее в лоб.

– И правда лихорадка идет на убыль. – Он присел на край постели и обнял жену за плечи: – Чем занимаешься?

– Предаюсь воспоминаниям с помощью моего альбома. Знаешь, ведь получилась настоящая хроника нашей жизни за последние двадцать лет!

– Тогда мне надо повнимательнее ее прочитать, может быть, после обеда. Марта сегодня приглашена к Йе и будет обедать там.

– Как поживают Джон и Ули?

– У них все замечательно. Сегодня днем я видел Джона во дворце.

– А Лили?

Люк опустил глаза и взял ее руки в свои.

– Я не хотел тебе этого говорить, пока ты до конца не окрепнешь после болезни. Это будет потрясением для тебя, дорогая. Лили больше не королева Гавайев. Монархия низложена в результате бескровного государственного переворота две недели назад.

– Боже, нет! – с полными слез глазами воскликнула Андрия. – Я не верю!

– Андрия, пойми, это было неизбежно. Сторонники присоединения к Америке были полны решимости довести дело до конца. А за Лили можешь не волноваться. Сейчас она под домашним арестом в своих дворцовых покоях.

– Под домашним арестом? Почему?

– Появление бывшей королевы на публике может спровоцировать ее сторонников на восстание, и тогда все кончится большой кровью. Они с Джоном собираются уехать в Соединенные Штаты.

– В ссылку, так я понимаю?

– Кто может знать будущее? – пожал плечами Люк. – Ясно только одно – до конца столетия Гавайи станут неотъемлемой частью Соединенных Штатов. Пока этого не произошло, будет временное правительство, возглавляемое губернатором.