Избранник Газового космоса - Минаков Игорь Валерьевич - Страница 43

Видимо, почтение местных к асурам не имело границ.

И еще у меня закралось подозрение, что жители Первого города передвигаются исключительно на своих двоих. По пути мы не встретили ни других автомобилей, ни всадников на ездовых бактрах, ни быкоящеров, запряженных в телеги. Ни рикш, ни велосипедистов, ни птиценогих.

Впечатления от главного города главной планеты газового космоса оказались не ахти… Даже огромные цветы, животные, планеты и мироходы, что были нарисованы яркими красками на многих фасадах, не разгоняли уныние, которое поселилось в моей душе во время ночной поездки. Пыльный Джавдат, по-моему, был более приспособлен для жизни, чем этот Первый.

Когда мы, наконец, выбрались из лабиринта улочек на относительно широкую и прямую дорогу, проходившую вдоль набережной реки, я вздохнул полной грудью.

Вернее, попытался это сделать, но тут же закашлялся и харкнул себе под ноги, прямо на бамбуковую циновку.

Да что же это за вонь такая? Все сильнее и сильнее… Просачивается в кабину, хотя стекла тут не опускаются и люка нет. Свинарник горит, что ли? А остальным – хоть бы хны…

Я поглядел на реку. В воде отражались многочисленные огни. Похоже, у берега жгли костры, много костров. Возле них, очевидно, грелись нищенствующие монахи и бродяги, которым не хватило места в тоннелях под «сросшимися» домами. Ночью в Первом действительно прохладно.

– Смотришь, Лазар? – обратился ко мне Даорак.

– Угу, – буркнул я, не разжимая губ. Не хотелось, чтоб вонь проникла в глотку.

– Мы называем эту реку Мама, Лазар, – пояснил Даорак. – Когда в небе властвовали хриши, на земле – ящеры, а в воде – водяные, на берегах Мамы появились первые люди. Они были рождены благими мыслями Брахмы, поэтому смогли основать Первый город, а потом – втоптать в грязь брахмомерзких Изначальных и освоить все миры Колеса. Теперь же каждый из нас почитает за честь испустить дух на берегу Мамы. Оттого в Первом всегда гораздо больше людей, чем он может в себя вместить.

Я уже сам все видел. Бесконечный ряд тел, накрытых с головой пестрой тканью. Покойники лежали вдоль обочины, и, похоже, чем ближе к реке, тем ряды были теснее. Среди мертвецов бродили, высоко поднимая ноги, чтобы ни на кого не наступить, люди в черных от копоти хитонах. У многих имелись носилки. Санитары морга… Тут же сновали вездесущие брамины и ушлые босяки в набедренных повязках и грязных тюрбанах. А где же родственники? А где же оплакивающие? Вот группка людей, вот еще и еще… Неужели это все? Если в Первый свозят покойников со всего Колеса или хотя бы со всего Синфеона, стены в городе должны содрогаться от плача миллионов скорбящих…

Не было ни ворот, ни заборов, ни блокпостов. «Лимузин» просто въехал в святая святых Первого. Остановился на площади, окруженной причудливыми витыми пирамидами. Водитель заглушил двигатель; посланник Дивана асуров открыл дверцу, я последовал его примеру и выпрыгнул на выскобленную до блеска брусчатку.

Это было место, куда не ступала нога праздного. Не мечи и не винтовки защищали его покой, – храмовый комплекс асуров берегло не хуже крепостных стен всеобщее почтение, взросшее на многовековых традициях и едином мировоззрении.

Высотою пирамиды были с четырех– или пятиэтажные здания. При этом они имели узкие основания, из-за чего походили скорее на остроконечные башни, чем, собственно, на пирамиды. Выветренные, потемневшие от времени, покрытые трудноразличимыми барельефами, желобами и завитками непонятного назначения, эти древние сооружения молча взирали на чужака и перехожего.

– Следуйте за мной! – голос посланника Дивана вывел меня из сиюминутного транса.

Среди пирамид затесалось несколько приземистых строений с террасами, балюстрадами и увенчанными куполами крышами. К одному из них посланник препроводил нашу разношерстную компанию. На лестнице ожидал пожилой асур, поверх одежд которого была надета шафрановая тога.

– Приветствую, сородичи! – обратился он к нам.

Наверное, нас встречала большая шишка. Мы склонили головы.

– Путь выдался долгим, брат Васант, – ответил Даорак. – Счастлив видеть тебя в добром здравии.

