Звёздная Кровь Архераил. Книга 2. Цепь событий - Горшенев Герман - Страница 14

Я прыгал вокруг здоровенной, метров в шесть, ящерицы, явно не приспособленной для жизни вне воды. Только это и спасало нас от перекуса пополам или переломов всех костей разом при ударе мощного хвоста. Очень напоминало ту рептилию, в логове которой мы прятались от наблюдения с воздуха, только эта была покрыта массивной бронёй, её дефендер не пробивал, и мне приходилось проявлять чудеса прицеливания, чтобы прострелить по стыкам пластин и открытым местам. Нимфея отправляла свои огненные стрелы из сердца героя, а наша главная огневая и силовая мощь прыгала вокруг, используя целую кучу всего, от льда до острых шипов, выскакивающих из-под земли.

Стоило нам, навалившись толпой, прибить зверя, побежали ещё две девки с серпами. Они появились дальше, поэтому я успел выстрелить обеим в голову по два раза. Тела по инерции покатились и свалились с края неширокой дорожки, по ней мы поднимались к пещере. Было очень жаль ещё пары бронеюбок, но в такой спешке лезть за ними точно не надо, да и не было возможности. Второй рглуусгл, только покрупнее, начал преследование из глубины прохода. Мы не побежали назад, а, наоборот, рванули вперёд к краю входа в пещеру и полезли вверх по камням. Чудовище приспособлено для воды и плавания в болоте, лезло по склону не очень. Здесь мы его зашвыряли камнями, а здоровяк дожёг рунами.

Всё это время, пока мы воевали с местными чудовищами, медведь с отрешённой мордой наблюдал за моими прыжками, звал меня посетить столь замечательное убежище. На мой ментальный посыл, что там есть какие-то чудовища и ужасы, откровенно недоумевал. Плешивый не понимал, чего мы застряли, и был уверен, что ни врагов, ни еды в отличном месте для днёвки нет, и даже нервничал, рассчитывая на угощение из моего криптора, а я по неизвестной причине застрял на входе. Просто возмутительно и безобразие, когда медвегрызы не кормлены.

Оставив своих на скале, решил спуститься к Плешивому. Здоровяк и Нимфея брались меня подстраховать, если что. Из глубины пещеры на меня бежала девка в ярком клоунском парике сиреневого и флюоресцентно-зелёного цвета. На ней был минималистичный купальник в таких же цветах, едва прикрывающий грудь и причинное место. На ногах разноцветные туфли с громадными каблуками и платформой. Через лицо была надета повязка, закрывающая один отсутствующий глаз, а второй говорил о том, что выпила клоунесса изрядно. Она вопила и пыталась запугать меня до смерти с помощью подушки-пердушки.

– Понятно. Ну допустим, – кивнул я и выстрелил работнице прекрасного в голову.

Парик снесло вместе с половиной головы, а она грохнулась на спину плашмя, совсем некультурно раскинув руки и ноги.

Я прекрасно помню эту девицу. В очередном богом забытом астероидном поясе, который мы чистили от азур-тварей, нас позвали на праздник, проходивший на скромном типовом орбитале. Это был единый день рождения. Орбитал не из богатых, и жители договорились, что день рождения празднуют вместе, сообща собирая на угощения и объявляя общий выходной. По местным меркам мы оказались настоящими богачами, а небольшая сумма кредитов и некоторые запасы не положенной по штату еды с тральщика и личные спиртного, отданные на общий стол, привели местных в восторг. Мы получили приглашение посетить праздник без возможности отказаться.

Праздник был совмещён для всех возрастов. Вначале детская программа. Я сразу приметил одну клоуншу в обвислом балахоне и с повязкой, скрывающей потерянный глаз. Её выделяли тупые и даже для детей не смешные шутки, но шума и воплей от неё было много, и детям нравилось.

Детская часть праздника завершилась, и малых растащили по жилмодам, отправив спать, на столах появилось спиртное, а клоунши сменили свои наряды с яркого балахона на очень скупые на материал и нескромные купальники. Репертуар шуток тоже сменился на взрослые. Концертная программа была рассчитана уже на совсем другую публику и большое количество спиртного. Кстати, клоунессы могли развлечь не только весёлыми шутками, но и сольными номерами, которые исполнялись в жилом модуле индивидуально и, разумеется, за дополнительную плату. О чём труженицы прекрасного очень прямо и без изысков постоянно намекали.

