Льдинка - Варго Александр - Страница 4

Он закрыл дверь и, освещая фонарем едва видневшиеся ямки, что еще несколько минут назад были его следами, побрел назад.

Антон тем временем прилагал поистине героические усилия, чтобы поддержать вконец упавших духом девушек. Самые смешные анекдоты (правда, большинство из них были пошловатыми, но выбирать не приходилось) были давно рассказаны, настала очередь не очень смешных, а когда закончились и они, наступила очередь откровенно тупых (хотя, между прочим, как раз тупые анекдоты забавляли его больше всего. Ну к примеру: «Взвесьте мне килограмм молока! И нарежьте!» – «Вам дольками или кубиками?» – «А мне по фигу, я на велосипеде»).

Яна с Ланой, вымученно поулыбавшись для приличия, снова впали в уныние. Больше всего тяготила темнота и непрекращающийся снегопад – их «космические корабли» были завалены почти наполовину и теперь стали похожи на двух сгорбленных чудовищ. С костром тоже ничего не вышло: найти сухого хвороста под сугробами оказалось непосильной задачей, а те ветки, которые Антону удалось отломать от деревьев, были насквозь промерзшие и ни в какую не хотели гореть.

Яна испуганно оглядывалась, крутя во все стороны головой и рискуя вывихнуть шею, Лана подавленно молчала, прислушиваясь к малейшему шороху.

– Что мы будем делать, если Тима не вернется? – вдруг спросила она, и Антон принужденно засмеялся:

– То есть как это «не вернется»? Куда он денется?

– Заблудится или замерзнет.

Это было произнесено с таким обреченным спокойствием, что Антона передернуло. В самом деле, никто из них не был суперменом, и Тима не исключение. Вдруг у него свело судорогой ногу или еще что-то в этом роде? А они будут тут торчать и очень скоро сами превратятся в три сугроба…

– Может, все-таки включишь свет? – завела старую пластинку Яна. – Или попробуешь снегоход завести?

Антон уже хотел сказать, что даже если «Бураны» каким-то чудом удастся завести, уехать на них они едва ли сумеют, как неожиданно в глубине чащи мелькнул огонек и послышался крик. Антон встрепенулся. Тима!

– Мы тут!! – заорал он. Утопая в снегу, он стал пробираться вперед. Спустя какое-то время юноша разглядел среди деревьев темный силуэт.

– Тимыч!

– Ага. Он самый.

В двух словах Тима рассказал приятелю о заброшенной сторожке.

– В общем, других вариантов нет. Как и дороги – там все замело снегом, – сказал в завершение Тима. – Переночуем в доме, а утром видно будет. Может, внутри что-нибудь полезное найдем.

Антон был согласен на все и почти не слушал друга – достаточно было услышать магически-успокаивающее слово «дом», пусть это хоть сгнившая собачья конура, а все остальное фиолетово.

Однако их изумлению не было предела, когда, вместо того чтобы прыгать от счастья и осыпать поцелуями Тиму, девчонки неожиданно заартачились, причем особой противницей идти в дом оказалась Яна.

– То есть как это – «не пойду?» – злился Антон. – У тебя что, мозги тоже замерзли?!

– Если мы сойдем с тропы, нас будет труднее отыскать, – стояла на своем девушка, и Антон закричал:

– Какая тропа, Яна! Дай бог, чтобы мы вообще туда добрались, посмотри, как все занесло!..

– Я боюсь идти в незнакомый дом, – упрямо повторила Яна.

– Послушай, – терпеливо начал Тима, стуча зубами от холода. Его тоже охватывало раздражение на девчонок: похоже, они совершенно не имеют представления, насколько серьезно их положение. – Мы не можем больше находиться здесь, понимаешь? Уже ночь, и вряд ли сейчас нас смогут найти. Мы не можем рисковать, все замерзли. Лана, может, объяснишь своей любимой подруге?

– Все, надоело, – вмешался Антон. Он едва сдерживал себя. – Если хотите, оставайтесь здесь и ждите своих спасателей. А мы с Тимычем пойдем в дом.

– Постойте, – испуганно залепетала Яна, видя, что ребята действительно собираются идти и оставить их тут, прямо в снегу. – Я…

– Мы идем, – сказала за нее Лана. Яна бросила на подругу затравленный взгляд и опустила голову.

