Инферно: Осквернитель (СИ) - Поляков Владимир "Цепеш" - Страница 32

А ещё взгляд, движения… Миер-Валтэ лишь училась скрывать еще и это, понимая своё новое поручение, не в последнюю очередь связанное с умением мимикрировать не просто под человека — люди то разные бывают, тёмные темплары или там Повелители Морей тому явный пример — но именно что под женщину родом из Каганата. Женщину, с молоком матери и плетью родственников-мужчин впитавшую в своё нутро готовность подчиняться, угождать, исполнять любой каприз своего нынешнего господина. Та ещё маска для гордой и свободолюбивой демонессы, однако она искренне старалась, чтобы приблизиться к ней как можно ближе.

И Бадри-аль-Баграм, жавшийся к своей… Хозяйке? Повелительнице? Держательнице нитей, опутывающих саму душу? Как бы то ни было, он реально жался к ней, словно собачонка к хозяйским ногам. Однако стоило мучительнице тихо произнести слова: «Веди себя, как должен вести законный наследник трона аль-Баграмов, желающий и способный получить его для себя», — сразу же менялось не всё, но многое. Только здесь и сейчас это не требовалось, потому ханёнок, находясь рядом с демонами, которых боялся до полного расслабления и протекания, заметно постукивал зубами и вообще трясся, как лист на ветру.

— Миер-Валтэ, рады тебя видеть, — произнёс Бехаридж. — Присаживайся, угощайся. Мясо с приправами, грибы и овощи, но мясным духом пропитавшиеся. Есть вино и разные сладости. Каганатские…

— Благодарю, — не стала чиниться мучительница, присаживаясь в свободное кресло и одним щелчком пальцев приказавшая ханёнку присесть рядом, но уже на траву. Походного кресла он был недостоин, особенно в такой компании. — Только мясо. Всё каганатское уже поперёк горла стоит, так и хочется вновь выпустить иглы и показать себя настоящую!

— Обстоятельства, — развёл руками Флаэртус. — Этот вот ханский сын нам нужен, а ещё есть обещание Провозвестника, которое нерушимо.

— Да, Архидемон видит, — кивнула демонесса, аккуратно орудовавшая двумя ножами, чтобы отправлять кусочки мяса с кровью прямо в рот, ни в коем случае не рискуя нарушить косметический «узор» на своём лице. — С подопечным всё правильно, никаких нарушений. Или нужно внести коррективы?

— Никаких корректив. Просто очередные приказы, отдаваемые им своим… слугам. Вот что они должны будут сделать…

Мучительница являлась демонессой неглупой, а к тому же быстро схватывающей услышанные пожелания. Поэтому, кивнув, тут же начала куда более примитивными оборотами доносить приказы до своей марионетки. Донеся же, попросила разрешения отправиться воплощать приказы в жизнь. Получив оное, удалилась, а следом за ней, будто влекомый незримым поводком, семенил Бадри-аль-Баграм.

— Слизняк! — припечатала Керрит, откладывая в сторону опустевшую тарелку, где ранее находилось много чего вкусного, ещё недавно скворчащего на открытом пламени костра.

— Зато полезный нашему князю, — не отрицая эпитета, коим суккуба припечатала ханёнка, заметил командующий. — Мы трое знаем, каким будет его дальнейший и, уверен, недолгий жизненный путь. И к его прерыванию Провозвестник не будет иметь отношения, выполнив всё обещанное. Мы же будем смотреть и смеяться. Сперва просто. а затем принеся сюзерену то, что к тому времени останется под властью этого существа.

— Миер-Валтэ, — напомнил Флаэртус. — Она важна не менее всего этого плана. У князя большие планы на её способности.

Бехаридж, повидавший немало мучителей обоих полов, лишь лениво отмахнулся. Дескать, начальству в Новом Кадафе виднее, а ещё и в это он без приказа лезть не собирается. Керрит, та была куда более заинтересована, но в плане чистой теории. Ну типа самой подучиться, благо суккубы и магия Разума в принципе нераздельны. Единственное различие с мучителями — иное направление внутри школы как доминирующее, только и всего. И то… упор на похоть порой способен переплетаться и с существенными нотками садизма. Вот обратной стороны последнего, то есть мазохизма, суккубы для себя принципиально не принимали. Демонессы же, а это априори влияло на их психику.

