Ковчег Времени, или Большой побег Рафала из Когда-то в Сейчас через Тогда — и обратно - Щигельский Марцин - Страница 13

— Езжай! — громко и властно говорит Стелла, будто королева, отдающая приказ прислуге.

Трамвай тут же трогается, забавно получилось.

— Видишь, что значит дикция? — спрашивает Стелла и подмигивает мне.

Я улыбаюсь — на этот раз всерьез.

Пытаюсь читать названия улиц, но все таблички на немецком.

— Что это за улица? — спрашиваю я.

— Новогродская.

Мы проходим мимо маленького вокзала.

— А вон та? — Я показываю на перпендикулярную улицу, которую мы как раз переходим.

Вдалеке виднеется здание другого вокзала, побольше.

— Эмилии Платер, — отвечает Стелла.

— А зачем там еще один вокзал?

— Этот вокзал — главный, а тот, мимо которого мы прошли, — пригородный.

Я вынимаю из кармана куртки остаток краюшки и начинаю его грызть, не переставая подпрыгивать на ходу. Наверно, это из-за прыжков у меня так болят ноги.

Мы переходим еще одну улицу, гораздо шире предыдущей.

— Маршалковская, — говорит Стелла, предупреждая мой вопрос. — Пить хочешь?

— Да.

Мы останавливаемся возле маленькой тележки, на которой таинственная щербатая элойка продает воду в необычном, суперсовременном сосуде под давлением. Это, конечно, просто сифон, я уже много таких видел, но сейчас представляю себе, что все иначе. Стелла дает ей монету, женщина наливает в стакан немножко красного сока, добавляет сверху воду из сифона. Пока я пью, она приглядывается ко мне, морща лоб; напиток очень сладкий и щиплет язык.

— Что это с ним? — спрашивает женщина.

— А что такого? — пожимает плечами Стелла.

— Что у него на голове?

— Волосы.

— Но почему они такие?.. — удивляется женщина.

— Потому что он из цирка, — поясняет Стелла как ни в чем не бывало. — Вы разве не слышали, что на Волю приехал цирк?

— А-а! — понимающе отзывается продавщица. — А что он делает?

— А что он должен делать?

— Ну, в цирке!

— Милочка, — холодно говорит Стелла, — у ребенка оранжевые волосы. Ему, собственно, больше ничего и не нужно делать.

— И то правда, — кивает женщина. — А вы тоже из цирка?

— Нет, — отвечает Стелла. — Я из Луна-парка.

Я отдаю стакан, и мы отправляемся дальше. Вдруг из-за угла, в нескольких метрах от нас, выходят двое морлоков. Стелла сворачивает, мы переходим на другую сторону улицы, но и здесь ходят солдаты. Мы останавливаемся у витрины магазина, рассматриваем кастрюли, скалки и ножи. О нет! Никакая это не кухонная утварь! Это секретное оружие и научные приборы элоев. Я, не переставая улыбаться, внимательно разглядываю предметы в витрине. И вдруг вижу свое отражение в стекле — и правда, точь-в-точь как из цирка. С этими торчащими во все стороны волосами и широкой улыбкой я похож на клоуна. В цирке я никогда не бывал, но видел клоунов на цветных картинках в книжке. Морлоки проходят мимо нас, я слышу стук их сапог по тротуару, совсем близко. Невольно втягиваю голову в плечи.

— Выпрямись, — шепотом упрекает меня Стелла.

Мы идем дальше, поворачиваем, минуем еще один перекресток.

— Какая это улица?

— Вот заладил, — вздыхает Стелла. — Брацкая. Почему ты все время спрашиваешь?

— Чтобы знать, как добраться до Дедушки, — объясняю я.

Стелла не отвечает, только крепче сжимает мою руку. Из дома перед нами выходят еще какие-то морлоки, на другой стороне улицы появляется очередной патруль — их там целых четверо.

— Что происходит? — бормочет Стелла.

Она ускоряет шаг, я почти бегу, чтобы поспевать за ней. За спиной слышится стук каблуков офицерских сапог. Вдруг Стелла сворачивает, и мы прячемся в арке.

— Почему их сегодня так много? — вслух размышляет она.

— У меня ноги болят…

— Я знаю.

Девушка осторожно выглядывает наружу. На стене в арке висит плоский застекленный шкафчик. В нем расставлены снимки, а сверху надпись «Фотограф». На снимках дети — светловолосые, улыбающиеся, с игрушками в руках. Девочка с большим бантом обнимает куклу, мальчик в брюках на подтяжках держит паровоз. Я бы тоже такой хотел.

