Новая жизнь (СИ) - Волков Тим - Страница 15

— Да я бы… хотел бы… — Артем нерешительно уселся на стул.

Похоже, Ивана Палыча здесь неплохо знали… Так, тогда ведь можно и осмелеть!

В приемной вдруг послышалась пулеметная очередь — загрохотал «Ундервуд»…

— Мне бы ставку медсестры… или санитарки…

— Ого! — Чарушин всплеснул в ладоши. — Да нет у нас ставок-то. Сам знаешь, гласные против будут.

Очередь резко оборвалась.

— Виктор Иваныч! А мы им не скажем! — послышался утробный голос секретаря. — Тихой сапой ставку введем. Да скажем — так и было! А то что же Иван Павлович там один мучается? Он, в конце-то концов, доктор или прислуга за все?

— А…

— Да от пяти-то рублей земство не обеднеет! Тем более, у нас Иван Палыч на фельдшерской ставке…

— Ну да, — состроив скорбное лицо, развел руками Чарушин. — Иван Палыч! Пойдет у тебя кто на пять рублей? Прислуга в богатом доме больше получит…

— На пять рублей-то? — доктор обрадовано вскинулся и даже подскочил на стуле. — Да! Есть у меня такой человек… девушка…

— О! Ольга Яковлевна, слыхали? Иван Палыч девушку нашел! Иван Палыч… хорошенькая хоть, а?

Вот ведь сатрапы царские, смеются! Хотя… люди-то оказались неплохие… И к царю-государю — без пиетета всякого.

— А если… если — две ставки? — перекрикивая грохот, совсем обнаглел Артем.

Машинка затихла…

— Вторую ставку только на следующий год можно! — громогласно объявила Ольга Яковлевна. — После проверки журнала приема высокой комиссией! Вы уж, Иван Павлович, там сами смотрите, чтоб все тщательно…

— И — чтоб жалоб не было! — Чарушин выпятил грудь и повернул голову. — Так что, оформляйте санитарку-то, Ольга Яковлевна. Я подпишу. А то и впрямь, куда это годится! В больнице — и доктор один…

— Виктор Иваныч… — секретарь вдруг просунула голову в дверь и зачем-то понизила голос. — Там этот пришел… ну, который…

— А, тот… — кисло улыбнулся земский. — По чью же душу на этот раз?

— С новым доктором познакомиться хочет.

— Хм — с новым! Иван Палыч уж больше месяца служит! Иван Палыч… — тут и Чарушин уже зашептал. — Сейчас с тобой… беседовать кое-кто будет… Так ты это… Ну, сам понял… Но, я тебе ничего не говорил!

Артем пожал плечами, поднялся… и тут вспомнил про зарплату для учителей.

— Записка от них есть? — педантично осведомился Виктор Иванович. — Давай… Распишись здесь… Мирская А. Л. — тридцать рублей сорок копеек… и еще за библиотеку пять рублей. Прохоров Николай Венедиктович — восемьдесят рублей… А вот и ваши пятьдесят пять, Иван Палыч! Радуйтесь жизни и ни в чем себе не оказывайте…

— Дрова! — уже в приемной вспомнил доктор. — Дрова! Пять возов! Для больницы… и для…

— Дрова, Иван Павлович — в октябре месяце, — выпустив дым, улыбнулась секретарша. — Раньше — параграфы не велят…

— Иван Павлович? — отделился от стены некий господин в плаще, с не очень свежей манишкой с галстуком-бабочкой. При котелке, с тросточкой… с абсолютно незапоминающимся лицом.

— Мы с вами, можно, в коридорчике поговорим…

Господин представился Алексеем Николаевичем Гробовским, показал бумагу… и вкрадчиво попросил последить за некой Анной Львовной Мирской.

— Девица она резвая… вот и волнуемся — не натворила бы чего! Все ее же благолепия ради. Вы ведь нам поможете, Иван Павлович? А мы, в свою очередь…

Дорога в Зарном — и та показалась Артему куда менее грязной, чем это чистенький снаружи господин! Конечно, молодой человек отказался.

— Я даже ее и не знаю-то! Да и некогда.

— Вот заодно и познакомились бы! И потом — трудно раз в неделю отчет написать?

Очень хотелось ударить приставучего типа по морде!

— Мне, понимаете, пора уже… Поезд!

И правда — пора. Еще на почту. «Ниву» кузнецу Никодиму купить. Свежий номер.

— Напрасно вы так, Иван Павлович. Ей-Богу, напрасно… Впрочем, я не прощаюсь.

