По воле судьбы - Блэйк Стефани - Страница 31

– Мы бы поженились, если бы он остался в живых. Миссионеры воспитали меня как мормонку, мистер Каллаган. – В ее голосе звучала мольба, от которой он не мог так просто отмахнуться.

Калеб Каллаган посмотрел на Генриетту Д’Арси.

– Мадам Д’Арси, – бесстрастно сказал он, – я предлагаю вам сто пятьдесят тысяч долларов за девушку и ее мать.

Увидев, как поникли плечи Доула, Генриетта поняла, что он не будет перебивать только что предложенную цену.

Так вместо любовницы Андрия стала дочерью. В душе Генриетта ликовала. Все в конце концов вышло именно так, как ей хотелось. Она гордилась Андрией. Жить с Калебом Каллаганом девушке будет намного лучше, чем с одним из его приятелей. Она чувствовала, что рассказ о Люке, сыне Калеба, приведет к каким-то новым отношениям между Андрией и Калебом. Похоже, она не станет для него просто еще одной женщиной, купленной на торгах.

Генриетта чарующе улыбнулась. Андрия войдет в семью Калеба.

Мадам Д’Арси нельзя было отказать в проницательности. Калеб Каллаган поселил Андрию в своем большом особняке, и положение ее в доме во многом напоминало положение воспитанницы.

Очень скоро Андрия стала пользоваться в Сан-Франциско огромной популярностью. Калеб Каллаган не жалел денег, и по меньшей мере раз в неделю его огромный дом на Портсмут-сквер становился местом роскошных приемов, балов и маскарадов.

Андрия всем этим была просто ошеломлена. Она чувствовала себя этакой принцессой из сказок «Тысячи и одной ночи».

Калеб, которого за глаза все называли Королем, раздувался от гордости, когда замечал, как его азиатскую подопечную со всех сторон осаждают влиятельные мужчины всех возрастов, умоляя принять приглашение на очередной тур вальса.

Дом Каллагана в Сакраменто, где они провели следующее лето, оказался еще роскошнее. На окнах висели тончайшие шелковые занавески и узорчатые портьеры из малинового дамаста. Полы покрывали ковры, доставленные прямо из Турции и Брюсселя. А танцевальный зал своими размерами и убранством мог составить конкуренцию залу в заведении мадам Д’Арси. Особняк вообще напоминал Андрии претенциозный дом наслаждений: хрустальные люстры, картины, гобелены, широкая парадная лестница, ведущая в бальный зал, где мужчины и женщины, разодетые в пух и прах по самой последней моде, кружились под звуки домашнего оркестра.

Всякий раз Андрия становилась королевой бала, являясь предметом зависти всех приглашенных женщин. Вот и сегодня в легком небесно-голубом бальном платье, отделанном кружевами и расшитом золотыми бабочками, с глубоким декольте и широким поясом, стягивающим талию, она, по словам одного из своих поклонников, «будто явилась из сна».

Подошел Калеб, отечески положил руку на обнаженные плечи Андрии и бросил притворно сердитый взгляд на молодого судью, который, не скрывая восхищения, осыпал девушку комплиментами.

– Прими мой совет, золотце, и держишь подальше от этого шельмеца.

К ним присоединился мэр и учтиво поклонился Андрии.

– Мэм, судья, Калеб, мое почтение. Похоже, сегодня здесь скучать не придется. У тебя, Калеб, как всегда, все получилось отменно, особенно с этой крохой, которая неизменно радует нас своей красотой.

– Спасибо, господин мэр. Скажи-ка, ты уже переговорил с Гарри Лоу?

Гарри Лоу был шерифом Лос-Анджелеса.

– Да. Он говорил мне, что, считай, ухватил Мурьету за яйца! Бога ради, простите, мэм! Похоже, на прошлой неделе Мурьета перебрался в Стоктон. А шериф как раз объявил о вознаграждении за его выдачу живым или мертвым. Пять тысяч долларов, между прочим! И знаешь, что сделал этот негодяй? Слез с лошади, достал карандаш и приписал внизу объявления: «Добавлю от себя тысячу долларов»!

– Возмутительно! – воскликнул судья.

Калеб сердито нахмурился и потер подбородок.

– Чтоб он сдох! Я сколько раз предлагал Гарри воспользоваться моими ребятами! Так этот упрямый осел твердит, что справится с Мурьетой сам.

– Калеб, его вряд ли можно винить. Если блюститель порядка обращается за помощью к частным лицам, значит, пора перетряхнуть всю полицию. Парень не хочет еще раз потерять лицо.

– Тогда ему со своими орлами пора оторвать задницу от стула и поймать эту скотину! – Калеб никогда не выбирал слова, даже в присутствии женщин. – Стоктон, говоришь? Возможно, Андрия, тебе придется отложить завтрашнюю поездку. – Он повернулся к мужчинам: – Она, Черити и Сэйда собираются присоединиться к дамам, которые хотят устроить пикник на речной шхуне. Те вроде намеревались устроить прогулку до нового мормонского храма неподалеку от Стоктона.

– Стоит ли беспокоиться, Калеб, – возразил мэр. – Там шагу ступить нельзя, чтобы не споткнуться о полицейского или солдата. А потом, пока они на реке, никто до них не доберется.

В этот момент к ним подошел высокий, стройный молодой человек. Изысканность вечернего костюма, который сидел на нем как влитой, подчеркивали белый жилет, накрахмаленная рубашка и небрежно завязанный под шеей черный бант. Это был гостивший в Сан-Франциско богатый мексиканец. Его смуглое, красивое лицо с ровной полоской тонких усов над верхней губой осветилось улыбкой, обнажившей ослепительно белые зубы, когда он увидел Андрию.

– Сеньорита, не соблаговолите ли принять мое предложение на танец?

Андрия присела в реверансе и не спеша сложила веер:

– С благодарностью принимаю ваше любезное приглашение, сэр.

Пара закружилась в вальсе, и Калеб с удовлетворением отметил, что партнер ведет Андрию на почтительном расстоянии от себя.

– Приятный малый, – пробурчал он. – Для чиканос, конечно.

Все рассмеялись.

– Это Хоакин Карильо, – сообщил судья. – Принадлежит к богатой семье. Поговаривают, что он племянник самого президента Санта-Анны.

Андрия от души наслаждалась танцем. Карильо танцевал легко, мастерски, и очень скоро у девушки закружилась голова.

– Пожалуйста! – взмолилась она. – Остановитесь, а то я упаду в обморок.

– Ваше желание для меня закон, – улыбнулся молодой человек и замедлил взятый темп. – Вы восхитительны, сеньорита.

– Благодарю вас.