Магнат Пушкин (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 26

— А он далеко от тебя сейчас?

— Нет. Шагах в пяти стоит, прислушивается.

— Так подойди поближе и звук погромче сделай, — посоветовал я недавнему студенту.

— Алексей Самуилович, это Ганнибал — Пушкин на связи. Хотел узнать, по какой причине вы вылет запретили?

— Александр Сергеевич? — несколько издалека донёсся голос адмирала, — Вас никого нет, оттого и не отпустил самолёты. Посчитал, что без вас — это как корабль без капитана. Непорядок. Кстати, а как я могу узнать, что сейчас я именно с вами разговариваю? — проявил адмирал здоровое недоверие.

— Хм. Недалеко от меня находится капитан-лейтенант Конотопцев. Вы можете задать ему какой-нибудь вопрос, на который посторонние вряд ли знают ответ.

— А узнайте-ка у него фамилию боцмана на его корабле.

— Борщенко, — тут же подсказал мне капитан, стоящий рядом.

— Я слышал. Извините за проверку, князь. Вылет самолётов разрешаю, — по-военному коротко ответил адмирал, — Но попрошу вас по прилёту найти время на крайне важный разговор.

Самолёты мы решили вызвать по причине полнейшего штиля, который сделал невозможным передвижение на парусном корабле.

Перспектива ещё одной ночёвки под открытым небом на палубе шхуны, как и в промокших от росы шатрах, ни у кого восторга не вызвала.

К прилёту гидросамолётов мы с парнями соорудили небольшой Т-образный мол, а на берегу выровняли площадку и даже фундаменты заложили под несколько будущих строений. Царственные особы нам не мешали. Наоборот, с заметным интересом проследили, как работает магия, используемая в мирных целях.

Обратно летели над морем. Собственно, и к нам самолёты таким путём прибыли, совершив солидный крюк. Да, напрямик выходит намного быстрей и лётного времени потребовалась бы почти в три раза меньше, но горы, туманы, а из средств навигации — только примитивный компас и условные карты. Нет уж. Над морем всяко безопасней, и нет такой болтанки, как при полёте над горами.

А у меня выдалось время подумать.

Программа заселения моих крымских земель начнётся с переселения на них отставников. Это вопрос решённый. Как бы ни был благостен климат Крыма, но здесь до сих пор неспокойно.

Баб, понятное дело, отставники тоже попросят, но я уже придумал, как можно решить этот вопрос. В кои века у крепостного права нашлись положительные моменты. Стоит купить сотню-другую женщин подходящего возраста, а дальше — на выбор. Хотят, идут работать на прядильную фабрику, а кто себе пару найдёт — тем вольная, подъёмные и вперёд — на освоение Крыма! Как по мне — неплохой стимул. А крестьянки в эти времена чрезвычайно прагматичны. Вряд ли от такого заманчивого предложения откажутся.

Потирая руки, я сошёл на причал, и тут же был атакован экспрессивным адмиралом, который просто брызгал накопившейся энергией и фонтанировал замыслами.

— Александр Сергеевич, нам всенепременно нужно срочно поговорить. Вопросы у меня к вам имеются чрезвычайной государственной важности!

— Всё настолько серьёзно, что мы даже высочайших особ дожидаться не станем? Боюсь, нас не поймут-с, — улыбнулся я в ответ, поглядывая, как уже приводнившиеся гидросамолёты аккуратно притираются к причалам.

— Конечно! — всплеснул адмирал руками, — Надо же помочь дамам!

Он довольно ловко помог сойти Императрице, подав ей руку при переходе через мостки между причалом и самолётом, а я встретил таким же образом фрейлин.

В отличии от своей матушки, которая перелёт перенесла не лучшим образом, Катенька была румяна и весела. Собственно, как всегда.

Вскоре к нам присоединился и Великий князь Николай, чей самолёт летел замыкающим.

Вот его-то я и решил привлечь к нашему разговору, прекрасно понимая возможные причины бурного адмиральского интереса к моей персоне.

Удивительное дело, но случаются в жизни моменты, когда интересы трёх разных людей, каждый из которых преследует свои цели, могут разрешиться к взаимному удовольствию.