— Ох! — Стелла прячется назад в арку и прислоняется к стене возле шкафчика. — Я ее знаю.

— Кого?

Она не отвечает. Слышатся шаги, но не солдатские. Кто-то подходит все ближе, и я отступаю чуть назад. Вдруг в светлом проеме появляется женщина. Мы стоим в темноте, она идет по залитой солнцем улице. Соня казалась мне очень красивой, но эта — намного красивее. На ней элегантный костюм в темно-синий горошек и шляпа. Из-под полей виднеются светлые, тщательно уложенные локоны. В руках, спрятанных в тоненькие темно-синие перчатки, она держит огромный букет голубых цветов. Я никогда таких не видел, они прямо как из сказки.

— Ина, — говорит Стелла.

Дама в шляпе немного замедляет шаг, искоса бросает взгляд в глубину арки.

— Ина, подожди. — Стелла подается вперед, высовывается из тени.

Ина приостанавливается. Ошарашенно смотрит на Стеллу, а потом быстро оглядывается по сторонам.

— Вы меня с кем-то путаете, — сухо говорит она.

— Ради бога, помоги нам, — просит Стелла. — Они кишат повсюду, как муравьи. Нам надо добраться до Праги[12].

Ина переводит глаза на меня и закашливается от изумления. Я пытаюсь улыбнуться ей, но щеки уже так болят от бесконечных улыбок, что выходит плохо.

— Боже мой! — почти кричит дама в шляпе.

— Я обещала его деду, что доставлю мальчика. Нам надо перейти через Вислу, — спокойно поясняет Стелла. — Помоги нам.

— Я не… — нервно начинает Ина, вдруг замолкает, делает вдох и продолжает холодным тоном: — Оставьте меня в покое.

— Ина…

Дама делает шаг вперед, снова останавливается, оборачивается. А потом легонько встряхивает головой и резким движением протягивает нам руки с букетом.

— На! Возьми. Оставь меня в покое.

Стелла стоит неподвижно.

— Да возьми же, идиотка! — почти кричит Ина и швыряет цветы в Стеллу, которая машинально хватает букет.

Охапка огромная — за ней не видно плеч и головы Стеллы. Девушка опускает руки и глядит на цветы сверху вниз. Дама в шляпе быстро удаляется. Вскоре стук ее каблуков затихает вдалеке.

Стелла поворачивается ко мне с серьезным лицом, переводит глаза на цветы, разглядывает их с легким презрением. Но вдруг ее лицо проясняется. Она подмигивает мне и улыбается.

— Прятаться надо на самом видном месте, — говорит Стелла и протягивает мне руку. — Пошли.

Мы спокойным шагом идем по солнечной улице. Теперь никто уже не обращает внимания ни на Стеллу, ни даже на меня и мои оранжевые волосы. Все смотрят на большой голубой букет — прямо как из сказки.

— Что это за цветы? — шепотом спрашиваю я.

— Гортензии, — отвечает Стелла. — Представляешь? В это время года — и такие гортензии! Откуда она их взяла?

— Они искусственные?

— Нет, что ты.

— Я никогда таких не видел.

— Ты, наверно, вообще немного цветов в жизни видел, да? — Стелла косится на меня, вынимает из букета одну веточку и дает мне: — На.

Стебель у гортензии толстый и жесткий, листья мясистые, покрытые пушком, а сам цветок похож на пышный зонтик из круглых голубых лепестков. Я рассматриваю его холодным взглядом ученого. Наклоняю голову и утыкаюсь в него носом. Ничем приятным он не пахнет — только немножко сыростью и плесенью, как земля. Странно. Я думал, все цветы хорошо пахнут.

Перед нами очередной патруль морлоков, их пятеро. На морлоках высокие блестящие сапоги и фуражки с черными козырьками. Мундиры у них не зеленые, а серо-бирюзовые. Я задираю подбородок и крепче сжимаю пальцы Стеллы потной ладошкой.

— Schöne Blumen[13], — говорит один из морлоков.

Я вижу его совсем рядом — никогда не видел морлока так близко. У него темные глаза — не такие темные, как мои, но уж точно не голубые. Он улыбается Стелле, а она как ни в чем не бывало отвечает ему улыбкой. На какое-то мгновение у меня замирает сердце, а потом начинает стучать сильно, словно молоток. Патруль проходит мимо.