Избранник Газового космоса - Минаков Игорь Валерьевич - Страница 28

– Оно не позволило бы убить себя вот так – мечом по горлу, – высказался первый. – Вне сомнений, эта смерть имеет смысл.

– Смысл есть: больше не будет кандидатов из другого мира, – пожал плечами второй. – Оно было уверено, что выполнило свою миссию.

– И приказало себя убить, – договорил первый. – Но что мы имеем теперь?

– Последнюю возможность, – ответил второй. – Следует доложить об Избраннике радже.

Я посмотрел на Нилу. Мне показалось, что и она не очень-то понимает, о чем речь.

– О какой возможности вы говорите, достопочтенные? – просипел я. Оказывается, я здорово посадил связки на последнем этапе полета нашего героического монгольфьера.

Сита ахнула, Нила потемнела лицом, я же ощутил у горла холод лезвия акинака.

– Он действительно перехожий чужак, раз смеет вмешиваться в беседу высших асуров, – улыбнулся первый посвященный.

– Уберите мечи, – приказал второй. – Отныне эти люди – гости на борту «Аравинды», к ним нельзя относиться как к прочим ползающим в грязи. Гостей следует одеть, накормить и обогреть. – Посвященный взглянул на меня исподлобья. – Помыть тоже не помешает, от Избранника до сих пор несет смертью. Раджа примет гостей, как только они будут готовы.

– Это касается и слуг? – спросила Нила, чуть поморщившись. Бакхи и Сита переглянулись.

– Всех, – отрубили посвященные. Затем развернулись и поплыли, волоча за собой туго заплетенные косицы, к люку, ведущему на верхние палубы.

Мечники убрали акинаки в ножны. Прошло несколько секунд, прежде чем им удалось переменить пластинку. Удивительная негибкость для членов столь высокой касты; наверняка внутреннее устройство касты асуров напоминало структуру муравейника. В ней нашлось место и собственной гвардии, и разведчикам, и слугам (тем заносчивым людишкам в черных сюртуках, с которыми мне не раз доводилось сталкиваться), и мудрецам. Я готов был побиться об заклад, что для асуров-слуг и асуров-гвардейцев воздухоплавание и устройство мирохода – нечто непостижимое, как и для простолюдинов из низших каст.

– Добро пожаловать на борт, друзья, – прогудел один из мечников. Скорее всего, это был салар. Держался он важно, то и дело подкручивал седой ус.

Сначала – на два уровня вверх, потом – по обшитому деревянными панелями коридору, вдоль медного поручня, точно по путеводной нити, – в сторону кормы. Гвардейцы поспешили перепоручить нас слугам, а те препроводили гостей в душевые.

Ванная комната напомнила мне аэродинамическую трубу, через которую мощный вентилятор гнал горячий воздух. Капли воды срывались с форсунок и летели горизонтально: неправильный и не очень щедрый дождик. Я висел, закрепив руки и ноги в ременных петлях, а слуга драил меня щеткой на длинной ручке. Примерно такой же щеткой я мыл свою машину. Давно это было… И дома.

Драный халат, подаренный кшатрами, и панталоны из гардероба Сандро Урии отправились в печь. Взамен я получил новенькое белье, сорочку, брюки, кафтан и тюрбан. Все было белого цвета. Бакхи примерил на себя такой же костюм и пощелкал от удовольствия клешней. Сита надела белую тунику, отороченную серебряной нитью, и узкие брюки.

Нилу приводили в порядок отдельно. После беседы с посвященными нас сразу разделили.

Подали обед: печеное филе птицы, фрукты, лаваш, сухое вино в бурдюках. Оказалось, я не забыл, каково это – жевать и глотать в условиях невесомости. Тело Сандро Урии не думало сопротивляться. Сандро Урия уплетал так, что за ушами трещало. Так, что асуры-слуги украдкой переглядывались.

Бакхи и Сите, наоборот, кусок в горло не лез. Мыслями они были еще в перевернутой корзине монгольфьера, цеплялись за ремни и болтали ногами в пустоте. В глазах обоих читались страх и уныние. Им бы поплакаться в чью-нибудь жилетку… Вот только в чью? Вряд ли экипаж мирохода комплектуется психологом.

– Пожалуй, мы готовы встретиться с раджой, – объявил я слугам после того, как наелся от пуза и осушил бурдюк. Бакхи несколько раз громко икнул, поймал ладонью проплывающие мимо него куски филе, подтолкнул их к асурам. Те уже держали наготове маленькие сачки. Взмах-другой, и недоеденное отправилось в специальные глиняные емкости для отходов.