Что до Флаэртуса — он был если не полностью «в теме», то представлял себя общие контуры того плана, который намеревался воплотить в жизнь Хельги Провозвестник. Оттого и докладывал ему не только о делах военных, но и об успешности проводимого эксперимента над «тестовым образцом», коим выступал тот самый Бадри-аль-Баграм. Хорошо выступал, поскольку до сих пор ни одного сбоя не возникло. Требовалось лишь поднять естественность поведения «пациента» на новый уровень, при котором даже близкие люди не смогут в полной мере оценить объём и качество проделанной над разумом испытуемого работы. А работа над действительно важным для Провозвестника объектом предстояла серьёзная, многошаговая, результат которой просто обязан был устроить его теперешнего сюзерена. Словно взвесив на невидимых весах слово «сюзерен» — в очередной, но явно не в последний раз — Флаэртус вновь убедился, что отторжения оно у него не вызывает. Да и сам мир Лендлордов, в который он переселился по всё-таки допущенной неосторожности, он становился с каждым днём немного, но более… Нет, не родным и не близким, но приемлемым для долгой и, что важно, комфортной жизни.

Тем временем Миер-Валтэ — именно она, поскольку Бадри-аль-Баграм был толькомарионеткой в её украшенных золотыми кольцами руках, сделала всё, что требовалось. И потянулась к главным воротам крепости Хулуг Алшиин небольшая группка из четвёрки нукеров и одного хирбада, который и должен был стать голосом ханёнка. «Голос» сей должен был передать, что именно желает Бадри-аль-Баграм от крепости, закрывшей ворота уже не просто перед наследником правящего хана, а тем, кто объявил свои стремления получить трон аль-Баграмов по праву крови, силы и допущенного Бахмут-аль-Баграмом явного и зримого предательства родной крови.

Значили ли эти слова что-нибудь сами по себе? Ровным счётом ничего. Однако когда они звучали, подкреплённые демоническим войском, комфортно расположившимся рядом с крепостью, заблокировавшим все входы-выходы, а незадолго до этого ставшим причиной нескольких даже не поражений, а разгромов войск Бахмут-аль-Баграма… Вот тут ситуация резко менялась. В Золотом Каганате преклонялись первым делом перед доказавшими свою силу и жестокость, в то время как всё остальное… это уже роли не играло. Не зря уже к настоящему моменту немалое число степняков склонились перед ханским отпрыском, хотя прекрасно осознавали, что его власть — если он её вообще получит — будет лишь тенью от настоящей, а сам Бадри окажется зависимым даже не от другого хана или эмира из числа Первых людей, а от тех, кого принято было называть презренными демонами, отрыжкой Джаханнема и тому подобными нелестными словами.

Расстрелять группу, в задачу которой входило лишь донести до находящихся на крепостной стене и особенно за ней волю пославшего? Нет, гарнизонные вояки вполне могли бы это сделать и с высокой вероятностью сделали бы, подойди сюда именно Бадри-аль-Баграм с верным ему войском. И никто ничего необычного в подобном не увидел бы. Расходный материал, обычное для степняков поведение, на которое ханы с эмирами и подчинённые им беки с нойонами внимания не обращали. Расстреляли из луков или забросали атакующими чарами одних ничтожных? В следующий раз пошлём других, ведь Тенгри-хан не огорчится, глядя на своих детей земных. Но здесь, когда внутри стен понимали истинное положение Бадри-аль-Баграма в оказавшемся у Хугул Алшиина войске… Всем известно, до какой меры многие князья Инферно не любили нападения на переговорщиков, даже самых ничтожных. Потому самосохранение и только оно. Помирать там, за стенами, не хотели, а вот страху на них предыдущие поражения нагнали такого, что просто жуть.

В общем, слова хирбада под знаменем Бадри-аль-Баграма были услышаны, приглашение на переговоры тоже вряд ли мимо их ушей проскочило. Оставалось только подождать. Однако ожидание, оно может быть разным, в том числе и активным, стимулирующим иную сторону на принятие разумного решения.

Что руководствующийся пожеланиями Хельги Провозвестника командующий корпусом Бехаридж понимал под той самой разумностью? Устроить осаждённым «бодрую и совсем не радостную ночь», но при этом обойтись минимальными потерями. Для этого следовало использовать свои сильные стороны и не дать противнику разыграть уже собственные козыри. На самом деле, ответ лежал на поверхности. Хотя нет, совсем напротив, парил в небесах и это ни разу не шутка.