Тень (СИ) - Путилов Роман Феликсович - Страница 12

— Ты что? Хочешь сказать? — я давно не видел генерального таким растерянным. Он попеременно тыкал пальцем то в чек, то в окно, где в километре от заводоуправления дымила одна из огромных, красно-белых труб ТЭЦ-дубль.

— Да ладно! Врешь ты все! — решил не поверить мне Григорий Андреевич, отмахиваясь от чека: — Белкин уже не первый раз на этом попадается, а ты мне начинаешь заливать…

— Я доказывать ничего не собираюсь, мне это не надо. Просто говорю — не упустите свой шанс, который второй раз не выпадет, сделайте ремонт турбины на самом высоком уровне. У нас единственная возможность заткнуть ремонтное предприятие энергосистемы за пояс и влезть к ним под крылышко…

— И зачем нам все это надо? Они же все заберут, ты сам говорил.

— Я говорил про шлакоблочный участок. Когда он начнет приносить прибыль, и то, только потому, что золоотвалы принадлежат энергосистеме. Если мы лишимся основного источника почти бесплатного сырья, то наши проекты можно будет смело забросить, смысла в них не будет. Поэтому, надо быстрее отсыпать площадку, дорогу, возводить коробки домов, пока кто-то из энергосистемы не понял, что это выгодно и нас не отогнал от кормушки. А с Заводом другая история. Вы его приватизируете, получите большую часть акций… И не надо так морщиться, Григорий Андреевич, я вас не осуждаю, каждый вертится, как может. Если нам потом удастся уговорить или убедить Томского, что ему выгодно присоединить Завод к энергосистеме, акции Завода, что вы к тому времени сконцентрируете у себя, просто так отобрать они не смогут. Скорее всего официально акции Завода вам обменяют на аналогичные акции энергосистемы, а там уже будет от вас зависеть, как их использовать наиболее выгодно.

— А что тут думать. Если я получу такой пакет акций, то у меня дивиденды будут каждый год… — генеральный директор откинулся на спинку кресла, мечтательно задрал лицо к потолку, очевидно прикидывая дивиденды…

— Да забудьте вы про дивиденды. — мне хотелось сплюнуть от досады: — Никаких дивидендов не будет. Может пару раз они их выплатят, когда надо будет показать, что иметь акции выгодно, перед выпуском дополнительных акций, к примеру. А так дивидендов не будет, даже не надейтесь.

— Это еще почему? — насторожился генеральный.

— Ну сами посудите, Григорий Андреевич — дивиденды платятся из прибыли. Правильно?

Дождавшись утвердительного кивка шефа, я продолжил:

— Налог на прибыль, если не ошибаюсь, тридцать процентов и даже больше. И кто, в здравом уме, будет просто так, добровольно, отдавать треть прибыли постороннему дяде, в данном случае, государству? Все будут показывать нулевую прибыль или убытки, выводя деньги через свои же фирмочки-прокладки, накручивая затраты. А если энергосистема не имеет прибыль, то, извините, товарищ акционер, какие вам дивиденды. Просто надо дождаться, когда энергосистему будут выкупать большие дяди из столицы, с настоящими деньгами, начнется скупка акций, а цены на них подскочат, тогда будет лучше все акции продать и купить себе что-то более стабильное, что будет всегда приносить прибыль.

— И что это? — осторожно спросил генеральный.

— А это я вам потом скажу, когда будет, о чем разговаривать, а пока все наши планы висят на тоненькой ниточке и могут в любой момент оборваться.

Май 1994 года.