Нас проводили через пустынные коридоры в носовую часть мирохода. Я рвался вперед, мне хотелось действия и ответов на вопросы, мне хотелось, в конце концов, увидеть Нилу… а Бакхи с дочерью плыли в кильватере, точно снулые рыбы. Их присутствие снова начало меня раздражать.

Чем ближе мы перемещались к носу «Аравинды», тем громче слышалась монотонная мантра, которую читали в несколько десятков голосов. И еще там били в тамтамы; творилось, в общем, что-то ритуальное, наполненное сакральным смыслом…

Слуга-асур открыл перед нами дверь. Мы влетели в зал, битком набитый посвященными. До нас им не было дела, как, впрочем, не было дела и до тучного белокожего человека, который под чтение мантр и изнуряющий грохот тамтамов установил в нише клетку с целлионским драконом. Помимо клетки в этой нише уже болтались две связки бананов, несколько бурдюков и головка сыра. Действо озарялось вспышками молний, свет которых проникал через иллюминаторы. Дракон был в ужасе, я буквально кожей ощущал липкие эманации его предчувствия скорой смерти.

Управившись с клеткой, тучный человек завинтил крышку люка, загерметизировав нишу. Грохот тамтамов достиг апогея. Здоровяк оттолкнулся от стены босыми ногами, подплыл к рычагу, торчащему из потолка. Зацепился за ременные петли и рванул ручку к себе. Посвященные оборвали мантру на полуслове и тут же ринулись к иллюминаторам. Я тоже собрался посмотреть, что происходит, но не тут-то было: возле каждого иллюминатора уже висел какой-нибудь посвященный. Но вскоре прозвучало: «Дыхание поглотило жертву без остатка! Хвала помазаннику Глазову радже Аджант-Бабе, вимана-мироход достигнет цели!» И мне все стало яснее ясного.

Толстяк смахнул со лба испарину и улыбнулся. Он очень устал, но был доволен тем, что услышал.

Глядя на него, я вспоминал свое прибытие в порт Целлиона, шумную толпу в здании терминала и паланкин, на котором восседал хозяин мирохода. Тот был похож на раджу «Аравинды» как родной брат. Те же великанские размеры, бочкообразное брюхо, почти женская грудь и круглое, отталкивающее лицо кастрата. Высших асуров словно в инкубаторе клонировали… Впрочем, посвященные тоже были для меня на одно лицо. Вот что бывает, когда место в касте из века в век передается по наследству и лишь небольшому количеству людей.

Выходит, в муравейнике-мироходе есть рабочие и солдаты, администраторы и навигаторы. Посвященные в тайны Глаза психократы, способные вырубить просто смертного одним взглядом или словом. А над всеми ними – большебрюхая муравьиная матка, а точнее – папка: раджа, помазанник Глазов, хозяин мирохода.

– Во славу Зрака! – объявил раджа противным бабьим голосом, и я сразу подумал, что он действительно может быть кастратом. – «Аравинду» дождутся на Арракане!

«Арракан? – удивился я про себя. – Друзья мои, я не заказывал тур по мирам Колеса!»

Раджа, наконец, заметил нас. Не знаю, может, стоило реверанс сделать или какую-другую ерунду. Я же висел ногами к потолку, скрестив на груди заново обросшие мускулами руки Сандро Урии.

– Оставьте нас! – приказал раджа.

Посвященные без ропота направились к дверям. Через минуту зал опустел. После толпы остался лишь тяжелый запах пота.

Раджа крутанул в воздухе «бочку», подплыл сначала ко мне. Поглядел с одной стороны, затем – с другой. Затем он облетел вокруг Бакхи, мимоходом взглянул на Ситу и снова вернулся ко мне.

– Покажи знак! – потребовал он.

Пришлось опять расстегивать сорочку. Раджа внимательно, как доктор, осмотрел мою грудь. На круглом лице появилась грустная улыбка.

– Там нет ничего, – сказал он. – Смешно, правда?

Я пожал плечами. Мне было не до смеха.

– Мне нужно на Синфеон, – без обиняков заявил я.

– Как тебя зовут? – раджа снова улыбнулся. – Я имею в виду – твое настоящее имя? С Сандро Урией, промышленником и восседающим на Диване, я знаком.