– Добро пожаловать! – пожилой асур пригласил нас войти. Дверей, кстати, в здании не было. Простая арка, сквозь которую виднелось аскетическое убранство первых комнат – входи, кто пожелает.

– Нилам, дочь моя! – Васант положил темную от татуировок руку Ниле на плечо. – Низкие летуны из семейства спутниц Вишала – редкие гости в Первом. Чувствуй себя как дома! – он улыбнулся, показав недурственные для обитателя мира Глаза зубы.

– Благодарю, отец Васант! – Нила еще раз склонила головку. – Для меня честь оказаться в святом месте.

«Здравствуйте» да «будьте любезны». И ни полслова о смраде, из-за которого так хочется всунуть два пальца в рот и прочистить потроха. Это при том, что я – не какая-нибудь институтка или кисейная барышня.

Внутри домишки, на мое счастье, смрад ощущался не столь сильно. Скорее всего, его заглушал запах благовоний, курящихся в жаровнях, и горящих ароматных свечей. Я, конечно, предпочел бы проветренную комнатку, но кто меня спрашивал?.. Ни одно святое место не обходится без идиотов с загадочными лицами и благовоний, чей запах чуть хуже, чем у дезодоранта для ног.

Тут нас поджидали слуги-асуры; поскольку мы прибыли налегке, им пришлось удалиться не солоно хлебавши. Самый расторопный, правда, попытался отнять у Бакхи заветный сундучок, за что едва не поплатился здоровьем. Бакхи отбивался рефлекторно.

– Нилам и Даорак – сюда, – распределял гостей по комнатам Васант. – Избранник – сюда. Его друзья – вот сюда.

– Меня зовут Лазар, – пробурчал я. Васант ответить не потрудился.

– Когда соберется Диван? – поинтересовался Даорак.

Ага, мне тоже хотелось бы знать.

– Когда Зрак займет удобное ему место, брат Даорак. Не все мироходы с Сидящими на Диване успели прибыть на Синфеон.

Что ж, Васант не знал.

Я вошел в комнатушку. Она была пуста, только у стены на плите, похожей на могильную, лежали несколько свернутых шерстяных одеял. В окне виднелась озаренная кострами Мама. По реке шла мелкая волна… эх, посидеть бы на бережке с удочкой… если бы не этот смрад.

Придется привыкать! Местным ведь ничего, не зеленеют. И мне стоит приучить себя не выделяться цветом лица.

– Избранник! – окликнул меня Васант. В комнату вошел слуга с медным подносом в руках. На подносе я увидел белую и наверняка очень дорогую бумагу, полную чернильницу и несколько ручек с железными перьями.

– Избранник, твой отдых подождет, – безапелляционно заявил он. Мне даже показалось, что этот асур в тоге потребует от меня что-то вроде объяснительной. Мол, как очутился в газовом космосе, с умыслом или без. – Рисуй виманы! – приказал Васант.

Я опешил.

– Виманы?

– Да, – Васант кивнул. – Или ты не знаешь, что это такое?

– Знаю, – я невольно поджал губы. – Я знаю о таких виманах, которые вам и не снились.

– Глаз зрит, я надеюсь, что это не пустое бахвальство! – опустил меня с небес на землю Васант. – Рисуй. Чем больше нарисуешь, тем лучше.

Я покивал. Поставил поднос на пол, – больше пристроить его было негде, – расстелил одеяла на «могильной плите». Этот Васант, похоже, решил, что задал мне непосильную задачу и что я стану рвать волосы на голове и в подмышках и метаться по комнате, как шаках в клетке. Ничего, я чуток передохну, а потом нарисую им все. И межпланетный корабль «Шторм», и ракету-носитель «Вулкан-М», которая выводила корабли лунной миссии на орбиту Мира. И истребитель последнего поколения «Тайфун» нарисую, и пару формул топливных элементов начерчу.

К тому часу, когда Глаз раскрылся за горизонтом, позолотив воды Мамы, я подготовил изрядное портфолио. Покрыл кляксами, набросками и схемами с полсотни страниц, заодно замарался сам и испачкал одежду. Работал воодушевленно, с огоньком, прихлебывая айран. Жаль только, что рисовать я почти не умею. Кое-как набросал, чтобы, главное, принцип был понятен. Если асуры додумались до двигателей внутреннего сгорания и бипланов, то они поймут, что я имел в виду.