Глава 7

Артём шагал по тропинке от железнодорожной станции к Зарному, усталый, но довольный. В руках — «Нева», в кармане — зарплата. Благодать!

Солнце еще стояло высоко, воздух пах травой и дымом от печей.

«В городе не так пахнет», — подумал парень, вдыхая всей грудью пьянящий воздух. И вновь поймал себя на мысли, что ему тут хорошо.

У крыльца больницы доктор приметил Аглаю: она стояла, склонившись над ведром, и полоскала тряпки, коса болталась, а платок сбился на плечо. Увидев Артёма, девушка выпрямилась, её лицо вспыхнуло радостью.

— Иван Палыч! — воскликнула она, вытирая мокрые руки о фартук. — Слава богу, вернулись! А то я уж думала, жулики какие в поезде перехватили вас! Знаете какие нынче бывают? Подсаживаются, в карты предлагают сыграть — и до нитки обдирают. А бывало и ножичком того. Я забыла вам перед поездкой предупредить, чтобы вы осторожнее были, весь день как не в своей тарелке потом была — переживала. Всё цело? Деньги привезли?

Артём рассмеялся, его усталость как рукой сняло. Он шагнул ближе, хлопнул по карману, и подмигнул ей, словно собирался открыть великую тайну.

— Цело, Аглая, все цело, — сказал он. — И не просто цело, а с прибытком. Но главное, слушай, барышня, держись за платок, а то упадёшь! В уезде я не только за зарплатой ездил, но и за тебя похлопотал.

— За меня? — нахмурилась Аглая. И улыбнулась. — Насчет дров договорились что ли?

— Нет, дров не привез — они в октябре только, но не переживай, привезу и дрова. Я про другое.

— А про что же?

Артем выпятил грудь, принял торжественную стойку и так же торжественно во весь голос сообщил:

— Сердечно поздравляю с повышением вас, Аглая Федоровна! Ты теперь не просто помощница, а санитарка!

— Как санитарка? — только и смогла выдохнуть девушка.

— Самая настоящая. Официально, на ставке, с жалованьем — пять рублей в месяц! Ну, как тебе такой докторский фокус?

Аглая замерла, её рот приоткрылся, а глаза округлились, как у ребёнка, которому подарили леденец. Она моргнула, будто не веря, и вдруг её лицо озарилось такой радостью, что веснушки, казалось, засияли ярче.

— Пять рублей? — переспросила она, её голос задрожал от восторга. — Иван Палыч, да вы… да это ж… о господи, санитарка? Я? Правда?

— Правда, — подтвердил Артём, улыбаясь. — Бумага есть, подпись земского, все как положено. Теперь ты не просто бинты полощешь, а доктору в операционной помогать будешь. Впрочем, ты и так помогаешь, поэтому все по справедливости. Деньги, конечно не великие, но все же не за бесплатно тут. А там глядишь и еще что-нибудь придумаем…

Аглая звонко засмеялась. В порыве радости она бросилась к Артёму, обняв его так крепко, что он едва не выронил журнал. Руки Аглаи, ещё влажные от воды, стиснули его плечи, а платок окончательно съехал на спину. Но через секунду девушка отпрянула, её щёки вспыхнули алым, и она принялась теребить фартук, смущённо отводя глаза.

— Ой, Иван Палыч, простите! — пробормотала она. — Я ж не хотела… это я от радости… господи, что ж я…

Артём рассмеялся. Он махнул рукой, показывая, что всё в порядке.

— Ничего, Аглая, — сказал он, всё ещё улыбаясь. — Радость — дело такое, обнимает без спросу. Но ты держись, теперь работы прибавится. Людей лечить, осматривать, новых больных принимать. Справишься?

— Справлюсь! — с жаром воскликнула девушка. — Вот вам крест — справлюсь. Кстати, о больных.

Аглая стала вдруг серьёзной.

— Забыла сказать, там пришли к вам.

— Кто?

— Ефимка Пугало.

— Фамилия такая что ли? — удивился Артем.

— Фамилию то его никто уже и не помнит. Все кличут просто Пугалом. Как увидите — поймете почему. Живет на отшибе, нелюдимый.

— А что с ним?

Аглая потупила взор, её пальцы нервно сжали фартук, и она ответила хмуро, почти шёпотом:

— Скверна, Иван Палыч.

Артём стиснул зубы.

— Аглая, ну сколько раз говорил — хватит этих темных суеверий из прошлого века!

— Иван Палыч, ну там действительно Скверна, она самая. Да вы сами посмотрите — и убедитесь тогда.

Артем велел медсестре оставаться снаружи, сам шагнул в хибарку, готовясь к новому испытанию.