– Тогда за мной, – отрывисто проговорил Тима и зашагал вперед, освещая впереди свои следы. Антон, пропустив вперед девушек, замыкал шествие.

Дорога к дому заняла куда больше времени, чем предполагал Тима, хотя они и спешили изо всех сил. В какое-то ужасное мгновение ему в голову даже закралась мысль, что он снова свернул куда-то не в ту сторону, и уже в тот момент, когда он был готов признать это, луч неожиданно уперся в поблескивающие изморозью черные стены избушки.

– Тоже мне, дом, – полупрезрительно сказала Лана. – Курятник какой-то…

– Какой есть, – ответил Тима. Ему стало обидно – он шел за помощью, не зная дороги, нашел эту избу, спешил к ним обратно, а тут на тебе, курятник. Пусть хоть за курятник скажут спасибо.

– За неимением прачки будем трахать дворника, – с философским видом изрек Антон, вглядываясь в окно. Так ничего и не разглядев, он повернулся к девушкам.

– К-какого дворника? – дрожа от холода, спросила Яна.

– Какого-какого… Ефима Петровича, – ответил Антон и, видя, что Яна уже не в состоянии реагировать на его юмор, буркнул: – Это поговорка. Типа, шутка.

– Помоги мне, – крикнул Тима, пытаясь отворить дверь. Она поддавалась, но уж с очень большой неохотой, словно все еще раздумывая, стоит ли впускать внутрь этих странных замерзших путников.

После того как Антон пришел к нему на помощь, дверь наконец яростно скрипнула и отодвинулась ровно настолько, чтобы в получившееся отверстие можно было протиснуть тело.

– Есть кто внутри? – крикнул Тима, хотя и так было очевидно – дом был пуст.

Причем пуст очень давно, – внезапно подумалось ему.

– Почему здесь тоже холодно? – захныкала Яна. – Я скоро и вправду превращусь в сосульку!

– А ты что, думала, тут сауна? Дом давно не топили, – произнес Антон. На всякий случай он пошарил рукой по стене в поисках выключателя, но тщетно.

– Брось, откуда в тайге электричество, – сказал Тима. – В лучшем случае какой-нибудь допотопный генератор… Ладно, закрой поплотнее дверь, чтобы холод не шел.

Он посветил фонарем, изучая интерьер избы. Из крошечных сеней они прошли дальше и быстро обследовали дом, хотя обследовать особенно было нечего – две комнаты и нечто отдаленно напоминающее кухню. Причем об этом говорило не наличие плиты или холодильника, а сваленная в углу посуда: мятая жестяная миска, пара кружек, гнутая вилка и ржавый таз с куском грязного льда на дне.

Комнаты была немногим больше «кухни», зато выглядели почище. Из мебели в одной из них была лишь грубо сколоченная массивная кровать, заваленная старыми одеялами и тряпками. Во втором помещении находились печка, старая тахта, маленький рассохшийся стол, несколько кривоногих табуретов и небольшой комод. Освещая пространство комнаты, Тима радостно воскликнул: за комодом высилась аккуратно сложенная пирамида дров. Если с печкой все в порядке, то скоро они согреются.

– Тоха, возьми с кровати тряпки и заткни щели в двери. А я попытаюсь растопить печку, – распорядился Тима, начиная перетаскивать дрова. Тут же оказался и топор, прислоненный к стенке.

Антон, вздохнув, с выражением «раскомандовались тут» занялся дверью, а Тима начал колдовать над печкой. Его предположение о том, что дом давно пустует, подтвердилось – в печке почти не было золы и все опутано паутиной.

Он наколол тонких лучинок, соорудил нечто вроде «шалашика» и достал зажигалку.

– Молитесь, женщины, – с серьезным видом сказал он и, крутанув колесико, поднес дрожащий огонек к «шалашику». Пламя сначала нехотя лизнуло сложенные щепки, постепенно разгораясь, и Тима торопливо подкинул пару крупных поленьев. Через несколько минут огонь весело потрескивал, с жадностью обгладывая свой древесный ужин.

При виде оживающей печки девушки заметно повеселели, во всяком случае, Яна перестала ежеминутно вздрагивать и прислушиваться к малейшим шорохам (очевидно, ее все еще не покидала надежда услышать звук снегоходов разыскивающих их).