Практикант. Книга 6 - Гришанин Дмитрий - Страница 9

Полыхнувший меж тем вокруг тела багровый огонь мигом спалил плавки со шлёпками – собственно, предвидя подобный исход, я и был изначально столь скудно одет. Гудящее пламя превратило меня в огромный огненный фаербол, и, наскочив на первого подвернувшегося под горячую (в прямом смысле слова) руку живоглота, в высоком прыжке я яростно пробил кулаком в область глаза инстинктивно отшатнувшейся от огня рептилии. Крепчайший череп монстра от этого единственного, укреплённого огненной абилкой удара пошёл трещинами, и в образовавшуюся на месте выбитого глаза безобразную кровавую рану, как пылесосом, буквально всосало багровое пламя с моего кулака. Через мгновение содержимое черепушки живоглота превратилось в горящий костёр.

Одновременно с атакой кулаком первого врага, правой горящей ногой, доворачивая прыжок, я пробил по затылку шарахнувшегося в сторону живоглота-соседа, так же запросто сминая (словно не крепчайшую кость, а хрупкую бумагу) и его черепную коробку. В образовавшуюся на затылке кровавую пробоину снова, словно насосом, затянуло пламя с ноги… И вот уже двое гигантских зубастиков с горящими факелами вместо голов мёртвыми на все сто тушами оседают в розовую траву.

Я же, приземляясь на третьего, поскользнувшегося секундой ранее и не успевшего, на свою беду, подняться с земли живоглота, огненными ступнями, вбитыми в хребет бедолаги, прожигаю огромные дыры в горбатой спине страшилища.

Отталкиваюсь от забившегося в смертельной агонии третьего монстра и вторым широким прыжком настигаю и атакую четвёртого живоглота. Буквально испепеляю его верхнюю челюсть своим цепким, как стальной капкан, захватом… Продержавшаяся лишь один удар сердца под пылающей дланью твёрдая опора позволяет-таки сменить в полёте угол атаки и дотянуться носком левой ступни до шеи пятого живоглота. Из проделанной, словно концом лома, широкой обугленной раны ручьём хлещет кровь вперемешку с вонючим паром, и очередной смертельно раненый враг, почти выскочивший из зоны моего поражения, на следующем шаге без сил оседает в траву. Смертник же с обгоревшей челюстью (остатки верхней части которой багровыми головешками осыпаются под пылающей ладонью), конвульсивным движением коротких верхних лап неожиданно отталкивает меня. Его конечности мгновенно воспламеняются в моей огненной защите, но крепкие длинные когти прогорают до углей не сразу и, пробившись сквозь пламя, таки добираются до моей груди.

Кровь из нанесённых живоглотом болезненных порезов тут же запекается в гудящем наружном пламени. Полученное лёгкое ранение не мешает в бою, а напротив, лишь подстёгивает мою ярость. И, оттолкнувшись пяткой от шатающегося живого трупа с пылающими верхними лапами и обуглившейся челюстью, уподобившись жуткому огненному царусу, я перескакиваю на следующую потенциальную жертву…

А потом снова…

И снова…

И снова…

Хоть я и старался двигаться с максимально доступным ускорением, за отведённые Танцем огня восемь секунд успел прикончить лишь пятнадцать живоглотов из двадцати. Троица самых дальних подранков успела вырваться из зоны моей досягаемости и без оглядки сбежала восстанавливаться подальше от кошмарного огненного человека. Ещё двое вырвавшихся из огненного прессинга бедолаг из-за предыдущих ранений иглами стужи и дополнительных ожогов быстро сбежать с моих глаз не смогли, и по истечении срока действия огненной абилки я спокойно добил обоих бесшумными выстрелами в спину из крупнокалиберной винтовки с оптическим прицелом. Последнюю, разумеется, достал из безразмерного кармана на джинсах, благополучно переживших фаер-шоу в огнеупорном титановом футляре.