Она бесила страшно. Я реально боялся, что одноглазая клоунша обратит на меня внимание, подбежит и будет полвечера скакать со своей штуковиной вокруг и вопить несвязные и несмешные шутки. Вот тогда точно придётся дать по роже и надо быть очень осторожным, чтобы не лишить обдолбанную клоунессу последнего глаза. Жутко пьяная и одетая в максимально яркий и ничего не скрывающий купальник и башмаки на огромной платформе, она бегала между столами пьянствующих работяг и пугала всех громким звуком из специального приспособления, имитирующего выход газов из организма.

В Единстве большинство людей практичны и наверняка боялись червей, теневых тварей, нападения с воздуха крупных дрейков и хищников со звёздной кровью. Боялись соплеменников и представителей других народов, которые могли убить ради звёздной крови или сделать трелями. В отличие от местных, у меня имелись и другие страхи. Я действительно боялся этой обдолбанной и полуголой девки с подушкой-пердушкой и действительно переживал, что именно меня она наметит главной целью и будет весь вечер бегать около нашего стола со своим ужасающим предметом пыток, заглушая пьяное ржание окружающих громкими и специфичными звуками.

Благодаря моему импланту, дело со страхами у меня обстояло не так, как у всех. К крикам тварей Грани, выпрыгивающих из разрывов пространства, привыкнуть невозможно. Любой без исключения человек будет бояться и испытывать практически непреодолимый ужас. А надо ещё реагировать на ближайшие опасности вроде изменённых азур-излучением бытовых приборов, отращивающих клешни, войдов, летающих сквозь переборки и появляющихся через порталы червей. Человеческое сознание без защиты не может сопротивляться ужасу, который охватывает всю звёздную систему, когда открываются большие прорывы класса «Альфа плюс».

Этот страх я делил со своим жителем головы. Походило на то, что симбионт боялся за меня, срезая пики эмоций и оставляя только необходимое, чтобы я понимал, что страшно, но не впадал в оцепенение, а, наоборот, шевелился быстрее и принимал адекватные решения. Это совершенно другое чувство, больше похожее на расчётливую злобу, а эмоциональная составляющая отодвигалась назад. В том и была самая главная функция симбионта. Жителей головы придумали в далёкой древности для защиты от ментальных атак, их наносили высшие насекомоподобных рас ещё в первую войну с нелюдями, а потом импланты развивались, а когда появились твари Грани, то стали защитой и в этой войне.

На военном флоте все имели симбионты, когиторы и воксы с обязательной системой защиты от ментальных воздействий. На базах флота рождалось немало детей, и младенцу в первые минуты жизни обрезали пуповину, кололи универсальный комплекс прививок и вживляли либо симбионт, как у меня, с возможностью замены тела, а если было нельзя, то базовый когитор, но с обязательной функцией защиты. Кто ощущал вопль войда, проломившего блоки и кричащего прямо в голову, те поймут, остальные идут отдаленным астероидным поясом.

У меня происходило разделение страхов. Ужасы А-тварей и клешни мутировавшей техники были наши с симбионтом общие, а мои страхи по поводу обдолбанной полуголой клоунши, охотившейся на людей с помощью подушки-пердушки, оставили мне на эксклюзивной основе. Оттуда и хватанули страх, предназначенный лично мне.

Кто-то залез в мою память и вытащил страхи, черпанув из доступных вариантов, которые симбионт оставил мне в личное пользование. На взгляд нечто, материализующего ужасы, было выбрано самое нелогичное и ужасающее существо. С опасностью можно, конечно, поспорить, но по ужасности и нелогичности одноглазая клоунша одна из самых выдающихся чемпионок моей памяти, она превосходила даже красоток с одного богом забытого орбитала. Там эталоном женской красоты считалась лысая голова с яркими татуировками и верхняя губа, разрезанная и пришитая к носу.