В интересное время мы живем. Вроде бы вся страна лежит в руинах, денег ни у кого нет, предприятия не работают, в основном распродавая советское наследие. Все разговоры ведутся, в основном, о том, как все плохо и нет денег, даже на элементарные продукты. Но, в тоже время, из магазинов люди несут пакеты с заморскими деликатесами и бутылками всех цветов радуги, с самыми экзотичными напитками, кто-то что-то строит, в многочисленных коттеджных поселках появляются все новые и новые дворцы, да и на нашу стройку постоянно вливается тоненький ручеек живых денег. Правда, ручеек пока очень тонкий, поэтому мне, как участнику ТОО «Закатная слобода» пришлось распотрошить все свои заначки, чтобы моя доля в коммерческом обществе не была размыта. Так что, живем мы вчетвером, два человека и две собаки, на заработную плату Ирины, разговоров о покупке медицинского кабинета или машины «скорой помощи» я больше не веду. Хорошо, что Ирина сумела пристроить за неплохие деньги шесть мохнатых комочков, что выносила Грета, и хорошо, что собачьих детей раздают в возрасте одного месяца, а не двух или трех, как у других зверушек, так как, этот мохнатый цирк с конями был очень шумным и шебутным. Короче, от мясных нарезок и датской ветчины мы с моей подругой перешли к макаронам с куриными окорочками, из которых первоначально варился суп, а потом они обжаривались на сковороде, как второе блюдо. Собакам я варил кулеш на суповых наборах, которые практически бесплатно получал в колбасном цеху у Димы Ломова.

Честно говоря, мне уже было стыдно поднимать взгляд от тарелки. Я то ладно, мне, после двух лет в рядах Советской Армии, было все равно, что есть, лишь бы было горячо и сытно, а не одинокий капустный лист в прозрачном бульоне, на поверхности которого не было ни одной жиринки, а вот доктор Кросовская… было очень стыдно перед молодой женщиной и унизительно, что в кошельке у меня вдруг исчезли деньги, остался лишь месячный проездной на общественный транспорт. Правда, за это время количество виброустановок по производству шлакоблоков увеличилось в три раза, у забора Завода десяток рабочих выкладывали уже первый этаж гостиницы — общежития, на болоте также споро появлялся контур первого блока на десять жилых секций, а в Городе, правда на не на основных магистралях, уже трепыхались на ветру несколько растяжек с красивой картинкой таун-хауса и лозунгом «Купи себе дом твоей мечты. Всего семь минут от метро». Насчет времени я сам измерял, правда ночью, и, при мигающих желтым светом, светофорах, но за семь минут машина долетела от метро до начала строительной площадки.

В общем, первые несколько инвестиционных договоров мы заключили. Не все готовы были рассчитываться живыми деньгами, но денег хватало, чтобы рассчитываться с каменщиками и прочими строителями на наших стройках. Не скажу, что платили вообще без задержек, не прокрутить чужие деньги в коммерческом банке сейчас было просто неприличным и подозрительным, но, с задержкой в месяц люди получали свою заработную плату, поэтому работали не за страх, а за совесть. Кто-то из инвесторов рассчитывался строительными материалами, особенно бетонными плитами перекрытий, блоками для фундаментов и прочими нужными вещами, но это мы принимали уже с накруткой, которая доходила до тридцати процентов. В общем, колесики крутились, стены поднимались…

Май 1994 года.

Кабинет директора Завода.

— Разрешите, Григорий Андреевич? — я засунул голову в кабинет генерального и успел услышать тяжкий вздох хозяина помещения.

— Ну заходи, коли пришёл. — директор досадливо отвернулся к окну: — Что опять не слава Богу?

— Вот. — я положил на стол служебную записку и сделал шаг назад.

— Садись. — буркнул шеф, подтягивая к себе бумагу, чтобы через пару секунд оттолкнуть ее от себя: — Что ты опять придумал?

— Надо у ремонтного предприятия квалифицированных сварщиков на летний период переманить.

— Зачем? У нас свои есть.

— Есть. — согласился я: — Только свои все заняты, а нам на стройку надо. Пора сантехнику и отопление тянуть, трубы варить.

— Паша, ну не горит же сейчас этим заниматься…- директор посмотрел на меня умоляюще: — Ну, до осени же терпит, правда. А мы осенью ремонтную компанию закончим и своих сварщиков на стройку перебросим.

— Так ремонтная компания же не только у нас до осени. — упрямо мотнул головой я: — У Ремонтного предприятия тоже ремонтная компания до сентября. А если я завтра все заборы у их проходных оклею объявлениями, что требуются сварщики, заработную плату два раза в месяц, без задержек, гарантируем, как думаете, сколько человек от них к нам попросится?