Адмирала, как фанатика флота, интересует любое улучшение боеспособности его эскадры.

Николай грезит о надёжной южной границе и скорейшем освоении благодатных крымских земель.

А я всего лишь желаю монетизировать свои знания и возможности, получив дополнительно несколько тысяч десятин в Крыму.

Понятно, что такого эпического подвига, какие случались во времена захвата Америки у меня не выйдет, а если найдутся борцы за права татар, то пусть вспомнят, как голландцы за стеклянные бусы на сумму всего в шестьдесят гульденов (сорок серебряных рублей) купили у индейцев остров Манхеттен. А это, на минуточку восемьдесят квадратных километров.

— Ваше Сиятельство, — проводив взглядом отъезжающие кареты, в которых мы отправили дам, тут же начал адмирал, — А ведь ваш самолёт можно погрузить на борт корабля?

— И не только. Грамотный офицер, взятый на самолёт в качестве пассажира, может обеспечить связью очень большое количество кораблей. Оставаясь на связи, провести удалённую разведку, вплоть до ста миль и корректировать манёвры не только каждого корабля в эскадре, но и других групп кораблей, выполняющих самостоятельные задачи. Впрочем, в этом случае и второй самолёт не помешает.

— С ума сойти! Видеть не только ошибки своего флота, но и предугадывать любой манёвр противника! Это же… — замахал перед собой Грейг раскрытой ладонью, не находя сразу подходящих слов, — Божий промысел, не иначе! А давайте завтра же манёвры проведём?

Я лишь руками развёл, оглядываясь на Великого князя, а тот, посмеиваясь, взял и кивнул головой, выражая своё согласие. Предатель!

Накрылась моя прогулка с Екатериной…

Глава 12

Мечтам вице-адмирала о масштабных учениях с применением авиации не суждено было сбыться. И вовсе не потому, что задумка была плоха или идея чересчур смелой. Нет, всё оказалось куда проще — банальный ураган обрушился на город и порт так, словно природа решила проверить прочность не только кораблей, но и нервов.

Статистика утверждает, что летом в Севастополе крайне редко бывают ненастные дни. Однако этим утром природа высказалась сама за себя: ветер выл так, будто ему лично было обидно за всё происходящее в бухте и её окрестностях. Казалось, он вот-вот сорвёт крыши и унесёт их в сторону Босфора, чтобы тамошние турки тоже не расслаблялись.

Флот, разумеется, обязан быть готов к боевым действиям при любой погоде. Но геройство ради самого геройства — занятие, от которого даже самые рьяные офицеры предпочитают воздержаться, особенно если рядом находятся венценосные особы. В таких случаях лучше подождать, пока стихия успокоится, чем потом объяснять матушке-Императрице, почему её сын пошёл ко дну вместе с половиной эскадры.

Так что утро выдалось относительно спокойным, если не считать гнева стихии за окном, которая, казалось, хотела снести весь город до основания. Хотя «спокойным» я бы его назвал с большой натяжкой. Едва пробило восемь, как меня вызвали на кофе. Причём не просто так, а прямо к Императрице и Великому князю. Это был уже не завтрак, а почти церемония.

Одно из самых неприятных последствий жизни под одной крышей с представителями императорской семьи — постоянная готовность оказаться приглашённым на беседу в самый неподходящий момент. Кто-то, может, и мечтает пить чай с венценосными особами, но я бы предпочёл спокойный утренний кофе в одиночестве или в компании своих людей — без лишних вопросов, пафоса и многозначительных взглядов, словно я собрался переворачивать мир с ног на голову.

Однако деваться было некуда. Приведя себя в порядок, я направился в трапезную, где, по словам посыльного, меня уже заждались.

На пороге столовой меня встретил Алексей Самуилович — в полной форме, с блеском на пуговицах и решимостью в глазах. Выглядел он так, будто шёл не на завтрак, а на военный совет. Это обещало быть интересным. По крайней мере, теперь я точно знал: не мне одному предстояло выслушивать вопросы и давать ответы. Удобно, когда есть с кем разделить и бремя забот, и недовольство Императрицы.