Обнаруженные на теле после боя царапины с ожогами вокруг рассечений лечить стал активацией Целебного пота. А пока запущенная абилка успешно латала немногочисленные болячки, я спокойно занялся извлечением и сбором заслуженных трофеев, к коим относились кристаллы из сердец и почек перебитых живоглотов. К счастью, жуткие вопли и свирепое рычание умирающих гигантов-рептилий разогнали всю живность на ближайший километр вокруг места побоища, и помешать мне копаться в потрохах мёртвых живоглотов никто даже не пытался.

Глава 7

Загоревшийся перед глазами итоговый лог я прочёл вторым потоком сознания, продолжая под контролем первого параллельно потрошить туши поверженных исполинов. Ну как потрошить, так-то фактически с каждым телом приходилось проводить натуральную пипец утомительную операцию. Вначале для вскрытия от глотки до паха крепчайшего кожисто-рогового панциря живоглота я использовал портативную болгарку с алмазным диском. Затем домкратом разводил створки выпиленного разреза примерно на десять сантиметров и стальными штырями фиксировал по краям разлома образовавшийся доступ к ужасно пахучим потрохам, вонь которых проникала даже через фильтры заблаговременно одетого противогаза. Ну и на завершающем этапе натягивал на руки толстые резиновые перчатки и буквально по локоть забирался ими в мерзкую требуху… Весь вышеперечисленный инструментарий для операции предварительно, разумеется, извлекался из растянутого эблюсом безразмерного кармана.

Когда полтора месяца назад я впервые разделывал живоглота, вышеописанная операция растянулась на добрые полчаса. И это стали, пожалуй, самые зловонючие полчаса в моей жизни. За неимением до этого навыков обращения с болгаркой, сперва долго не выходило элементарно пропилить толстую шкуру твари. Когда же наконец вышло пробиться к мягкой требухе живоглота, из пропила по обонянию шарахнуло таким лютым амбре, что я тут же согнулся рядом в мощнейшем рвотном спазме. И дальнейшее вскрытие пуза ящероподобного превратилось в эдакий аналог потрошения банки сюрстрёмминга, только раз в триста большего объёма… Увы, предварительно запастись тогда противогазом меня никто не надоумил, а спешно намотанные вокруг носа два полотенца от стрёмной и стремительной вони из растущего пропила практически не спасали. Я старался дышать только ртом. Сперва выходило не очень, но худо-бедно постепенно приноровился. Однако когда перешёл к расширению пропила домкратом… Короче, я уже смутно помню, как тогда смог вытащить из требухи сердце с почками. Видимо, функционируя, как зомби, держался исключительно на морально-волевых, просто чудом тогда не выблевав себе желудок. И за испытанные мучения даже получил в конце от системных щедрот дополнительное поощрение в виде двадцати теневых бонусов к Выносливости.

Но с того незабываемого первого раза, как говорится, уже много воды утекло. Живоглотов мною за пролетевшие полтора месяца было выпотрошено где-то под сотню, не меньше. Так что руку в этом деле я набил уже вполне профессионально и даже к сопровождающей процесс вони худо-бедно приспособился (действуя в противогазе, разумеется). Поэтому теперь процесс потрошения живоглота от и до укладывался в три минуты, сократившись с начального получаса ровно в десять раз. Однако учитывая нынешнюю удачную охоту, задержаться за разделкой туш ящероподобных на месте побоища сейчас всё равно предстояло примерно на час.

Увы, в полном объёме (то бишь по три штуки) урожай драгоценных кристаллов с каждого выпотрошенного живоглота собирать удавалось нечасто. Многие тела оказались чересчур подпорченными иглами стужи или огнём Танца. Я, разумеется, старался не бить по тем секторам тел, где у живоглотов обычно располагались сердце и почки. Но из-за непредсказуемого хаотичного смещения в телах ящероподобных гигантов жизненно важных внутренних органов (подобный защитный механизм самопроизвольно срабатывал у большинства теневых тварей в момент смертельной опасности), порой органы-носители кристаллов сами ныряли под разрушительную атаку и оказывались пробитыми и, соответственно, вымороженными до непотребного состояния иглой стужи или до черноты изжаренными огнём второй убойной абилки. Но один-два кристалла из каждого живоглота всё равно добывать получалось стабильно, и кучка перемазанных фиолетовой кровью ценных трофеев постепенно росла в бездонном кармане натянутых на голое тело джинсов.