Поручик (СИ) - Костин Константин Александрович - Страница 8

Короче, когда я подошел к своей двери, меня окликнул старик. Тот, что, похоже, целыми днями сидит на террасе, глядя на озеро и попивая вино.

— Пан поручик!

О. Пан. А я думал, что здесь это обращение не в ходу, потому как не в Польше же. Или это личные задвиги моей миссис Хадсон?

— Пан? — невольно вырвалось у меня.

— Да, — старик продолжал, чуть прищурясь, смотреть на озеро, — я уже стар для того, чтобы менять привычки. К вам приходила молодая панна.

Панна? Что еще за…?

Сердце екнуло. Что, если в город приехал кто-то из моего прошлого? Вернее, прошлого бывшего хозяина тела, Александара Челковки. Какая-нибудь бывшая любовь, сестра, кузина?

— Что хотела молодая панна?

— Просила передать вам записку.

Я взял из сухих пальцев старика бумажный квадратик, развернул.

«Добрый день или вечер, Александар. Я не знаю, когда вы вернетесь. Я понимаю — служба. Если хотите — приходите в пятницу вечером к нам домой. Папа будет рад, мама наварит пирогов. Я вас очень жду! Лена Ласкорадка».

Не было у поручика заботы — пригласила поручика школьница, знакомить с родителями.

Первый день на новой работе… в смысле, вечер… в смысле, в новой стране… в новом мире… в новой жизни…

Жизнь новая, а по всяким задворкам лазаешь, как и в старой. Ну, пусть не по задворкам, пусть по пустырю — один черт. Видимо, дело не в мирах. Дело во мне. Как говорится — если уже третий муж подряд бьет жену по морде, значит, дело не в мужьях, дело в морде.

Ну, где там этот Стрелок сотоварищи?

Ага…

Вон там, в кустах, в том самом месте, что я рассмотрел еще днем, горел свет, и раздавалась гитара. Причем, если бы там расположилась наша шпана, то свет был бы от костра, разожженного из обломков ближайшего забора, а на расстроенной гитаре с надрывом играли бы шансон. Или дворовые песни про трех ковбоев и «Фантом» на распластанном крыле. И не надо про то, что в России всегда все не так: четкие пацанчики из американских гетто в подобном случае тоже не на скрипке бы пилили, а подожгли бы ближайший мусорный бак и врубили магнитофон. Примерно так бы сделали и польские дресяры и британские чавы… Гопота, она везде одинакова.

Здесь же свет был слишком ровным, похоже, электрический фонарь раздобыли. А на гитаре игралось что-то похожее на рок… Впрочем, вот тут я не специалист. В детстве мне медведь не то, что на ухо наступил, а прямо-таки попрыгал на нем, так что любая музыка для меня — более-менее ритмичный шум.

— Вечер добрый.

Гитара, звякнув, смолкла.

Пять человек. Три парня и две девчонки, годков так восемнадцати-двадцати на вид. У парней длинные до плеч волосы, у одного — еще и редкая юношеская бородка. Расстегнутые до пупа цветастые рубашки, джинсы-клеш, шириной если и не с Черное море, то по крайней мере со здешнее озеро — точно. Девчонки — короткостриженые, под мальчиков, или как там эта стрижка называется… что-то с феями связанное… Обе — в коротких юбках и джинсовых курточках.

— Добрый, товарищ милиционер. Был, по крайней мере, пока вы не пришли.

А вот это — несомненно тот самый Стрелок. Явный закос под молодого Клинта Иствуда… ах да, под НЫНЕШНЕГО Клинта Иствуда. Широкополая шляпа, куртка, в углу рта зажата сигара. Ответил на мое приветствие вполне себе вежливо, не в том смысле, что я им тут испортил вечеринку, а типа, не собираетесь ли вы, пан поручик, нам тут се попортить.

— Могу вас заверить, что он останется не менее добрым, Стрелок.

— Он как-то уже становится напряженным. До того, как вы меня назвали, еще оставалась надежда, что вы просто шли мимо.

— Увы, как и любая надежда, она не выдержала встречи с реальностью. Я именно к вам.

Я прошел мимо импровизированных столов, на одном из которых сияла переносная лампа, и сел на лавочку, рядом со стеной погорелого склада. С нее на меня смотрела светящимися глазами чертячья морда… стоп, светящимися⁈

Взглянул повнимательнее. Ишь ты, заморочились: в глазах чертяки вставлены круглые зеленые стеклышки, а за ними, в выдолбленных углублениях — лампочки от карманного фонарика, от которых идут провода, уложенные в выдолбленные же, а потом заштукатуренные провода. Где-то там, в тени у стены, наверняка спрятаны и батарейки с выключателем.

— Неплохо сделано, — кивнул я на рисунок.

— Вы зачем вообще… — начал Бородатый, и тут же замолчал, остановленный жестом Стрелка. Хм…

Я присмотрелся повнимательнее. Губа у вожака явно разбита, костяшки на руках сбиты…

— С кем сцепились? — небрежно спросил я.

— С зерутами, — Стрелк дернул щекой и поморщился, — Только не говорите, что они написали заявление…

— Нет. Это ваши дела, а я — по своим. Вчера ночью сгорел склад, вот этот, за стеной. Слышали?

— И видели, — кивнул Стрелок, — Мы долго вчера сидели. Но это не мы.

— А кто? — быстро спросил я.

Оп-па-па… Что-то тут не так. Что-то ребята как-то быстро переглянулись, как будто решая, говорить мне или промолчать. Что-то знают? Что?

— Ну откуда же нам знать? — развел руками Стрелок, всем своим видом показывая, что рассказывать ему ну совершенно не о чем.

Мальчик, такую лапшичку ты бы повесил мне на уши, будь я молодым опером… ну да, примерно таким, каким я сейчас и выгляжу. Но опыт — дело такое, его не пропьешь. Я же четко вижу, что ребята о чем-то молчат, а, значит, уже заинтересовали меня. Может, это они подожгли склады? Просто так, из молодецкой удали. А сторож Чапырки полез тушить, да по пьяни не справился и сгорел…

— Что можете рассказать о пожаре?

— Сидели. Играли. Выпивали… мы взрослые, имеем право. Загорелось. Приехали пожарные. Потушили.

— Сухо.

— А воды я вам предложить не могу. Что видели — то рассказали.

— Рассказал.

— Что?

— Рассказал. Ты. Один. А твои приятели?

Я посмотрел на девчонку, которая сидела рядом со мной, прямая как штык, стараясь одновременно и не коснуться меня и не отодвигаться слишком уж явно.

— Я ничего не видела, — быстро ответила та.

Мой взгляд обвел остальных. В ответ я услышал все то же: «Нет, ничего, не видели».

— Ну что ж, — я встал, — Ничего так ничего. Приятно было познакомиться, Стрелок. Не так уж и часто в наше время встречаются такие ребята как вы: музыкальные, изобретательные, самостоятельные… Взрослые. Честные. Только запомните, ребята: я не люблю разочаровываться в людях.

Стрелок не выдержал и отвел взгляд.

— Так что, если вы вдруг вспомните что-то интересное о том вечере — можете прийти ко мне и рассказать. В любой момент. Поручик Челковки. Александар Челковки.

Я коснулся пальцами фуражки и выбрался из кустов.

— Товарищ поручик! Товарищ поручик!

Я обернулся. Кто-то за моей спиной пытался кричать задыхающимся шепотом. Кто-то бегущий за мной со стороны светящихся в темноте желтыми прямоугольниками старых домов.

Странно. Кто бы это…

— Товарищ поручик!

Вдвойне странно. Странно увидеть, как к тебе приближается девушка, которую ты оставил пять минут назад совершенно в другой стороне. Это же одна из компашки Стрелка. Если бы она решила рвануть за мной — то выбежала бы ко мне справа, со стороны пустыря… а, ну да. Если бы она решила догнать меня так, чтобы об этом не узнали ее приятели — тогда именно так бы все и выглядело: «Ребят, чёт мне холодно стало, пойду домой…» Дойти до кустов на противоположной стороне пустыря, под их прикрытием перебежать к дороге, чтобы не заметили — и догнать меня.

— Товарищ поручик…

Запыхалась, бедолага. Короткие светлые волосы, глаза накрашены темными тенями так, как будто тушь от ресниц размазалась после долгой и бурной ночи. Джинсовая курточка до пояса, короткая клетчатая юбка-плиссе, темные чулки чуть выше колена, между краем юбки и резинкой чулок белеет кожа…

Так, поручик, держи себя в руках!

— Александар, — коротко сказал я.

— Любица. Любица Ружка, — она ухватилась за мое плечо, тяжело дыша.